сама, как ей поступить.
Он подумал, что после общения с Мартином она, скорее всего, выдержит встречу с его матерью.
Грэй не стал стучать. Зачем ему это делать, если он вырос в этом доме? Но он испытал странные чувства, входя в парадную дверь после долгого отсутствия. Место выглядело точно так же, как восемь лет назад. Те же зеркала и картины на стене.
И это неудивительно. Его мать – человек привычки. Когда ей выпадала такая возможность, она каждый раз выбирала путь наименьшего сопротивления. Именно поэтому она стала такой прекрасной и выгодной женой.
Пройдя по коридору, Грэй взбежал по широкой лестнице на второй этаж и направился в комнаты, в которых давно жила его мать. Открыв дверь, он не удивился, увидев, как она в ярости расхаживает взад‑вперед.
Она не обернулась, очевидно не услышав, как он вошел. Но как только она заметила Грэя, сразу выплеснула на него свой гнев.
Стремительно подойдя к нему, она выкрикнула:
– Кем эта сучка себя возомнила? Шантажировать меня после стольких лет? Я не имела к этому никакого отношения! И я не заплачу ей ни доллара, не говоря уже о двадцати миллионах.
Грэй покачал головой, пытаясь понять свою мать.
Но на этом ее напыщенная речь не закончилась. Слова срывались с ее губ, перемежаясь с ударами кулаков в грудь Грэя. Это было неожиданно.
Блейкли оттолкнула женщину от Грэя:
– Что вы делаете?
– Я не знаю, кто ты, но уйди отсюда!
– И не подумаю. Что бы ни происходило, у вас нет права нападать на вашего сына.
Мать Грэя рассмеялась, и от ее горького смеха у него по спине пробежала дрожь.
– Он не мой сын.
– Что‑что? – Блейкли опешила, упершись спиной в грудь Грэя.
Он рассеянно обнял ее за талию, крепко прижимая к себе.
Слова матери поразили его, но Грэй сдержался.
– Что, черт побери, ты хотела сказать?! – спросил он.
Взгляд матери метнулся к нему. Ее слепая ярость медленно отступила.
– Проклятье.
Махнув рукой на диван у окна во всю стену, она попросила его сесть. Грэй не стал садиться и только теперь заметил, что его мать держит в руке листок бумаги.
– Что это такое?
Нахмурившись, она помахала листком:
– Это шантаж.
– Кто прислал письмо? – спросил Грэй.
– Тебе, наверное, лучше сесть.
– Я постою.
– Твой отец убьет меня.
– Он отрекся от меня несколько лет назад, и мне с трудом верится, что ему есть дело до твоих слов и поступков.
Его мать покачала головой, на ее лице отразилась печаль.
– Вот тут ты ошибаешься.
Грэй с ней не согласился. Его отец не только проигнорировал настойчивые утверждения Грэя в своей невиновности, но и зашел так далеко, что полностью отказался от Грэя. Какой любящий родитель так поступит? Грэй всегда был для этого человека простой пешкой, которую можно контролировать и использовать по своему желанию. А когда Грэй спасовал, его принесли в жертву.
Родители Стоуна поддерживали его даже после того, как узнали правду о том, что тот убил сына их друга. Стоун годами скрывал эти подробности, защищая любимую женщину. Его семья поддержала его и приняла. Они даже устроили пышную вечеринку, когда он наконец вышел из тюрьмы.
Но, несмотря на то, что он был невиновен, семья Грэя отреклась от него, отрезала от семейного бизнеса и бросила на произвол судьбы.
Конечно, он мог убеждать себя, что ему лучше без матери и отца. И, если честно, он понял, что это именно так. Но он все равно очень обижался, когда люди, которые должны были поддержать его, отвернулись от него.
Мать Грэя поморщилась:
– О, не пойми меня неправильно. Ему не все равно, что откроется тайна, которую он так старательно скрывал.
– Ну, тогда расскажи мне все. Я с радостью узнаю его тайны.
Особенно после того, как Грэй получит доказательства своей невиновности. Еще приятнее будет требовать от отца доступа в компанию.
Блейкли села на диван в нескольких футах от матери Грэя.
– Читая между строк, я предполагаю, что Грэй не ваш сын, а сын вашего мужа.
Его мать смерила Блейкли взглядом:
– Угадала с первого раза. Она умная.
Да, безусловно, Блейкли умна. Чем больше времени он проводил с Блейкли, тем сильнее ценил ее сообразительность.
– Это письмо от его биологической матери? Она требует денег, чтобы сохранить секрет?
– И довольно много.
– Двадцать миллионов. Это то, что вы сказали ранее.
– Да.
Блейкли уставилась на него:
– Совпадение?
Он точно знал, о чем она спрашивает. Было ли совпадением то, что шантажистка требовала ту же сумму, которая была похищена? Может быть.
Хотя освобождение Грэя в прошлом году спровоцировало новое внимание средств массовой информации, через несколько месяцев ажиотаж утих. Отчасти потому, что оба его друга прославились громкими выходками.
Но что, если это не так? Они по‑прежнему ищут пропавшие двадцать миллионов. Может, его биологическая мать думает, что заслужила эти деньги? Или она каким‑то образом причастна к обвинению Грэя, но так и не получила денег, которые должна была получить?
– Кто эта женщина?
– Я не знаю.
Ага, так он ей и поверил. Пусть его мать не оканчивала университет и большую часть времени проводила в благотворительных организациях, устраивая роскошные мероприятия, но она совсем не глупа. На самом деле она прекрасно разбиралась в сплетнях и точно знала, как раздобыть компромат практически на каждого. И конечно же, она знает, кто родил Грэя.
Блейкли усмехнулась:
– Пожалуйста, не считайте меня дурочкой. Вы отлично знаете, кто мать вашего сына. Вы не раскрыли бы столь важную информацию, не зная эту женщину.
На губах его матери появилась полуулыбка.
– Она мне нравится. Ты должен быть с ней.
– Я приму это к сведению, – сказал Грэй. – А пока ответь на ее вопрос.
– Ладно. Я знаю ее. Она работала в клубе. Одна из тех девушек, которые возят тележки и разносят напитки мужчинам, играющим в гольф. По крайней мере, так было до тех пор, пока твой отец не поселил ее в красивом городском доме и не предоставил ей ежемесячное содержание, чтобы она всегда была рядом с ним.
– Когда она забеременела, он рассердился. Она якобы забыла принять противозачаточные таблетки. Однако, как и всегда, твой отец нашел способ заставить проблему работать ему на пользу. Мы годами пытались родить ребенка, но не могли. Врачи уже ни на что не надеялись, бесплодие еще не умели лечить так эффективно, как сейчас. Он убедил меня, что нашел женщину, которая согласилась отдать нам ребенка.
– Но вы все знали.
Его мать поморщилась:
– Я знала. Я уже была в
