Макс не сразу понял смысл ее слов. Ему понадобилось несколько секунд. Наконец он осознал, что она идет на сближение. Гораздо легче, чем он мог надеяться. И гораздо раньше, чем он ожидал.
— Эта химия… — Макс интимно переплел ее и свои пальцы. — Она еще есть, правда?
Подушечкой большого пальца он нежно ласкал ее запястье. Он почувствовал, как участился у нее пульс, заметил выражение предвидения в глазах. Но и настороженность.
— Да, — наконец призналась Диана. — Но мне это не интересно.
— Почему? Мы оба одиноки. Ничем не связаны. Мы знаем, как хорошо нам вместе. Мы оба помним это.
— Я уже говорила тебе, что сейчас счастлива. Меньше всего я хотела бы завести краткосрочную связь или согласиться провести с тобой одну ночь ради воспоминаний о прошлом. Если это у тебя на уме, то забудь.
— Не уверен, что смогу это сделать.
Она посмотрела на него так, будто не могла поверить тому, что услышала. Затем медленно, недоверчиво покачала головой.
— Я не та девушка, Макс, какой была десять лет назад. Что бы ты ми сделал или ни сказал, это не заставит меня передумать.
Удивительно, но Макс не стал спорить или требовать дальнейших объяснений. Он позволил ей уйти. На прощание только бросил «Найди перчатки» и «Держись в тепле». Но Диана не сомневалась, что ее слова он воспримет как вызов.
Их обоюдное влечение легко было предвидеть. Его желание залучить ее к себе в постель естественно. Она должна относиться к этому, как к испытанию. Как к случаю доказать себе силу характера.
Макс не заставит ее изменить решение. Диана была убеждена в своей правоте и полна энергии, у нее появилась цель. Сопротивляться! Какие бы искушения он ни приготовил ей…
Ночной снегопад оказался не таким обильным, как предсказывали. Джеффри вернулся в город через полчаса после того, как Диана открыла галерею. Они обменялись деловыми новостями. Он посмотрел снимки лошади. Они обсудили выбор композиции. Джеффри предложил обрезать один снимок и этим подчеркнуть великолепный изгиб шеи. Диана пошла печатать заказ Макса плюс еще один снимок в качестве подарка. Все мысли о соблазнении были забыты.
Час спустя она вернулась в галерею. Удовлетворенная улыбка говорила, что работа сделана хорошо. Замечания Джеффри внесли несколько мастерских изменений. После чего крупные фотографии выглядели даже лучше, чем она ожидала. Диане не терпелось показать их. Ориентируясь на низкое бормотание Джеффри, она свернула за угол и застыла как вкопанная. Джеффри и Макс рассматривали ее выставку. Улыбка застыла на лице, и даже сердце сбилось с ритма.
— Ах, ты уже здесь!
Это сказал Джеффри. А Диана смотрела на Макса и не могла отвести от него взгляда.
Громко прокашлялся Джеффри, и она догадалась, как долго длилось молчание.
— Ты рано, — поспешно сказала она. — Я только кончила печатать.
— Я пришел не за фотографиями, — заверил он ее. — Хочу посмотреть твои работы.
— Макса особенно заинтересовали зимние снимки, — пояснил Джеффри. — У него хороший вкус.
И здравый смысл, который подсказывает, когда нужно польстить, подумала Диана. Она ждала от него самого плохого. Похоже, что это оно и есть.
Диана помнила, что его цель — умаслить ее и соблазнить. Понимание этого поможет ей в будущем разгадать любой его поступок.
Размеренными шагами она приблизилась к двум мужчинам. Настороженно посмотрела на Джеффри, потом взгляд скользнул к Максу. Только после этого она сосредоточилась на серии снимков, которые назвала «Готика». Большой семейный дом Форчунов с фасадом из темного камня. Коньки из кованого железа. Впечатляющий ряд труб, устремленные в небо светлые купола… И все на фоне ослепительно белого рождественского снега.
— Ну? — спросила она. — Что ты думаешь?
— Правду?
Диана стрельнула в него взглядом и обнаружила, что он разглядывает ее, а не снимки.
— Конечно, я хочу услышать, что ты думаешь на самом деле. Вперед! Будь жестоким!
Макс изогнул одну бровь и повернулся к фотографиям.
— Они холодные, — без преамбулы начал он. — Нет жизни, нет цвета, нет движения. — Он сверкнул глазами в ее сторону. — Догадываюсь, что именно в этом смысл.
— Точно, — хихикнул Джеффри. — Вы должны ощутить этот холод в собственных костях.
Раздался телефонный звонок и отвлек внимание Джеффри.
— Я отвечу, — сказала Диана.
— Нет, нет. Ты сможешь лучше прояснить свою мотивацию. Оставайся.
Несколько секунд ничто не нарушало тишины, кроме звука шагов Джеффри. Диана притворялась, что изучает снимки, хотя знала их наизусть. Она ждала момента, когда сможет выпроводить Макса.
— Ты замерзла?
Нахмурившись, она посмотрела вниз и заметила, что потирает руки. Нет, нельзя признаваться, что разыгрались нервы.
— Это доказательство воздействия снимков на зрителя, — сухо улыбнулась она.
Еще с минуту он продолжал смотреть на ее руки. Она вспомнила прошедший день. Макс заставил ее признаться, что она еще испытывает к нему влечение.
— Нашла перчатки?
— Еще нет.
Макс снова занялся выставкой, перейдя к коллекции, изображающей играющих жеребят Скайлар. А Диана получила передышку, в которой нуждалась. Он показал на снимок двух жеребят, распростертых в галопе. Они скакали рядом по полю, шея к шее. Трепещущие, полные жизни, они были прямым контрастом зимним снимкам.
— Я хочу этот.
— Ты хочешь купить снимок? — переспросила Диана, моргнув, неуверенная, что правильно его расслышала.
— Да.
— Прости, но эти только для выставки, — покачала она головой, однако удовольствие захлестнуло ее.
— Не для продажи? Почему?
— Они принадлежат Скай. Форчуны оказали мне большую любезность, позволив бесплатно снимать все, что понравится в поместье. Было бы неправильно продавать фотографии. У меня нет на них права. — Она почувствовала себя неловко под его напряженным взглядом и поспешила продолжить: — Послушай, Макс, вовсе необязательно притворяться, будто тебе интересно; и покупать фотоснимки. Это не производит на меня впечатления и не повлияет на мои планы.
— Ты думаешь, что именно это я делаю?
— А разве нет?
— Ты превратилась в циника, — обвинил он ее, однако выглядел почти позабавленным таким открытием.
Диана не возражала. После вчерашних размышлений сочетание подозрительности и цинизма казалось идеальным в отношении Макса.
— Что-нибудь еще? Я должна идти работать.
— Я приглашен на ланч с Нэшем и Патрисией. — Уголок рта насмешливо вздрогнул в манящей ухмылке. — Почему бы тебе не присоединиться к нам?
