Лишь один человек в белом появился из темноты ресторана и направился к ним. Это был шеф-повар Даниель Марвин. На подносе он нес шикарный торт.
Элизабет в недоумении искала взглядом остальных, но никто так и не появился.
Даниель подошел, поставил торт на стол, учтиво поклонился и произнес:
— Пожалуйста, наслаждайтесь!
Элизабет медленно перевела взгляд на торт. На шоколадной глазури было написано:
«С днем рождения, Элизабет!»
Элизабет едва нашла в себе силы поблагодарить.
— Хорошая работа, Даниель, — одобрительно произнес Гарри, и повар удалился.
Тут Элизабет не выдержала. Все эмоции, которые копились у нее в течение дня и которым она не давала выхода, теперь выплеснулись наружу. Она так хотела, чтобы ее день рождения был таким… таким…
Слезы брызнули у нее из глаз, побежали горячими ручьями по щекам.
Элизабет не могла больше сдерживаться. Сердце ее не было настолько сильным, чтобы справиться со стрессом, который она пережила сегодня.
Сильные руки подхватили ее, прижали к себе. У Элизабет не было сил сопротивляться. Она чувствовала себя потерянным ребенком, не знающим, что готовит ему жизнь.
Гарри и предположить не мог, что плачущая Элизабет окажется в его объятиях. Этот торт был запланирован как сюрприз ко дню рождения и должен был послужить поводом к налаживанию более дружественных отношений, а может, даже привести к нежному поцелую на ночь…
Конечно, потом поцелуй мог перерасти во что-то большее и разжечь огонь, который и так вспыхивал между ними, но который Элизабет никак не хотела признавать.
И вот теперь Гарри понял — это была неудачная идея. Послужил ли торт напоминанием того, что ей уже тридцать? А может, свидетельством того, что сегодня она окончательно потеряла Майкла?
Гарри не знал, что и думать.
Любая женщина может чувствовать себя некомфортно, достигая такого возраста, если при этом у нее так и не сложилась личная жизнь. Может, Элизабет подумала о прекращении отношений с Микки и о том, что ее мечты не оправдались?
В конечном итоге, Гарри не выдержал, встал и обнял ее.
Она не упиралась, подалась вперед и прильнула к нему.
В его объятиях было тепло и безопасно. От него приятно пахло. Он нежно поглаживал Элизабет по голове, вдыхал аромат ее волос. Другой рукой Гарри нежно похлопывал ее по спине, стараясь утешить.
Она постепенно перестала всхлипывать, и он почувствовал облегчение. Элизабет не отталкивала его, просто стояла, прижавшись к нему всем телом.
Гарри и сам немного успокоился. Это позволило ему вернуться к собственным мыслям. От всхлипываний грудь ее вздымалась, терлась о его могучее мужское тело, и это порождало в нем бурные сексуальные фантазии. Ему хотелось взять Элизабет на руки, отнести на ближайшую кровать и любить — дико, страстно, до изнеможения, чтобы она потерялась в ощущениях, забыла все, что с ней было раньше, а только сходила с ума от наслаждения.
Постепенно Элизабет пришла в себя. Теперь она стояла спокойно, прижимаясь к нему, голова лежала у него на плече.
Гарри страстно хотелось не просто обнимать Элизабет, а исследовать руками ее тело, исследовать его волнующие женственные изгибы, груди, бедра, божественный маленький животик. Он так и горел желанием прикасаться к ней, прижимать ее к себе и побуждать в ней то же необузданное желание.
К сожалению, он начал возбуждаться. Гарри понимал — это неподходящий момент, но ничего не мог с собой поделать. Уж больно хороша была Элизабет! А может, все и к лучшему? Она должна знать, что он к ней испытывает. Гарри хотел показать ей, какие чувства она в нем возбуждает, как она нужна ему — даже такая заплаканная, потерянная, беззащитная…
Элизабет была не против объятий Гарри. На самом деле, ей было все равно, кто это. Просто в крепких мужских руках она чувствовала себя хорошо. Он ничего от нее не просил, не требовал, а просто согревал и спасал от одиночества. Она так хотела, чтобы у нее был кто-то, к кому она могла бы прижаться, сильный мужчина, который никогда ее не обидит и не бросит. Элизабет очень хотелось верить — это мог бы быть Гарри.
Но тут — о боже! — она почувствовала, насколько Гарри возбужден и жаждет ее.
«Опять у него на уме один только секс», — подумала Элизабет.
Она почувствовала, как вся заливается краской. Отстранившись от его плеча, Элизабет попыталась высвободиться из его объятий. Он не удерживал ее.
— Прости, — забормотала она.
— Простить за что? — спросил он.
— Я не думала… не хотела… — залепетала она.
— Ничего, тебе это было нужно, да и мне тоже, — ответил Гарри.
Он поднял руку, приподнял ее подбородок, наклонился и слился с ней в горячем, страстном поцелуе.
Это был не нежный, соблазняющий, сочный поцелуй, а грубый и жаждущий, ясно говорящий — страсть в Гарри дошла до точки кипения. Губы его заставляли открываться ему все больше и больше. Его беспокойный язык проникал в маленький рот Элизабет, старался продвинуться как можно глубже, дальше, будто пытался дотянуться до чего-то недосягаемого.
Эффект от этого поцелуя был поразительный. Словно разряд тока прошел сквозь ее тело. Инстинктивно язык ее тоже начал двигаться, стараясь противостоять такому бесцеремонному обращению.
Гарри обнял ее, руки его медленно сползли на бедра, крепко прижали Элизабет. Затем одна рука погладила ее по волосам, запуталась в них, а вторая уверенно лежала на ее бедре. Теперь у Элизабет не было никакой возможности высвободиться.
Гарри дразнил ее, возбуждая в ней бурю эмоций, и постепенно она начала терять контроль над собой. Теперь она уже не заботилась о том, что он прижимает ее к себе, что все тело горит от желания. Какая-то животная часть ее выбралась на свободу, захватила верх над разумом, не давала опомниться.
Элизабет обвила шею Гарри руками, не переставая отвечать на его страстные поцелуи, руки ее плавно сползли на широкую мускулистую спину, а затем и на поясницу. Она крепко прижимала его к себе, тело ее требовало, кричало, жаждало запретной близости.
Все происходящее казалось каким-то диким, но таким восхитительным! Один страстный поцелуй переходил в другой, возбуждая в ней такое сильное желание, что она практически теряла сознание в крепких руках Гарри. Элизабет хотелось слиться с ним в единое целое и сгореть вместе в этом пламени желания.
В какой-то момент Гарри остановился, оторвался от нее и прошептал ей на ухо:
— Да?
Элизабет ничего не ответила. Мысли ее перемешались в голове, и она почти не соображала, где находится и что происходит.
