— Наше знакомство. Мне нужен был твой номер телефона.
— А, конечно. Держи.
Йен вытащил из внутреннего кармана визитку. С двух сторон черная. На одной стороне — серебристый текст.
— Она подходит к моим часам, — пробормотала Карен.
— Это еще одно чудесное переплетение судеб.
Машина тронулась с места.
— Нет, не судеб, а только ниточек. Одна случайная встреча — еще не переплетение, а только… пересечение. Вот, например, две прямые на плоскости пересекаются не больше одного раза, — известный закон геометрии. Или теорема? Ах, какая разница!
— Не хочу показаться неоригинальным, но, может быть, ты оставишь мне и свой номер тоже? Чтобы если все-таки переплетение, у судьбы было больше зацепок, — серьезно пояснил Йен.
Карен хихикнула и вытащила из бокового кармана сумки свой видавший виды мобильник. Он неплохо сохранился для аппарата с такой сложной судьбой. Где только Карен его не роняла! И даже как-то едва не утопила. Но он был упрям, хотел жить и стойко справлялся со всеми неприятностями. Карен набрала номер с визитки.
Во внутреннем кармане пиджака у Йена зазвучала мелодия «Show must go on».
— O-o… Тебе нравится Меркьюри?
— Жизнеутверждающая песня.
— Понятно. Ладно, мой номер заканчивается на двадцать семь. Если вспомнишь внести меня в телефонную книгу, у тебя останется мой номер. Нет — значит, нет. Это чтобы у судьбы был больший простор для фантазий.
— А ты проявляешь большую заботу об этой особе. Куда едем?
— Джейн-стрит, семьдесят девять. Это ближе к Восьмой авеню.
— Хорошо, поедем на Восьмую авеню, а дальше покажешь. Я не знаю, где эта улица с романтическим названием.
— Да, название — одно из немногих ее достоинств. Но жить на Джейн-стрит гораздо приятнее, чем на какой-нибудь прозаической Восемнадцатой стрит. А ты не слушаешь радио в машине?
— Зачем мне радио, если пока у меня есть ты?
Еще один тонкий, почти ускользающий намек на что-то. Игра в слова, такая сладостная иногда между мужчиной и женщиной.
— Ой, а не слишком ли рано я отбросила версию про маньяка?
Йен ничего не ответил.
— Прости, глупая шутка. Наверное, я хуже, чем радио.
— Ты в миллиард раз лучше, чем радио, потому что ты живой человек, и у тебя в душе — целый мир. Попроси своего психолога объяснить тебе это.
Он сказал это как-то то ли устало, то ли походя, но Карен боялась шелохнуться, чтобы не разрушить магическую силу его слов.
«Это самый удивительный мужчина, которого я только встречала», — подумала она.
И тут ей стало так грустно, так невыносимо тоскливо, что впору было сжаться в комок и заскулить. Этот невероятный человек подарил ей волшебный вечер. Но через несколько минут сказка закончится, и все станет, как было… Скоро полночь, дорогая Золушка. И почему Аманда не предупредила, что может быть настолько хорошо… и что в этой сказке действуют все обычные сказочные законы. Кроме хеппи-энда.
Ехали молча — наговорились за ужином. Карен пыталась свыкнуться с мыслью, что больше никогда его не увидит. О чем думал Йен, она не знала и знать, наверное, не хотела.
Он подвез ее к самому подъезду.
— Прошу, мисс! Кстати, как твоя фамилия?
— А это важно? — Она попробовала улыбнуться.
— Мм… Да.
— Норфолк. Карен Норфолк.
— Хорошо. Я запомню. Спасибо за необыкновенный вечер, Карен Норфолк.
— Это тебе спасибо. Все было великолепно.
— Пусть в следующий раз, когда ты… встретишь на кого-нибудь на улице, тебе повезет еще больше.
— Боюсь, что это невозможно! — рассмеялась Карен. — Спасибо, что подбросил. Удачи!
«Возможно, милая, еще как возможно. В этом городе полно психов и моральных уродов, но не меньше и хороших парней, свободных, веселых, не искалеченных жизнью парней, которые с радостью составят тебе компанию не только на вечер, но, может, и на всю жизнь!» — подумал Йен. В этой мысли сквозила ощутимая горечь.
— Пока-пока. — У нее получилось почти вопросительно: видимо, он замолчал слишком надолго.
— Да, пока! Если что — звони.
— Ты тоже.
Она вкрадчиво хлопнула дверцей. Йен запоздало спохватился: нужно было помочь ей выйти. Отвык от общения с девушками, что ни говори. Он проводил взглядом хрупкую фигурку: поднялась по ступенькам почти бегом, скользнула за темную, обшарпанную дверь. Исчезла.
Несколько секунд Йен не мог справиться с оцепенением. Такое с ним случалось иногда — когда он испытывал грусть. Что такое память тела, Йен знал не понаслышке. Пять лет назад он едва не превратился в человека-растение. Ну разве что у обычного кататоника отсутствует высшая нервная деятельность. А он был лишен этого милосердного сна разума…
Йен включил радио. Как можно громче. Чтобы заглушить собственные мысли. Какая-то томная девица в простеньких стишках обещала своему возлюбленному «миллион наслаждений» этой ночью. Пускай… Пусть у них все будет хорошо. Он лихо развернул машину и помчался назад. Здорово, что он отличный водитель и ему ничто не грозит…
Карен не смогла открыть дверь — Мэрайа опять забыла ключ в замке. Это ее фирменный стиль. Карен раздраженно надавила на кнопку звонка, выругалась, потому что вспомнила, что он не работает, и принялась стучать.
— Ой, привет! — На пороге стояла Сибил в едко-зеленой маечке. — Как дела?
— Обожаю, когда мне открывают дверь! — натянуто улыбнулась Карен.
— Эй, у тебя ничего не случилось?
— Нет, просто тяжелый день, — бросила Карен уже через плечо.
Ну и что, что это неправда. День был бесподобным. Самый богатый на приятные события день за последние несколько месяцев. До этого что-то подобное было в день ее рождения, который, по счастью, пришелся на воскресенье. А до этого… А, не важно.
Карен повесила пальто в шкаф. Стянула свитер и джинсы. Бросила взгляд на себя в зеркало — хрупкое полуобнаженное тело, лицо с печатью мировой скорби. Позади — неоштукатуренная стена красного кирпича с неровно положенным раствором, изюминка ее комнаты. Какая получилась бы фотография…
Стоя под душем, Карен пыталась убедить себя, что все сложилось как нельзя лучше. Ее предупреждали, что вряд ли дело выгорит с первой «потенциальной жертвой». Можно нарваться в лучшем случае на непонимание и отторжение, а в худшем — на откровенное хамство. А Йена даже не пришлось долго уговаривать. Она молодец, она выполнила такое сложное задание, у нее в багаже — незабываемый ужин и телефон нового знакомого. Гораздо больше, чем от нее требовалось. Ее ведь никто не просил уговорить первого встречного на ней жениться!
«А ты думаешь, во всем этом городе нашелся бы желающий?» — напомнил о себе внутренний голос.
