— Расскажи мне о Бенджамине, — попросила Мадлен, — а то нам вместе работать, мне нужно хоть что-то о нем знать.
— Что тебе о нем рассказать? — сказала Марти.
— Ну-у... — Мадлен немного подумала, — как он снимает фильмы, как живет.
— Раньше у него были не совсем легкие фильмы, — сказала Марти, — мне кажется, раньше ему тяжелее жилось.
— А сейчас?
— Сейчас у него легкие фильмы. Мне кажется, сейчас ему легче.
— А что раньше-то у него было такого тяжелого? — не поняла Мадлен.
— Душевные метания, неустроенность. Опасения, что он не по тому пути пойдет, не то сделает.
— Странно. — Мадлен пожала плечами. — Мне вот всегда легко.
Марти с улыбкой посмотрела на нее.
— Может, ты не слишком о чем-то задумываешься? — предположила она.
— Я вообще ни о чем не задумываюсь, — без обиняков призналась Мадлен.
— Это славно, — сказала Марти Кейл.
В отдалении Бенджамин Мортон и Ричард Дармер любовались миром, потягивая каждый свой напиток. Бенджамин пил апельсиновый сок, а Ричард вставил трубочку для коктейлей прямо в бутылку с вином.
— Завтра я буду в форме, — пообещал он Бенджамину.
— Я верю в тебя, — отозвался Бенджамин.
— А ты так и будешь пить только сок? спросил Ричард.
— Да, — вздохнул Бенджамин, — так и буду.
— Я тобой восхищаюсь.
— Я тоже собой восхищаюсь.
— Главное, чтобы она это оценила. — Ричард кивнул в сторону Марти Кейл.
— Да нет, пусть не оценивает.
— Это как?
— Пусть живет как хочет.
Ричард в восхищении покачал головой и снова припал к своей бутылке. Вот бы сюда Холли, чтобы она оценила его страдания, подумал он.
Вечером Марти Кейл и Билл Колман отправились в ближайший ресторан.
— А вы не устали с дороги? — призывал их одуматься Ричард Дармер.
Он волновался, что это огорчит его друга Бенджамина Мортона.
— Вот там и отдохнем, — с улыбкой отвечал ему обаятельный Билл Колман.
Ричард развел руками. Что он мог тут поделать? Впрочем, он и в своей жизни мало что мог изменить.
Билл и Марти пошли в японский ресторан, так как он был неподалеку от гостиницы, и заказали там все, что предлагалось в меню.
— Славно мы, однако, сейчас порезвимся, — улыбнулся Билл, оглядывая уставленный яствами стол.
— Нужно было еще кого-нибудь позвать, — сказала Марти, с сомнением глядя на такое количество еды.
— Мы только все тут попробуем, а остальное придем доедать завтра.
Марти рассмеялась. Вот они, шикарные мужчины. Без комплексов, полны юмора и смысла. И с ними просто и легко.
— Кстати, — сказал тем временем Билл, — японцы едят суши руками, а саке пьют летом холодным, а зимой подогретым, чтобы прочувствовать его вкус.
— Зачем же тогда весь остальной мир заморачивается с этими палочками?
Билл с улыбкой развел руками, он тоже не совсем понимал весь остальной мир.
А потом они стали все пробовать и вести непринужденную беседу.
— Бенджамин запускает этот фильм специально для тебя? — спросил Билл.
Марти опешила.
— Нет, он и сам хотел поработать с таким материалом.
— В сценарии все прозрачно, Марти.
— Что прозрачно?
— Его любовь к тебе.
Марти пожала плечами, она не хотела говорить на эту тему. Билл Колман не стал больше смущать ее своими наблюдениями, а просто рассказал, как он был счастлив в браках со всеми тремя женами и что сейчас он находится в активном поиске второй половины.
— Но если ты был счастлив в браках, то почему тогда все распадалось? — с улыбкой задала резонный вопрос Марти.
Билл тоже улыбнулся.
— Все время казалось, что где-то за поворотом тебя ждет что-то лучшее. Что-то более твое. Не знаю, как объяснить...
— Не надо объяснять, — сказала Марти, — я понимаю. Мне самой все время так кажется.
— Вот-вот, — кивнул Билл, — но с возрастом понимаешь, что чем дольше что-то ищешь, тем труднее остановиться.
— Счастье все время уходит за новый поворот, — сказала Марти.
Они рассмеялись.
А потом Марти рассказала Биллу, что она тоже была по-своему счастлива с окружающими ее в жизни людьми и что она сейчас не в поиске, а как раз отдыхает от всевозможных приключений и жизненных головоломок.
— В этой жизни сложно отдохнуть, — сказал Билл, — в любой момент что-то может свалиться на голову. Да еще когда ты этого совсем не ждешь.
— Это верно, — полностью согласилась с ним Марти.
И они закрепили свое взаимопонимание миниатюрными чашечками с охлажденным саке.
Билл Колман улыбался Марти Кейл, и ей было спокойно и уютно. И еще ей казалось, что хоть на съемках этого фильма она немного отдохнет. А то что-то она слишком устала в последнее время. И даже сама не понимала, почему она так устала.
На следующий день приступили к съемкам. Кто-нибудь другой на месте Бенджамина Мортона сто раз пожалел бы, что он согласился снимать фильм о том, как снимается кино. Но только не Бенджамин Мортон.
Он был полон оптимизма и веры в успех. Даже если не в успех своих отношений с Марти Кейл, то в успех своей новой картины.
А снимать фильм о том, как снимается кино, было не просто трудно, а очень трудно. Нужно было выстраивать не одну, а, считай, две съемочные команды.
И одна команда должна была любоваться перипетиями, происходящими в другой команде. А перипетий было достаточно — и по сценарию, и просто так, во время съемок.
Одни братья Дозенталь чего стоили. Колоритные, похожие, веснушчатые и рыжеватые. Джим Дозенталь играл оператора, Джордж — звукооператора, а Джон — сценариста.
Так как по сюжету фильма сценарист Джон тоже был влюблен в главную героиню, то нужно было, чтобы он хоть как-то отличался от братьев. Поэтому ему запудривали веснушки и подкрашивали волосы и ресницы, чтобы его глаза были более выразительными.
Но рыжие братья Дозенталь могли играть только в несерьезных комедиях, а никак не в грустном фильме о любви. И поэтому Бенджамин Мортон и Ричард Дармер искусали себе все локти, снимая их в таком серьезном кино. Да еще всех троих одновременно.
Сестры Кэтлин и Кэролайн Стоун тоже оставляли желать лучшего. Крупные блондинки, они ревностно следили за своими диетами, а потому большую часть времени пребывали в плохом настроении.
Не говоря уже об актрисах Аманде Мур и Клоди Томас, которые были в плохом настроении, казалось, с самого рождения.
Зато Билл Колман и Питер Голд были великолепны. Их обаятельный и настойчивый прищур глаз, благодаря которому им под ноги в определенные моменты жизни уже свалилось неопределенное количество женских тел, был просто неподражаем.
