Варя кивнула.
Юрий выпил последний глоток кофе. Они оба вздрогнули, когда в двери заскрежетал ключ.
— Дедушка, — сказала Варя. — Это он так скрежещет.
— Как сойка, — заметил Юрий. — Она предупреждает об опасности примерно так.
— Правда? — на этот раз совершенно искренне удивилась Варя его быстрой реакции. — Вы на самом деле здорово распознаете голоса птиц.
— Да, — сказал Юрий, в его взгляде мелькнуло удовольствие, которое она уловила безошибочно.
— Приветствую, — сказал Родион Степанович, сбрасывая с плеча куртку, которую снял еще на лестнице. Она болталась, перекинутая точно так, как он перекидывал ковер из своего кабинета, отправляясь выбивать его на улицу. Это своеобразный ритуал, который он называет очищением берлоги. — Прошу прощения, Юрий, что заставил ждать. Как, тебя не утомила компания? — Он кивнул на Варю. — Хотя бы кофе или чаем ты его угостила, Варя?
— Спасибо, да, — сказал гость и улыбнулся.
— Ну и ладно, теперь пошли ко мне.
Когда мужчины закрылись в кабинете, Варя почувствовала, как сильно взмокла футболка, красная, с жар-птицей на груди — стилизованным фазаном желтого цвета. Варя опустилась на диван без сил. Руки и ноги дрожали, как после экзамена.
Она чувствовала, что на самом деле сдала какой-то экзамен самой себе. И получила пропуск куда-то, где она еще никогда не была…
Варя могла бы приказать себе и закончить неожиданный вечер воспоминаний. Она давно научилась управлять собой, но сегодняшнее знакомство с гусаром растревожило. И она, вспоминая, словно еще раз хотела убедиться, в чем была ее ошибка с Юрием. Чтобы больше не совершить подобную…
…Могла ли Варя заснуть в ту ночь? Могла ли заснуть в следующую? И тем более в ту, которая шла за ней? Ведь именно наутро Юрий должен был прийти к Родиону Степановичу снова. Он обещал научить Юрия различать голоса дроздов — черного, рябинника и белобровика.
Родион Степанович делал вид, словно не замечает Вариного нетерпения.
— Ну, — сказал он ей, — как тебе мой новый аспирант? Как думаешь, выйдет из Выйка толк? — скаламбурил он.
— А какой толк ты от него хочешь? — вздрогнув и надеясь, что незаметно, спросила Варя, стараясь придать голосу искреннее равнодушие. Она сумела унять пламя, которое мгновенно устремилось к щекам. Она отвернулась к окну — поправить легкую занавеску, нижний край которой, утяжеленный металлическими цилиндриками, завернулся. — Я думаю, надо помыть окна. Уже пора. Правда? — спросила она, не оборачиваясь и озабоченно сдвинув брови.
— Хорошая мысль, — отозвался Родион Степанович. — Но ты мне не ответила. Как, на твой юный взгляд, насчет толка?
Варя хмыкнула:
— Ты же не говоришь мне, чего от него хочешь.
— Будет ли он моим достойным учеником? Прославит ли мое имя в своих эстонских краях или…
— Разве он собирается вернуться на работу в Эстонию? — не удержалась Варя от вопроса и услышала в своем голосе тревожное удивление.
— А как ты думала? Все дети малых по числу народов стремятся вернуться к своему порогу, Варвара. Это мы, русские, не такие. Земли у нас без конца и края, вот и скачем по ней, как саранча. Конечно, Юрий уедет туда, где у него дом, мать, сестра, отец. Где есть дело прибыльное — старший Выйк разводит клеточных норок, продает шкурки в Европу. Да ты сама его расспроси. Он расскажет. — Родион Степанович подмигнул внучке: — Тебе ведь интересно, да?
— У меня никогда не было знакомых из Прибалтики.
— А когда вы с матерью ездили купаться, почти что в проруби, — он насмешливо посмотрел на Варю, — как же вы их не завели?
— Ты про Пярну. — Она поморщилась. — Неудачно вышло, я заболела воспалением легких.
— Ох, и ругал я твою мамочку. — Родион Степанович покачал головой. — Надо додуматься — окунуться в воду при четырнадцати градусах! — Похоже, еще не все возмущение выкипело в нем за столько лет.
— Но что мы могли сделать? Мы приехали купаться в Балтийском море. Все говорили, что оно там самое теплое во всей Прибалтике. Детский курорт, очень мелко, вода прогревается…
— Да-да, понятно. Ладно, дело прошлое. — Родион Степанович посмотрел на полки, занятые бобинами с магнитофонными лентами. — Хорошо, — он вздохнул, — в любом случае я им займусь.
— Родион Степанович, но что-то тебя… ломает? — спросила Варя.
— То есть как? — Дедушка вскинул брови.
— Ну… напрягает, другим словом, — уточнила Варя.
— А, в этом смысле. Нет-нет. Просто я люблю людей более открытых, что ли. Даже не люблю, а понимаю лучше тех, у кого эмоции ярче. Но у каждого народа свой, как говорится, порог открытости. Ладно, закончим про меня. А тебе-то он как?
— Да никак, — торопливо ответила Варя, пожимая плечами, стараясь убедить деда в своей полной и абсолютной незаинтересованности. — Будто я вижу первого в своей жизни аспиранта Родиона Степановича Беломытцева.
— Таких, я думаю, ты еще не видела, — заметил он и прошелся рукой по совершенно голой голове. Он шутил иногда, что у него череп как у птицы со снятой шкуркой. Зато много перьев в бороде, как у птицы на хвосте. — То были наши люди — Васи, Феди, Вани, — насмешливо бросил он. — А этот — Юрий, Георгий. Победитель.
— Ну и что? — спросила Варя и задернула занавеску, чтобы закрыть пыльное окно.
Она и сама не подозревала, что оказалась такой романтичной девушкой. Никогда этим не отличалась. Но видимо, у кого-то романтических чувств хватает на годы, а у кого-то — прорываются в одночасье.
Юрий Выйк произвел на нее впечатление, незачем себя обманывать. Ей понравилось в нем все. Его рост, его сложение, то, как он одевается, держится, говорит. Она представила себе, что однажды он пригласит ее погулять по городу, они пройдут по его улочкам, которые то поднимаются вверх, то опускаются вниз. Как и большинство городов, Суходольск тоже считал, что расположен на семи холмах.
Может быть, так и есть, потому что люди, выбиравшие место для него много веков назад, отыскивали то, что грело бы их сердце.
Этот старинный город с чудным названием Суходольск недавно вернул себе первоначальное имя, хотя за всю историю у него их было три. Свое первое он получил от названия села, на месте которого построен. От старой жизни остались деревянные и кирпичные дома под кустами сирени и черемухи.
Как здорово пройтись с ним по городу. Наверняка их увидят знакомые и подумают: ого, с кем это Варя Беломытцева? — станут спрашивать друг друга. А потом начнут звонить и выяснять — кто-то осторожно, кто-то впрямую… Передавать новость друг другу…
До сих пор Варя не слишком часто думала, умеет ли производить впечатление на мужчин. Когда училась в школе, никто никогда за ней не бегал, но она не считала себя некрасивой. Она просто не думала о том, какая она. Как будто все, что было в ней женского, спало и не хотело просыпаться. Или некому было разбудить?
