— Да. А сейчас пора заканчивать прохлаждаться и начать зарабатывать деньги, которые пообещала заплатить мне твоя бабушка. Ты побудешь здесь одна, пока я поищу место для ночлега?
На губах Лайлы появилась легкая улыбка.
— Думаю, я справлюсь.
— Хорошо, — сказал Доминик, внезапно почувствовав желание уйти. В тот миг, когда она улыбнулась, он испытал внутри какой то странный незнакомый спазм. Ему дали работу, и чем больше он будет заниматься ею, тем быстрее они смогут покинуть остров. Это было в интересах их обоих. — Я скоро, — добавил он и исчез в темноте.
Лайла проснулась в объятиях Доминика. Сначала ей казалось, что это сон, но тепло его дыхания у нее на виске и ритмичный стук сердца рядом с ее спиной уверили девушку в обратном.
Она не знала, сколько времени пролежала неподвижно, боясь разбудить его, прежде чем поддалась искушению и придвинулась ближе. Его щека покоилась на ее плече, его рука обнимала ее за талию, их ноги переплелись.
Лайле с трудом верилось, что вчера в это время она была совсем одна. За решеткой. На грани отчаяния.
За прошедшие недели Лайла поняла, что большая часть ее жизни прошла в страхе. Она боялась разочаровать бабушку, опозорить доброе имя своей семьи, оказаться похожей на мать, которую она никогда не знала.
Как утверждала бабушка, в смерти отца Лайлы была виновна ее красивая и безрассудная мать. Мелани Морган Кантрелл, словно сирена, соблазнила сына Эбигейл Джеймса, и он позабыл о своих обязанностях. Если бы он серьезно занимался делами, то ни за что не принял бы приглашение на легкомысленную вечеринку в Монтане, не попал бы в авиакатастрофу, которая унесла жизнь всех пассажиров, включая его молодую жену.
Судя по всему, бабушка считала, что Мелани получила по заслугам, хотя пожилая женщина никогда не говорила об этом. Впрочем, Эбигейл была более откровенна, когда заявляла, что не позволит своей единственной внучке пойти по стопам ее ветреной матери. Эбигейл воспитала в ней качества, которых не было у Мелани: сдержанность, предусмотрительность, послушание, ответственность.
Но что это принесло Лайле? За прошедшие недели ответ на этот вопрос стал очевиден.
Ей почти тридцать, но она одинока. Вся ее жизнь состоит из упущенных возможностей. У нее даже нет радостных воспоминаний, которые могли бы поддержать ее.
Но все еще можно изменить. Она может измениться.
Эта возможность, которая еще вчера была беспочвенным мечтанием, сегодня оказалась мучительно близкой.
Лайла хотела Доминика. Она могла попытаться обмануть себя, что непреодолимое влечение, которое они испытывали друг к другу, было естественной реакцией на стрессовую ситуацию. Если бы они встретились на улице, то просто обменялись бы вежливыми приветствиями и каждый пошел бы в свою сторону.
Но в глубине души Лайла знала, что это не так. Все десять лет мысли о нем постоянно тревожили ее. С того момента, как Доминик оказался в соседней камере, она хотела, чтобы он вернулся в ее жизнь. Навсегда ли, на неделю, на час — неважно. Она желала узнать, есть ли у них будущее сейчас, когда они оба уже взрослые.
Но что, если ответ окажется отрицательным? Потеря Доминика почти убила ее десять лет назад. На этот раз ставки будут еще выше. Ты действительно готова пойти на этот риск?
Да, уверенно сказала она самой себе и, собравшись с духом, поцеловала Доминика в шею.
Он тотчас проснулся. Удивительно, но его тело было полно энергии. Лайла повернулась в объятиях Доминика и посмотрела на него. Хотя его лицо было помятым ото сна, а волосы взъерошенными, зеленые глаза были начеку.
Как он красив, подумала Лайла и, удивляясь собственной смелости, провела кончиком пальца по его брови.
— Доброе утро.
— Доброе.
Что-то промелькнуло в его глазах, прежде чем он опустил взгляд.
— Ты отдохнула?
— Да.
Сердце Лайлы забилось быстрее, когда она осознала, что ее блуждающие пальцы поигрывают его волосами. Она еще сильнее прижалась к нему и прошептала его имя.
Вдруг Доминик насторожился.
— Шшш. Ты это слышишь?
— Что?
— Это.
Лайла напрягла слух и немного спустя услышала вдалеке грохот грузовиков и крики людей.
— Ты имеешь в виду…
— Проклятье! — Доминик выбрался из укрытия и вскочил на ноги. — Давай! — скомандовал он. — Пошевеливайся!
Недоумевая, Лайла выползла вслед за ним.
— Что такое? Я не понимаю! Думаешь, они уже ищут нас?
Доминик свернул и убрал в рюкзак кусок, брезента и тонкое одеяло.
— Да. — С мрачным лицом он швырнул Лайле ее сандалии и разбросал пальмовые ветки. — Но я не думал, что они приведут с собой собак.
— Собак?
По ее спине пробежал холодок, когда она засовывала ноги в сандалии, которые, побывав в воде, стали теснее.
— Да. Разве ты не слышишь? — спросил Доминик, надевая рюкзак.
Только сейчас она смогла отделить отдаленный собачий лай от остальных звуков, не принадлежавших к естественному гулу джунглей.
— О боже.
Доминик посмотрел на нее, затем обнял за плечи и крепко прижал к себе.
— Запомни: я никому не позволю причинить тебе боль. Клянусь.
Лайла уже приоткрыла губы, чтобы сказать, что доверяет ему, но он наклонился и накрыл их своим ртом.
Поцелуй получился коротким, но крепким. Он был красноречивее всяких слов и сразу рассеял все ее страхи.
— Готова? — спросил Доминик, отстранившись от нее.
Лайла кивнула.
— Что бы ни случилось, держись рядом и делай в точности то, что я говорю, поняла?
— Да.
Повернувшись, он устремился вперед по одной ему ведомой тропинке. Уставившись на его широкую спину, Лайла последовала за ним.
— Они приближаются, правда? — спросила Лайла, когда они взобрались на небольшой холм.
— Немного, — согласился Доминик, ускоряя шаг. Он не считал нужным говорить ей, что, хотя они и шли очень быстро, собаки догонят их примерно через полчаса.
Впрочем, ему вполне по плечу справиться с несколькими собаками, мрачно подумал Доминик, пролезая под толстой виноградной лозой. Если понадобится, он убьет их с помощью пистолета, купленного на глухой улице в Санта-Марите.
Доминик не хотел, чтобы до этого дошло. Конечно, так они выиграют немного времени, но обнаружат свое местонахождение. К тому же для большей эффективности из пистолета лучше всего стрелять с близкого расстояния. Применение оружия поможет защитить Лайлу, но стрелять по живым существам — не очень приятное занятие. Доминику не хотелось травмировать Лайлу подобным зрелищем.
