Все это Джейн выслушивает посреди маленькой галдящей толпы, в которой уже зреет недовольство. Дело в том, что в небольшом помещении даже семь человек — уже толпа, а давка плохо действует на человеческие нервы…
Джейн соглашается сразу и без раздумий. Ей даже почти не обидно, что ее собственная личная жизнь отодвигается на второй план. Первый план — он не так уж и велик, как иногда кажется, и, по правде говоря, на нем обычно хватает места только для Британи. Зато на втором можно разместить десятки фигур. А уж на третьем…
Во всяком случае, учитывая, что куда-то отодвигается ее личная жизнь с Брайаном, Джейн почти рада. После такого дня мультики и пирог с Тессой и Эрни гораздо ближе ее сердцу, чем концерт в филармонии.
— Девушка! — рявкает та самая нахрапистая мамаша в свободное ухо Джейн. Та снова глохнет и роняет-таки верхнюю коробку.
— Перезвоню! — кричит Джейн в трубку, которую перехватывает в полете, и кошмарная карусель вертится дальше.
О том, что она так и не отменила свидание с Брайаном, Джейн вспомнила, только когда у выхода из торгового центра увидела его машину — очень чистый старенький «шевроле» скучного синего цвета. Она с размаху хлопнула себя по лбу. Черт, как неудобно получилось!
Брайан радостно, но неуклюже выскочил ей навстречу. За спиной он прятал букет, который прятаться отчаянно не желал. Джейн разглядела гофрированную бумагу салатового цвета и наглую головку ярко-красной герберы. Герберы она любила, это он угадал, а вот пышную упаковку и особенно салатовый в сочетании с красным — нет.
И все равно она готова была даже выкупить у него это букет за двести баксов, лишь бы как-то утихомирить совесть. Совесть в очередной раз показала себя особой сварливой и несговорчивой.
— Боже мой, Брайан…
— Ничего-ничего, у нас еще есть время заехать к тебе домой. Ты переоденешься, и все будет о'кей. Привет, кстати.
— Привет. Только… я другое хотела сказать… У меня форс-мажор. Прости, я закрутилась и не успела позвонить. У меня племянница вывихнула ногу, мне надо с ней посидеть сегодня.
Если до этого Брайан был похож на учебник физики, то теперь сделался похож на учебник физики, вымокший под дождиком.
Совесть Джейн ненавязчиво заговорила о ритуальном самоубийстве во искупление вины.
— Жа-а-алко, — протянул Брайан. — А я так хотел с тобой на концерт сходить.
— Прости, пожалуйста, прости. Я там крутилась весь день, моя напарница позорно сбежала, а потом позвонил ты, и я согласилась — я просто не могла не согласиться в такой кутерьме, — но сразу после этого позвонила Британи и сказала про Тессу. В общем, сегодня мне надо домой, а не в филармонию.
Брайан как будто что-то вспомнил и протянул ей букет. Джейн очень вежливо его приняла и рассыпалась в благодарностях, которые должны были хоть как-то компенсировать ее неприязнь к салатово-красному и гофре.
Брайан деликатно покашлял.
— Послушай, раз уж не получилось с филармонией, может быть, вместе посидим с твоей племянницей?
Джейн поняла несколько очень важных вещей: во-первых, это предложение — самая большая дерзость, которую когда-либо совершал Брайан. Во-вторых, потащить его домой — это значит вместо субботнего отдыха пропустить себя через соковыжималку. В-третьих — она никогда не сможет полюбить тридцатипятилетнего человека с залысинами, который ведет себя как прыщавый пятнадцатилетний ботаник!
Ну, по крайней мере, этого конкретно.
И что это была за дурацкая идея? Как будто ей мешает ее девственность. Двадцать шесть лет не мешала, а тут видите ли… Во всяком случае, Брайану она, ее чистота вкупе с женским достоинством, не достанется! И как можно было так запудрить себе мозги? Может, это был и безумный, изматывающий день, но он принес ей огромную пользу. Все! Совесть, заткнись!
— Нет, Брайан. Прости, но нет.
— Ну ладно. Тогда я тебя подвезу.
— Это тоже нет.
— Почему?
— Ты же умный, Брайан, зачем задаешь глупые вопросы? Я подумала и поняла, что мы не пара. Увы. Извини, что дала ложную надежду. Ты хороший человек, и ты обязательно найдешь себе очень умную девушку, которая будет тебя любить и понимать. Это буду не я. Удачи в поисках.
Джейн шагала прочь быстро и пружинно — откуда только взялась легкость? — и помахивала букетом, как свежекупленным веничком. У мусорного бачка она притормозила, освободила яркие и простые герберы от тяжелой упаковки и сунула ее прямо в дрянь.
— Это — моя глупость, — произнесла Джейн как заклинание.
Правильно Британи все говорила. Про платье, про ножницы, про припадки вандализма по отношению к своей судьбе. Ей и так хорошо живется. Гораздо лучше, чем могло бы. И сегодняшний прекрасный вечер в компании с Малявочкой — отличное тому подтверждение.
Лучше быть исполненной собственного достоинства старой девой в окружении любящих племянников, чем унылой дурой, которая скоро станет истеричкой рядом с… кем попало.
Нет, дело не в том, что Брайан плохой человек. Очень даже может быть, что хороший. И правда найдется девушка, которая его оценит. Ну хоть что-нибудь в нем. Может, его любовь к чистоте. Или как трогательно он двигает по носу очки. Но, скорее всего, конечно, могучий интеллект. Вот только девушку это будут звать точно не Джейн Вудинг. И нечего придумывать себе всякую ерунду.
Джейн шла домой, где ее ждала ее семья, пусть не… собственная, но такая родная, и плевать на все огорчения и несвоевременную депрессию! Долой депрессию, на дворе лето, а летом депрессивные либо самоисцеляются, либо лежат себе тихонечко по клиникам.
Тесса встретила ее в постели — насколько можно кого-то встречать в постели. Британи свила ей уютное гнездышко из одеял, обложила игрушками, книжками и сладостями и сварила кастрюльку шоколада. Когда пришла Джейн, она как раз придумывала, как бы эту кастрюльку, обернутую полотенцем, пристроить так, чтобы Тесса могла дотянуться — и при этом не опрокинула в течение первого получаса.
— А, ну вот и ты. Нальешь ей шоколада, когда захочет, а то сейчас отказывается.
— Мам, столько любви и ласки… Шоколад в меня просто не вместится! — простонала Тесса. — После твоих вафель и пирога с персиками, кокосового супа и абрикосов?
Джейн мысленно присвистнула. Ого! Нет, все-таки ни под какими пытками нельзя назвать Британи плохой матерью. Да, иногда она… слишком сильно любит себя, но детей явно любит еще больше. В основном — строго, иногда — вот так.
— Нет. — Тесса картинно откинулась на подушки. — Не мучай меня кулинарией. Я травмированная. Привет, Дженни. Смотри, как я классно болею!
— Да уж, — согласилась Джейн. — Мне бы так…
