тройняшками она давно забыла, что такое нормальный, глубокий сон, тем более сейчас, в четыре часа дня. Они с женой научились засыпать в любое время дня и ночи, стоило уснуть детям.
– Это служебный телефон. Спи. – Он нежно поцеловал жену.
– Тебя снова вызывают? Но ты же пробыл дома всего два дня, Бейн!
– Нет, не волнуйся. Вызывает кто‑то из моих парней. Я сейчас вернусь.
Бейн вышел из спальни и направился в кухню, лавируя между разбросанными по полу детскими игрушками. Присев возле кухонного стола, он связался с Купом, пославшим сигнал тревоги.
– Что стряслось, приятель? Надеюсь, ты позвонил не ради того, чтобы получить совет, как укладывать дочь спать. – У Купа и его жены было двое детей – четырехлетний сын, которого они назвали Ларами, и полуторагодовалая дочь Пэрис.
– Нет. Мак и Тери пропали.
– Как это – пропали?
– Я так понял, вы с Кристл не смотрели новости.
– Нет. Мы решили немного вздремнуть, пока дети спят.
– Поэтому вы и не знаете о сильнейшем смерче, который пронесся через городок Торчлайт чуть больше часа назад. И натворил бед. Число погибших уже превысило двузначное.
Бейн присвистнул и встал.
– Мак жив, – уверенно сказал он.
– Да. Наш маячок‑трекер тоже показывает это, но пока они оба числятся в пропавших без вести. После того как стало известно об этом, родители Мака позвонили командиру. Я сообщу нашим, что мы выдвигаемся в Вайоминг.
Бейн согласно кивнул, словно Куп мог его видеть.
– Встретимся в Торчлайте.
Дэвид Холлоуэй, по прозвищу Флиппер, окинул взглядом стол. Он со всей семьей обедал в их любимом ресторане в Далласе по случаю помолвки его брата Лиама, который собирался жениться во второй раз. От первого неудачного брака у него осталась маленькая дочка. Его избранницей на этот раз стала кузина его жены, Джамила Фейрчайлд, с которой он познакомился на свадьбе Флиппера и Свон полтора года назад.
Его размышления прервал хорошо знакомый рингтон на телефоне. Извинившись, он вышел из‑за стола, а когда вернулся, все взгляды были обращены на него.
– Что‑то случилось? – спросил отец, командир подразделения «морских котиков» в отставке.
– Да. Мак и Тери были в Вайоминге на ранчо, когда налетел смерч. Их не могут найти. Пока они считаются без вести пропавшими.
Флиппер повернулся к жене:
– Свон, сегодня вечером я уеду. Мы с парнями будем искать Мака.
– Я присоединяюсь к тебе. Смогу выехать завтра, – сказал Лиам.
– Мы тоже примем участие в поисках, – тут же выразили желание помочь и другие три брата. Все пять братьев пошли по стопам отца и служили в спецподразделениях ВМС США.
Флиппер не удивился. Поскольку Мак стал его другом с первых дней службы, он занимал особое место в сердцах членов его семьи.
– Отлично. Думаю, нам понадобится любая помощь.
– Что значит «Мак пропал»? – спросил Вайпер Купа, стараясь удержать плечом сотовый телефон возле уха, пока передавал настороженно замершей жене их двухлетнего сына Гэвина. Тот рассказал ему о смерче и об исчезновении Мака и Тери.
– Я уже обзвонил всех наших, – проинформировал Вайпера Куп.
– Я выезжаю сегодня же вечером.
– Хорошо. Тогда до встречи. – Куп отключился, зная, что они никогда не перестанут быть командой, будь то на службе или вне ее. Они «морские котики», и этим все сказано.
Терстон ножом открыл консервные банки с тунцом и достал оловянные кружки из седельных сумок. Перевернув пустые бочки, они с Тери уселись на них.
– Пока перекусим этим, а потом продолжим осмотр. Может быть, найдем еще что‑нибудь.
Тери взглянула на мужа:
– Без проблем. Тунец и вода уже хорошо, тем более я как раз намеревалась сбросить несколько фунтов.
– Не стоит. Ты выглядишь прекрасно. Впрочем, как всегда.
– Спасибо, конечно. Но похудеть немного мне все‑таки не помешает.
– Ну если ты так считаешь…
Тери окинула взглядом Терстона. Какие изменения произошли в нем за эти восемь месяцев отсутствия? Она видела их после каждой командировки, но никогда не могла сформулировать, в чем они выражаются. Они были скорее внутренние, чем внешние. Терстон по‑прежнему был в прекрасной физической форме и оставался для нее самым красивым и желанным мужчиной на свете, как и десять лет назад.
– Что‑то не так, Тери? Ты очень пристально меня рассматриваешь.
Она встретила его взгляд:
– Да нет. Я просто пыталась увидеть изменения, произошедшие за время твоего длительного отсутствия.
Терстон пожал плечами:
– А они должны быть?
Теперь пожала плечами Тери, хотя могла бы назвать несколько причин своего такого пристального внимания. Однажды он получил ножевое ранение и не сказал ей об этом, пока она сама не увидела шрам. А в одной из боевых операций пуля зацепила ухо… Но Тери не стала напоминать ему об этом.
– Не важно. Забудь.
Они ели молча. Теперь уже Тери ощутила его испытующий взгляд.
– Как это случилось, Тери? Как ты потеряла ребенка?
Тери растерялась. Ей вообще было тяжело говорить об этом, а тем более в такой обстановке. Но она понимала, что Терстон имеет право знать, и если разговора все равно не избежать… Они были здесь одни, и, судя по всему, времени у них было предостаточно. Тери решила использовать ситуацию и рассказать не только о потере ребенка, но и о покупке ранчо. Но как ему рассказать? Повторить слова доктора о том, что в произошедшем нет ее вины? Или поделиться своими сомнениями? Хотя летать ей не запрещали и четверых дочерей она выносила и родила без проблем, с ними она не летала на самолете на ранних сроках.
Она взглянула на мужа:
– Доктор сказал, что по статистике одна из пяти беременностей заканчивается выкидышем на сроке до двадцати недель.
– То есть все шло как всегда?
Неужели ей послышалось обвинение в голосе Терстона? Тери не могла в это поверить, но тут же по привычке начала оправдываться.
– Ничего такого, что, по мнению доктора, могло бы повлиять на беременность.
Тери сказала ему правду. Зачем ему знать о ее личных демонах, терзающих ее сомнениями?
– Ты видел девочек, когда вернулся домой? – Она решила сменить тему разговора.
Терстон достаточно хорошо знал свою жену и понял, что Тери о чем‑то умалчивает. Он выяснит это в свое время, но не сейчас.
– Да, я видел девочек. Все спали, кроме Таши. Как будто она почувствовала, что папа приехал.
Тери тихонько рассмеялась:
– По‑моему, у нее в сердечке радар, настроенный на тебя.
– Как и у ее мамы?
Тери ничего не сказала, потому что так оно и было. Всякий раз, когда Терстон
