В тот день, когда Элли собралась к Реми, она надела элегантные кремовые брюки и шелковую блузку цвета индиго.
— Начистила перышки, малышка? — уныло спросила тетушка. — В семье де Бриза все очень гордые, деточка моя. Помни об этом и не жди, что Реми быстро тебя простит. Удачи, Элиз.
Переполняемая волнением Элли направилась к дому де Бриза.
Подъехав, она обнаружила, что дверь заперта. Оглядевшись, молодая женщина заметила Жоржа де Бриза, стоявшего посреди двора и смотревшего на нее с каменным выражением лица.
— Для чего вы приехали, мадам? — спросил он подошедшую Элли. — Вы должны знать, что вам здесь не рады.
Элли вздернула подбородок.
— Мне нужно увидеться с Реми, поговорить с ним и все объяснить.
— Похоже, объясняться вам предстоит только со своим мужем, — мрачно ответил Жорж. — Отправляйтесь к нему, мадам, если он еще захочет принять вас обратно.
— Я хочу увидеть Реми.
— Тогда вам придется очень долго ждать, ибо он уехал.
Жорж отвернулся от нее.
— Уехал? — эхом отозвалась Элли, потом схватила Жоржа за рукав, повернула лицом к себе и умоляюще сказала: — Куда он уехал? Мсье Жорж, вы должны сказать мне…
— Как вы смеете указывать, что я должен сделать? — разозлился он. — Я ничего не должен женщине, которая погубила жизнь моего внука и, как следствие, причинила боль моему сыну.
Она опустила голову, боясь его обвиняющего взгляда.
— Я люблю Реми.
— Вы хотите сказать, что жаждете его, — резко произнес Жорж, — но любовь и страсть — это разные понятия.
— Я хочу прожить с ним всю жизнь.
Он какое-то время молчал, потом сказал:
— У него на этот счет совсем иные планы, мадам. Вчера он уехал с медицинской миссией и сейчас, скорее всего, находится на другом континенте.
— Зачем?
Жорж почти кричал:
— Потому что мой внук не хочет больше встречаться с вами и слышать ваше имя! Ради этого он бросил свой дом, карьеру и родных. Он всех нас покинул, Элиз. Даже если бы я знал, куда он отправился, промолчал бы. Вы доставили ему уже достаточно страданий. Уезжайте и больше не появляйтесь здесь.
Жорж направился к дому. Потом повернулся и мрачно посмотрел на Элли:
— Зря мой внук встретил вас на пляже.
— Зря, — тихо согласилась Элли. — Лучше бы он не спасал меня, а дал возможность умереть. Потому что сейчас я и так умираю.
Элли, спотыкаясь, подошла к автомобилю, уселась в него и, не оглянувшись, поехала домой.
Элли уехала в Англию через два дня после разговора с Жоржем де Бриза. Тетушка очень не хотела ее отпускать. Она печально смотрела на племянницу и пыталась убедить ее:
— Ты не должна возвращаться в тот дом, деточка моя. Семья Марчингтон погубит твою жизнь.
— Но и я здесь не могу остаться, — устало ответила Элли. — Ведь все тут напоминает мне о Реми. Неужели ты этого не понимаешь? Мне теперь нет никакого дела ни до Хьюго, ни до Грейс. — Она попыталась улыбнуться, но безуспешно. — Больше я не стану обращать на них внимание.
Элли вернулась в Англию совершено другим человеком. Она держалась спокойно и отстранение, тихо, но твердо объявила Хьюго и Грейс, что перебирается в отдельную спальню и просит не беспокоить ее. Она не обращала внимания ни на ледяное молчание, которым одаривали ее муж и свекровь, ни на их крики, ни на придирки.
Элли будто умерла для них. Единственное, что заставило ее снова почувствовать жажду жизни через месяц после возвращения домой, так это беременность. Элли очень обрадовалась тому, что ждет ребенка от Реми, и даже решилась позвонить в Бретань, дабы сообщить новость. Она считала, что, узнав об этом, Реми простит ее.
На телефонный звонок ответил отец Реми, Филипп де Бриза.
— Как вы смеете снова беспокоить нас, мадам? — спросил он. — Вам недостаточно того, что вы натворили?
— Доктор де Бриза, прошу, скажите мне, где Реми, — запинаясь, проговорила она. — Я должна сообщить ему кое-что важное. У вас ведь есть номер его телефона или нынешний адрес.
— О чем вы хотите ему сообщить? Снова приметесь убеждать в своей любви? — язвительно произнес Филипп. — Ему не нужны ваши откровения. Сколько раз повторять, чтобы вы не докучали нам? В любом случае Реми сейчас в отдаленной части Южной Америки, и с ним трудно связаться. Так что перестаньте меня расспрашивать. Не звоните сюда.
Филипп повесил трубку. Элли опустила трубку на рычаг и поднесла сжатые в кулак пальцы к дрожащим губам. Она просидела в такой позе долгое время, размышляя о будущем. В конце концов, Элли отправилась к Хьюго, которому равнодушно поведала о своей беременности. Она ожидала бурю гнева, но вместо этого ее муж лишь стиснул руками подлокотники инвалидного кресла, а потом откинулся на подушки. Хьюго даже одарил ее улыбкой.
— Дорогая, — тепло произнес он, — это отличная новость. Я бы даже сказал, лучшая из новостей. Ты родишь, конечно же, мальчика… Марчингтонам нужен наследник. Когда мы сможем определить пол будущего ребенка?
Элли удивленно уставилась на него:
— Ты вообще понял, о чем я только что тебе сказала, Хьюго?
— Конечно. У меня будет сын и наследник. — Муж внезапно воодушевился. — Наконец все мои мечты сбылись. — Он покачал головой. — Моя мать будет очень рада.
К изумлению Элли, известие о ее беременности с небывалой радостью восприняла и Грейс.
— Я постоянно молилась, чтобы мой дорогой Хьюго стал отцом! — воскликнула она. — За это нужно выпить шампанского, хотя тебе, Элис, алкоголь теперь противопоказан.
Элли застыла на месте, не веря услышанному.
— Леди Марчингтон, вы отлично знаете, что Хьюго не может…
— Не говори ерунды, дорогая, — Грейс Марчингтон улыбалась, но ее взгляд был презрительным и предупреждающим. — Он способен стать отцом. Он твой муж, и ты наконец выполнила свой долг. Я всегда говорила ему, что нужно просто подождать и набраться терпения. А теперь давай строить планы. У меня есть отличный доктор-гинеколог…
Элли почувствовала себя Алисой в Зазеркалье, которая упала в кроличью нору и оказалась в другом измерении, где все бессмысленно.
Она с ужасом представляла себе, что произойдет, если родится девочка. Но все это не шло ни в какое сравнение с всеобщим притворством, которое стала разделять даже ее мать.
Элли поняла, что обманула тетушку, заявляя, что теперь будет ко всему равнодушна. Ребенок, которого она вынашивала, стал единственным существом, ради которого ей хотелось жить. Элли мечтала заботиться о нем и обеспечить всем необходимым.
Если для благополучной жизни малыша ей понадобится притворяться — что ж, так тому и быть.
