– У меня никогда ничего подобного не бывало, – прошептал Гай, крепко обнимая Крисси, когда пик наслаждения миновал.
– И у меня тоже, – ответила Крисси. – Мне… знаешь, мне немного страшно, – тихо призналась она. – Все слишком… чересчур прекрасно.
– Чересчур прекрасно? – рассмеялся Гай. – Да разве так бывает? – поддразнил он.
Крисси расхохоталась в ответ, но смех замер на ее губах и глаза затуманились от страсти, когда Гай вновь начал ласкать ее. Склонив голову, он нежно целовал и теребил ее упругий сосок, а затем медленно и бережно обхватил темно-розовый бутон губами, и Крисси задохнулась от наслаждения и прильнула к нему, чувствуя, что мощный порыв страсти и нежности вновь уносит ее вдаль.
– Ты знаешь, что я никогда не смогу отпустить тебя, расстаться с тобой? – спросил Гай, когда неистовый пламень страсти сменился мерцанием нежности.
– Мне кажется, и я никогда не смогу разлучиться с тобой, – призналась Крисси и зажмурилась. Ее переполняли странные чувства – к глазам подступали слезы и одновременно хотелось смеяться от счастья. – Я до сих пор не могу поверить в случившееся, – добавила она. – Ведь я приехала в Хэслвич, чтобы побыстрее разобраться с моими… моими делами.
– Ты приехала потому, что судьбе было угодно, чтобы мы встретились, – тихо поправил ее Гай.
– Я… я приехала, чтобы представлять интересы… – Крисси умолкла. И хотя помнила наставления матери, она понимала, что должна сказать Гаю правду и объяснить, кто она такая.
Впрочем, у него на уме сейчас совсем иное, и Крисси забыла, что хотела поговорить с ним, поскольку он принялся целовать ее!
– Ты опоздал! Но можешь считать, что тебе крупно повезло, раз твой столик все еще свободен, – сурово обратилась к Гаю сестра, когда он появился в ресторане на два часа позже назначенного срока.
Стоявшая рядом с ним Крисси виновато покраснела, сообразив, как, должно быть, она сейчас выглядит и сколько мельчайших, но красноречивых деталей предательски выдают, чем именно они были заняты последние два часа.
Никакая косметика не могла скрыть счастливый блеск ее глаз, до сих пор пылавшее горячим румянцем лицо, припухшие от бесчисленных поцелуев губы. Невозможно было сбросить ленивую истому, владевшую ее тело. Крисси не могла не заметить, что сестра Гая разглядывает ее – деликатно, но весьма внимательно.
Брат и сестра были похожи друг на друга – оба черноволосые и оба отличались поразительной красотой. Когда чуть раньше Крисси высказала искреннее восхищение мужественной красотой Гая и смуглым цветом его кожи, он сообщил ей, что внешностью своей обязан цыганским генам, унаследованным от одного из предков.
– В свое время эта история наделала немало шума, – сказал Гай и поведал Крисси о том, почему в его жилах течет цыганская кровь, добавив, что даже сейчас на их семейство все еще посматривают косо из-за событий тех давних дней. – Жители маленьких городов всегда очень памятливы, вот почему до сих пор помнят о тех временах, когда слова «цыган» и «вор» означали примерно одно и то же. Я говорю это потому, что хочу, чтобы ты представляла себе, кто я такой, – сообщил он, пристально глядя на нее. – Ведь ты, любовь моя, должна знать обо мне и плохое, и хорошее, поскольку я собираюсь быть с тобой рядом всю жизнь.
Крисси была настолько потрясена, что не смогла ни связно ответить, ни рассказать ему о своей собственной семье.
– Он определенно влюблен! – воскликнула Фрэнсис, обращаясь к своему мужу, как только проводила гостей к их столику и вернулась на кухню. – Все ясно! Ты бы видел, как он смотрит на нее.
– Еще бы! – фыркнул супруг. – Да ведь Гаю уже считай сорок, и, насколько мне известно, за ним кто только не бегал, но он никому до сих пор на крючок не попадался, так что…
– Сейчас все иначе, – перебила его жена, удивляясь, до чего же мужчины подчас непроницательны. Взглянув на часы, Фрэнсис решила, что, пожалуй, успеет кое-кому позвонить. Остальным членам семьи, несомненно, будет интересно узнать эту потрясающую новость, и она готова с ними поделиться.
– Не смотри на меня такими глазами, не то нам придется уйти, – предупредил Гай.
– Какими глазами? – невинно удивилась Крисси.
Разумеется, ответ ей был отлично известен. От одной мысли о том, что она не в силах отвести взгляд от его глаз, от его губ, от его тела, у нее кружилась голова и сладко замирало сердце. Такого с ней никогда еще не случалось. А может быть, она только теперь стала самой собой?
– Прекрати, – попросила она тихонько, когда он в ответ на ее слова окинул ее столь откровенно восхищенным взглядом, что ей стало жарко. – Нам надо сохранять благоразумие, – заявила она. – Мы…
– Благоразумие? – горестно воскликнул он. – Да мне меньше всего хочется сейчас быть благоразумным, но ты, полагаю, права. Я ведь даже не знаю, сколько ты пробудешь здесь, или…
– Я и сама еще не знаю, – ответила Крисси. – Завтра утром я должна встретиться с неким Джоном Крайтоном.
– А, с мужем Дженни, – перебил ее Гай и добавил: – Мы с Дженни – партнеры по антикварному бизнесу.
Крисси нахмурилась, что-то в его голосе, когда он произнес имя этой Дженни, заставило ее насторожиться.
– Насколько я понимаю, ты представляешь семью Плэтта. Что ж, неудивительно, что они предпочли поручить это дело постороннему человеку.
– Но нельзя же приписывать им вину за поступки Чарлза, – защищаясь, возразила Крисси.
– Конечно же, нет, но городок так мал, что все друг друга знают и помнят. Репутация моей семьи – лучшее тому подтверждение. Чарлз крайне скверно обошелся со многими, так что я не завидую никому, кто рискнул бы приехать сюда и объявить себя его родственником. Люди злопамятны.
– И ты бы тоже так отнесся к его родным? – натянуто поинтересовалась Крисси.
Гай улыбнулся и, протянув через стол руку, дотронулся до ее пальцев, равнодушно пожав плечами.
– Какая разница? Честно говоря, я вряд ли когда-нибудь смогу спокойно встречаться с кем-либо из семьи Плэтта, но сейчас мне нет никакого дела ни до Чарли, ни до его родичей. Сейчас я могу и хочу думать лишь об одной особе… – Он нежно улыбнулся ей. – Сейчас мне хочется думать и говорить только о тебе… Расскажи мне о себе…
– В общем-то, и рассказывать нечего, – промямлила Крисси. Господи, разве она может признаться ему, кто она такая, после всего, что он только что сказал? – Я действительно представляю интересы семейства Плэтта, и мне надо распорядиться оставшимся имуществом и подготовить дом к продаже.
– Ну, в этом можешь положиться на Джона Крайтона. Его семья с незапамятных времен ведает юридическими делами всех жителей города. Кто-то из предков Джона переехал сюда из Честера, где у него тоже была юридическая фирма. Кажется, в самом Честере до сих пор остались Крайтоны-юристы – и просто поверенные, и адвокаты. Старший сын Джона и Дженни, Макс, стал адвокатом по гражданским делам в Лондоне. Их клан довольно велик, хотя, разумеется, их меньше, чем членов семейства Куков, но ведь, как-никак, в нас до сих пор сказываются на редкость активные цыганские гены – их-то мы и должны благодарить – или винить – за многочисленность населения городка.
