А я найду работу. В интернете масса предложений для опытных редакторов.
Мне главное, что и моя совесть чиста. В противном бы случае сама себе не простила, если бы отправила эту статью в редакцию, не сообщив об этом Давиду.
Допив кофе, я еще некоторое время любовалась, как капли дождя падают в лужи, шевелят зеленые листья на деревьях и оседают на подоконник, создавая приятный шум. А потом начала готовить ужин, включив на кухне какую‐то передачу о животных.
Сначала приготовила салат, то и дело закидывая в рот то мидии, то креветки. Очень любила морепродукты и не могла сдержаться и не есть, пока все не будет готово. Потом приготовила соус для пасты и поставила воду для спагетти.
Как раз собиралась открыть бутылку с вином, когда по квартире раздался звонок. Я бросила взгляд на часы. Время не позднее, но я никого не ждала.
Вышла в прихожую, и глянув на себя в зеркало, убедилась, что нормально выгляжу для нежданного гостя. Заглянула в глазок и задержала дыхание. Зачем он пришел?
Сжала кулаки и поразмышляв несколько секунд, все же щелкнула замком.
― Привет, ― произнес Давид, глядя мне в глаза.
― Привет.
― Ты одна?
― Это имеет значение?
― Вчера у тебя был твой жених, и кажется, он остался недовольным моим визитом.
― Тебе не стоило приезжать. И Илья мне не жених.
― Угостишь кофе?
Я развела руками.
― Проходи.
Давид зашел в квартиру и сразу стало как‐то тесно. Хотя мне всегда хватало места.
― Я ужин приготовила. Осталось пасту сварить. Будешь?
― С удовольствием.
― Там ванная, можно руки помыть.
Вот кого‐кого, а Давида в своем доме я не ожидала увидеть.
Вернувшись на кухню, как раз закипела вода, и я закинула спагетти. Несколько минут и ужин готов.
Дождь за окном продолжал лить. Я поставила на стол еще один прибор и достала второй бокал для вина.
― Как вкусно пахнет.
― Спасибо. Сейчас все будет готово. Надеюсь, ты любишь морепродукты.
― Обожаю.
― Извини, я не ждала гостей и не так много наготовила, но думаю, нам хватит.
― А как же твой Илья? Почему он не здесь?
― А должен? ― я обернулась к Давиду, который неотрывно наблюдал за моими действиями. ― Прошу, давай не будем о нем говорить.
Я выключила плиту и только собралась промыть спагетти, как Давид вызвался помочь мне.
― Давай я. Не хватало еще, чтобы ты ошпарилась.
Я спорить не стала и отдала ему кастрюлю и решето.
― Все эти годы как‐то справлялась сама.
Давид промыл пасту и вернул ее обратно в кастрюлю.
― Может я не хочу, чтобы ты и дальше справлялась одна?
― Даже так? Что предлагаешь? ― теперь я подошла к столу и перелила соус с креветками в кастрюлю. ― Принять предложение Ильи и выйти за него замуж?
― Как же ароматно. Ты невероятно вкусно готовишь.
― Ты еще не попробовал. Откроешь вино? ― протянула ему штопор и Давид в ответ улыбнулся.
― Ты его не любишь, ― хмыкнул он, взявшись за бутылку, ― иначе бы не приглашал меня поужинать с тобой. Это странно.
― А кто говорил о любви? У нас с Ильей свободные отношения. Только секс.
Я вздрогнула от того, как Давид со стуком положил штопор вместе с пробкой на стол. Руками уперся в столешницу и посмотрел на меня гневным взглядом.
― Ты понимаешь, что со мной делаешь своими словами? ―он двинулся на меня, а я сделала шаг назад и наткнулась попой на столешницу. ― Я не хочу, чтобы ты с ним спала. Понимаешь?
― Давид, послушай, ― я сама того не ожидая, положила ладони ему на грудь, а он руками уперся в столешницу по бокам от меня, тем самым заключая в ловушку.
― Я сегодня подал на развод. И совсем скоро буду свободен.
― Зачем тебе я? Ты столько лет не появлялся в моей жизни, что изменилось теперь?
Он склонился и носом коснулся моего виска. Я сделала глубокий вдох, понимая, что меня начинает штормить от его близости.
― Давай поужинаем. Я не могу думать, когда на кухне такие ароматы витают.
― Ладно. Давай.
Как я додумалась надеть спортивный костюм, а не халат после душа! Иначе бы этот похотливый наглый самец точно распахнул бы его полы и взял меня прямо на столе.
И о чем я только думаю?
Мы присели за стол. Давид принялся ухаживать за мной, насыпая в тарелку приготовленные блюда.
― Я забыл, так в прихожей на стуле пакет. Подарок тебе.
― Зачем?
― Благодарность за помощь со статьей. На этих ублюдков я тоже в суд подам. Ты не пострадаешь из‐за этого?
Я улыбнулась, взяв бокал с вином в руку.
― Давай выпьем за безработную, ― хмыкнула я, а у Давида слетела улыбка с лица.
― Не понял. Тебя уволили?
― Да, ― пожала плечами и стукнув о его бокал, отпила немного вина, ― этого следовало ожидать. Я же редактор и должна править тексты, а не изменять их тему.
― Я решу этот вопрос, ― произнес Давид, отставляя бокал и доставая из кармана пиджака свой телефон.
― Не надо, ― неожиданно накрыла рукой его ладонь и замерла, опустив взгляд в тарелку.
Мужчина перевернул ладонь и обхватил ею мою руку.
― Почему? Ты не хочешь, чтобы я тебе помогал?
― Я туда не вернусь, Давид, ― он крепче сжал мою руку, и я ощутила на коже мурашки, ― я не хочу работать в редакции, которая делает все, чтобы навредить репутации. Это не для меня.
― Спасибо тебе, Яна. А с работой я тебе помогу.
Я улыбнулась смущенно, бросив на него короткий взгляд из‐подо лба, и вытащив руку из его захвата, принялась за еду.
Ужин оказался очень вкусный. И приятно то, что Давид это тоже оценил.
― Нам не хватает свечей. Точно романтический вечер.
― Нет, это просто ужин, ― произнесла, когда мы наелись и решили выпить кофе.
Посуду отставила в мойку, решив помыть позже. Когда Давид уйдет.
Пока готовились напитки, я подошла к окну и сквозь серость дождливого дня увидела одиноко сидящую собаку напротив подъезда. Пес был весь мокрый, что неудивительно после такого проливного дождя. Внутри что‐то дрогнула, и я бросила короткий взгляд на Давида.
― Что? ― он подошел к окну и проследил за моим взглядом.
― Пес. Бездомный.
― Хочешь помочь ему? ― уточнил он, а я повернулась и глядя в глаза кивнула.
― Жди здесь. Принеси какое‐то полотенце. Пса надо будет вытереть, он весь мокрый.
― Ты правда его заберешь?
― Конечно. Будь тут.
Давид пошел в прихожую, обулся и вышел из квартиры. А я продолжала стоять у окна и наблюдать за собакой, что с грустью в глазах смотрела на двери в надежде, что к нему кто‐то выйдет. И вышел! Вышел же! Давид через минуту оказался на улице, подошел к собаке и принялся звать его. А тот сначала недоверчиво уставился на человека, а потом поднявшись на лапы, но опустив голову вниз пошел за Давидом к подъезду. У меня внутри все сжалось от боли и обиды за животное. А сколько их таких страдающих!
Возвращался Давид дольше, чем спускался. Оно и понятно, он же вел собаку, которая не совсем понимала, чего от него хотят. Или же наоборот, понимала, но боялась. А когда я услышала стук двери, побежала в прихожую, чтобы увидеть, как мокрый и очень грустный пес, проходит в квартиру. Полотенце!
Рванула в ванную, стянула первое попавшееся полотенце и вернулась к своим гостям.
― Привет, малыш, ― прошептала я, набросив на собаку полотенце и принявшись его вытирать.
― Нужно ему что‐то поесть дать. У меня в холодильнике мясо размораживается. Проверь, пожалуйста. Может уже мягкое и подойдет ему. Я вовсе не ждала четвероногих гостей.
Пока Давид был на кухне, я вытирала пса и улыбалась, глядя в его грустные глаза.
― Все хорошо, милый. Я тебя не прогоню. Сейчас покушаешь, отогреешься.
Я перевернула полотенце и ужаснулась. Оно оказалось в крови.
― Давид! Пес ранен.
Мужчина сразу же вернулся в прихожую, с небольшим куском мяса.
― Черт! Либо зацепился где‐то, либо…
― Его надо в клинику, ― произнесла я, с надеждой глядя на Коваля.
― Надо, значит надо. Держи, друг, ― он протянул кусочек мяса, и собака тут же его схватил зубами.
