Ник был озадачен. Впервые в жизни он столкнулся с ситуацией, с которой не мог справиться. По крайней мере, без долгих размышлений, сомнений и терзаний совести. Рядом с ним сидела прекрасная молодая женщина, с правильными чертами лица и голосом оперной дивы, от которой пахло ванилью и бодрящими солнечными цитрусовыми, а он вел себя с ней, как последний хам: грубил, насмехался и попрекал в том, что она принадлежит к другому слою общества. Разве Бенедикт виновата, что родилась в обеспеченной семье? Или в том, что она красива и нравится мужчинам?
Да, друзья говорили о ее репутации «принцессы гламура», светской львицы и заносчивой избалованной девчонки. Однако они знали только ту Бенедикт Вернон, с которыми их познакомила желтая пресса. А он сидел рядом с ней, вдыхал ее аромат, слушал ее голос, видел ее прекрасное тело… и разум сдался. Ник уже не верил ни в какие злые сплетни и шутки приятелей.
Бенедикт казалась ему милой и трогательной, а ее безумная и отчаянная затея (чем бы она ни была вызвана) умиляла его не меньше, чем взрослых детские проказы и шалости.
Бенедикт почувствовала произошедшие в Нике перемены и подлила масла в разгорающийся огонь страсти:
– Ник, я не знала, как сблизиться с тобой. Ты прав – мы на разных орбитах, но это ведь не наша вина. – Бенедикт выдержала почти театральную паузу и, дождавшись утвердительного кивка Фримана, взяла его за руку и добавила проникновенным голосом: – Но если мы оба захотим стать ближе, никто и ничто не сможет нам помешать.
– Бенедикт, думаю это преждевременный разговор, – прочистив горло, ответил Ник.
Его рука была по-прежнему в руке Бенедикт, и он не знал, как выйти из сложившегося положения. То ли грубо высвободить кисть, то ли дождаться, пока Бенедикт сочтет их рукопожатие затянувшимся. Пока же его в буквальном смысле слова бросило в жар.
Ник столкнулся с атакой сродни инопланетному завоеванию. Причем наступление Бенедикт было настолько неожиданным, что он растерялся. Ник понимал, что Бенедикт с ним играет, но не мог понять смысла и правил игры.
Зачем он понадобился богатой наследнице? Любовь? Нет, в подобные всплески чувств Ник давно не верил. Тем более в отношении себя.
Ник трезво оценивал свою внешность и то, насколько он может быть интересен женщинам. Даже при самом оптимистичном раскладе особа вроде Бенедикт Вернон не обратила бы на него внимания. Именно поэтому он не стал тратить понапрасну время и флиртовать с ней ни при первой встрече, ни тогда, когда она позвонила ему. Нет, ему нужна женщина попроще. Одного с ним круга. Красоток с обложек глянцевых журналов Ник оставил в прошлом. Бурная молодость, дружеские попойки, скоротечные романы с топ-моделями и бесцельные шатания по планете позади.
Неожиданно Ника привлек предмет на груди Бенедикт. Он слегка прищурился, чтобы прочитать надпись на бейдже. Бенедикт, расценив его внимание за проявление сексуального интереса, распрямила плечи и выпятила свою полную грудь. К ее полнейшему недоумению, Фриман рассмеялся.
– Что… в чем дело? – растерянно спросила она, подумав, что у нее расстегнулись пуговицы на рубашке. Впрочем, даже это не повод веселиться.
– За сколько ты это купила? – спросил Ник, наконец высвободив руку и указав на бейдж.
– Ты меня оскорбляешь! – с чувством воскликнула Бенедикт.
– Я бы тебя оскорбил, если бы ты действительно была журналистом-международником, но это ведь не так.
– Думай что хочешь. – Бенедикт обиженно надула губы, скрестила на груди руки и отвернулась от Фримана.
Остаток пути они провели в полной тишине, поглощенные чтением журналов. Бенедикт открыла «Космополитен» и продолжила читать путевой очерк о Бразилии.
«С августа по декабрь – лето, в это время жарче и суше, временами проходят короткие тропические дожди, после которых появляется солнце. Самое благоприятное время для путешествий по Амазонке май – ноябрь, когда дождей меньше и погода лучше».
Ну разумеется, Нику и его дружкам захотелось посетить Бразилию в феврале. В самое неподходящее время, недовольно подумала Бенедикт. Она терпеть не могла дожди, и при мысли, что ей придется ежедневно мокнуть в джунглях, настроение упало до нулевой отметки.
Ник услышал недовольный вздох соседки, но, когда собрался спросить, что так расстроило Бенедикт, она уже снова погрузилась в чтение.
«Город Манаус, столица бразильского штата Амазонас, стал всемирно известен во время каучукового бума прошлого века. Тогда деньги лились рекой и город активно строился. Благодаря натуральному каучуку Манаус стал вторым городом в Бразилии, где появилось электрическое освещение, и первым, где пустили троллейбусы».
О, повод для радости. Нужно будет обязательно сообщить Патриции, что она ошиблась. Манаус – такой же современный город, как и Лос-Анджелес.
«Каучуковая лихорадка быстро закончилась, но с тех времен прекрасно сохранилось здание Оперы, возведенное в 1896 году. Это красивейшее сооружение в джунглях стало символом города. Впечатляет и дворец Паласиу Негру – бывшее жилище тевтонского барона, построенное во время архитектурного бума. В городе очень много домов, украшенных аузелуш – великолепной мозаикой в голубых тонах…»
Бенедикт закрыла уставшие от чтения глаза и отложила журнал. В голове тут же возникли полусказочные картинки дворцов, с колоннами, арками и мозаичными разноцветными куполами. Бенедикт много раз бывала в Европе, но никогда не испытывала трепета перед архитектурными шедеврами. Ни Саграда Фамилия великого Гауди в Барселоне, ни Нотр Дам де Пари, ни собор Святого Марка в Венеции не заставили ее сердце биться с удвоенной силой.
Безусловно, Бенедикт получила хорошее образование и прекрасно разбиралась в архитектурных стилях, течениях и живописных школах. Возможно, именно ее знания, полученные из учебников и лекций, мешали чистому восприятию красоты. Оказываясь перед очередным памятником, Бенедикт вспоминала, что ей о нем известно, и только потом рассматривала его и составляла собственное мнение. Зачастую ее восприятие было лишь производной мнения признанных критиков и историков.
В Рио-де-Жанейро группа должна была совершить пересадку на самолет до Манауса. Пройдя паспортный контроль и получив свой багаж, Ник и прицепившаяся к нему Бенедикт, направились к выходу из аэропорта.
– Куда мы? – не на шутку взволновавшись, спросила Бенедикт.
Она с трудом толкала перед собой тележку с двумя чемоданами. Ник же делал вид, будто не замечает ее неудобства. Все его вещи поместились в одном рюкзаке.
– Нам нужно добраться до другого аэропорта. Дождемся остальных и поедем.
