От запаха пищи Кирилла передёрнуло, и он поспешно выпил стакан минералки, проигнорировав таблетки.
Молчание разлилось по кухне, вызывая неловкость у обоих, и когда Кирилл, наконец-то решился нарушить его, Настя присела за стол напротив него, намереваясь расставить все точки над «И».
— Я бы хотел поговорить с тобой о том, что произошло тогда на дне твоего рождения. — Начал мужчина, надеясь на то, что Настя его выслушает.
— Зачем? — спросила Настя, пожимая плечами и крутя в руках маленькую Вовкину ложку с зайцем вместо ручки, лежащую на столе.
— Я думаю, ты имеешь право знать обо всём, — тихо ответил Кирилл, всё так же отчаянно пытаясь поймать взгляд девушки, чтобы прочитать в нём всё то, что страшился услышать из её уст.
Настя вскинула брови, кидая быстрый взгляд на Кирилла.
— Имею право? Ты о чём? По-моему, в случае с тобой я не имею вообще никаких прав. Да, по правде говоря, на них и не рассчитывала.
Кирилл подался вперёд, сам не зная, о чём продолжать разговор. Настя была права, абсолютно права во всём. Между ними не было вообще ничего, что могло побудить его рассказать ей некоторые личные подробности своей жизни, и в то же время он решил, что не сказать он не может.
— Мы с Алёной решили развестись некоторое время назад. Быстрая свадьба, непонимание на фоне того, что мы вообще не знали друг друга…Это то немногое, что привело нас к этому решению. Но на следующий день после того, как мы с тобой…В общем после того, как мы были в клубе, — он замолчал, с удовольствием отмечая, что щёки Насти заливает румянец. — На следующий день она приехала ко мне и сообщила, что беременна. Не буду вдаваться в подробности относительно того, что значила для меня эта новость, скажу только, что для своего ребёнка я бы сделал всё.
Он снова надолго замолчал, не зная как интерпретировать свои чувства внутри. С одной стороны ему было снова невыносимо горько, что его мечты о ребёнке не исполнились. С другой — он был рад, что в итоге нет никаких препятствий к тому, чтобы развестись с нелюбимой женщиной.
— В общем, после твоего дня рождения выяснилось, что Алёна не беременна.
Он посмотрел на Настю, которая с самым безразличным выражением на лице смотрела на ложку, которую всё ещё продолжала крутить в руках. Снова молчание разлилось по кухне, невыносимым обручем стискивая пространство вокруг них. Пространство, в котором были только он и она.
— Меня это не касается, я же говорила, — тихо ответила Настя, не глядя на Кирилла, чтобы только не попасть в плен его серебристых глаз.
Кирилл молчал, не зная, что и ответить. Сказать, что они с Алёной вот-вот разведутся? И что дальше? Обещать что-то Насте? Глупо.
— А теперь извини, у меня дела, — Настя поднялась на ноги, глянув на часики на руке, и нахмурила брови, — Такси вызвать?
Кирилл не сразу понял суть вопроса. А когда понял, почувствовал, что где-то в районе грудной клетки стало пусто.
— Я рассчитывал на то, что ты не откажешь мне в том, чтобы мы сегодня поужинали вместе. — Вместо ответа на вопрос о такси проговорил Кирилл.
Настя ухмыльнулась и повернулась к плите, отключая конфорку. Потом побарабанила пальцами по столешнице рядом с плитой и снова повернулась к Кириллу.
— Я не ужинаю с женатыми мужчинами, если только это не деловая встреча, — проговорила она чётко и раздельно, глядя прямо ему в глаза, мобилизуя последние силы на то, чтобы говорить уверенно и холодно.
Кирилл поднялся на ноги, не отрывая взгляда от лица Насти, и вдруг спросил совершенно неожиданную вещь.
— Ну, зачем ты так?
Этот вопрос и то, каким тоном он был произнесён, окончательно лишили Настю всякого самообладания, заставляя вцепиться пальцами в стол перед ней. А Кирилл только шагнул вперёд, и нежно прикоснувшись губами к её щеке, вышел в прихожую, из которой через полминуты раздался звук захлопнувшейся входной двери.
Приближались новогодние праздники, и Настя постаралась погрузиться в эту атмосферу, чтобы только отвлечься и не думать о том, что постоянно преследовало её. В момент, когда на неё обрушивался весь спектр эмоций, связанных с Кириллом, она старалась отвлечься, забыться и со временем у неё это стало получаться совсем неплохо.
На занятия по карате, которые Вовчик с удовольствием посещал, его теперь водил кто-то из Настиных родителей, а вот после них Насте приходилось туго. Потому что сынишка в красках расписывал не только занятия, но и тренера, постоянно восклицая, какой дядя Кирилл хороший и замечательный.
Настя больше не видела Кирилла, с того самого утра, как он ушёл от неё, переночевав в её спальне. Иногда на неё накатывало отчаянное желание позвонить ему, просто услышать его голос, и большей частью она даже находила поводы для того, чтобы сделать этот звонок. Например, поговорить о том, насколько успешен в занятиях её сын. Но каждый раз она брала себя в руки и говорила самой себе, что будет выглядеть, по меньшей мере, глупо и откладывала мобильный в сторону, так и не нажав кнопку вызова.
— Мам, мне Кирилл Олегович сказал, что форму надо будет новую купить, эта уже мала стала, — сообщил вбежавший в кухню Вова, который тут же засуетился возле небольшой спортивной сумки, куда стал укладывать пачку яблочного сока.
При упоминании имени Кирилла, Настя вздрогнула, но быстро взяв себя в руки, потрепала сына по макушке.
— Хочешь, после занятий я заеду к клубу за тобой и бабушкой, и мы поедем за формой? — спросила она у Вовчика, и тот радостно закивал головой.
— Это будет круто, мам!
Настя покачала головой, глядя вслед выбегающему в прихожую сыну. И где он только успевает нахвататься таких выражений? Хотя, чему она удивляется? Подчас, кажется, что это самое безобидное, что приносят домой детсадовцы в своём обогатившемся словарном запасе. И никакой даже самый элитный детский сад не гарантирует чистоты русской речи.
— Значит, договорились, мамуль? Да? — уже почти с порога крикнул Вова, выходя из квартиры вслед за бабушкой, и Настя кивнула.
— Да, сынуль, скоро буду собираться.
Кирилл задумчиво курил, стоя на крыльце перед входом в спортивный центр, размышляя о жизни, о её поворотах, в которые она, подчас, входит слишком поздно, да и вообще о том, что не стоит строить каких-то планов, потому что судьба имеет обыкновение посмеяться в самый неподходящий момент, ломая все планы ко всем чертям.
Сегодня утром он получил у своего адвоката все бумаги о разводе, и сейчас сам не знал, стоила ли вся эта спешка того мрачного удовлетворения, которое он испытал, получив эту злосчастную папку. И то, удовлетворение охватило его минут на десять, а дальше…Дальше эта папка стала просто папкой с бумагами, ставящими крест на его прошлом с Алёной, которая сейчас валялась на заднем сидении его машины.
