— А теперь еще разок! — раздался голос из задних рядов, громыхнул взрыв хохота, и гости повскакали с мест.
Нет, ни за что! Их брак платонический, он основан не на страсти. Джонни пытался восстановить власть разума над своими чувствами, злясь на себя и на Эммелин. У них деловое соглашение, и, нарушая его, они рисковали потерять все.
— Продолжайте! — крикнул кто-то, и толпа гостей разразилась одобрительными аплодисментами.
У него не было выбора. Опасаясь, что родственники могут подумать что-нибудь дурное в случае его отказа, Джонни угрюмо глянул на Эммелин. Ладно, еще один раз. Но теперь он будет держать свое либидо под контролем. Нужно сохранять спокойствие и выдержку, как они и договаривались. Он снова сделал шаг и притянул жену к себе.
Да, ему предстоит чертовски длинный год.
Все еще в шоке не только от первого поцелуя, но и от последующих, которые до сих пор горели на губах, Эммелин покинула свадебный подиум на руках своего свежеиспеченного мужа. Наверно, она вела себя глупо и непристойно, просто бросившись ему на шею, умоляя о поцелуе. А потом, вместо того чтобы отстраниться, она принялась ласкать его волосы в такой неприличной манере, что ему оставалось только подыгрывать ей, спасая от позора. Как истинный джентльмен, каким Джонни и являлся, он терпел ее порыв, пока смех в публике не стал чересчур громким. Тогда он осторожно отодвинул ее. Вид у него был ошеломленный, как будто в него ударила молния. Видимо, ее поведение потрясло Джонни до глубины души. Эммелин кляла себя за такую навязчивость. Она не понимала, что с ней приключилось. Прежний ее кавалер, тот сукин сын, ясно ведь сказал, насколько она бездарна и не сможет заинтересовать мужчину. Так на что же она надеялась? Однако во время первого поцелуя, когда рот Джонни прикоснулся к ней и мягким нажатием заставил ее губы раскрыться, здравый смысл серьезного ученого и женщины с высокими моральными принципами оставил ее. Вот уже во второй раз она помимо своей воли отдавалась этому новому ощущению и наслаждалась первым истинным поцелуем настоящего мужчины.
Ронни не заботился о таких пустяках. Сейчас она вспоминала это отчетливо. Он перешел прямо к делу, одним махом перечеркнув все ее романтические представления и мечты об ухаживаниях. И теперь Эммелин была уверена, что ощущение, которое она испытала с Джонни, будет единственной ее отрадой на всю оставшуюся жизнь. Без сомнения, он будет настаивать на разводе раньше, чем закончится неделя. Возможно, ей удастся внушить ему, что это было временное помешательство, страх перед сценой, так сказать. И тогда она сумеет убедить его в своей серьезности.
— Сюда, — буркнул муж, ставя ее на землю около слабо освещенной лестницы. Его настроение явно испортилось. И в этом следовало винить только ее. Она вела себя вызывающе, нарушив тем самым их договоренность. Такое не исправишь, пересекая дворик по дороге к танцевальной площадке.
— Спасибо. — Эммелин уткнулась лицом в его плечо.
Он прижал ее локоть к себе.
— С тобой все в порядке?
— Да.
— Ты уверена?
Было видно, насколько он расстроен.
Ну что ж, она вполне может о себе позаботиться. Эммелин попыталась отстраниться, но только стукнулась о его крепкое плечо.
— Осторожнее!
Теперь это была команда.
Ей необходимо держаться подальше от Джонни Брубейкера. Эммелин хотелось завыть, вспомнив поцелуй, о котором она даже не мечтала, которого не могла себе даже представить. Сморгнув слезы унижения, она поняла, что не может позволить себе расслабиться и предаваться отчаянию. Ей необходимо думать о будущем ребенка.
— Теперь сюда. — Голос Джонни был вежлив и равнодушен.
Эммелин прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Неужели она действительно все испортила? Слабая искусственная улыбка — единственное, на что у нее хватило сил.
— Спасибо.
— Не за что.
Солнце уже спускалось за горизонт, рождая длинные тени, а теплый ласковый ветерок развевал ее фату, наполняя вечерний воздух ароматом роз.
Стоя рядом с Джонни, Эммелин принимала поздравления от толпы его родственников. Постепенно ее охватила грусть, и она поняла, что желает стать частью этого клана по-настоящему, а не просто притворяться. Как же ей не хотелось провести следующие двенадцать месяцев, дурача эту милую, любящую семью! Но видно, это ее судьба.
Струнный квартет переместился на эстраду, где громадный рояль стоял прямо возле самого большого фонтана. К ним присоединилось еще несколько музыкантов, и образовался маленький оркестр, который тут же начал играть вальс. Схватив микрофон, Большой Дедди взошел на эстраду и откашлялся.
— Добрый вечер, дамы и господа! — произнес он голосом, срывающимся от радости, и подождал, пока присутствующие обратят на него внимание. — Как только Эммелин и Джонни примут поздравления, они пройдут на танцплощадку и откроют вечер своим первым вальсом.
Эммелин почувствовала, как Джонни замер, но не стала смотреть на него. Она понимала, что именно это ему не хочется делать больше всего на свете.
— Все желающие могут пройти в третий внутренний дворик, где уже накрыты столы, и насладиться ужином при свечах. Потом, — Большой Дедди многозначительно улыбнулся, — мы поможем Эммелин разрезать свадебный пирог.
Оркестр стал играть громче, приглашая новобрачных выйти в круг.
Джонни нервно провел рукой по волосам.
— Мы пойдем танцевать? Все этого ждут.
— Да, все этого ждут, — повторила Эммелин, уставясь в пол и понимая, что через это надо пройти, но все еще на что-то надеясь.
Однако ее ожидания испарились, когда Джонни подхватил ее под руку и провел в центр дворика. Хотя она не могла видеть лица гостей за его широкими плечами, она знала, что за ними все наблюдают так же, как за первым танцем Норы и ее мужа. Неужели это было чуть больше месяца назад? Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
Джонни обнял ее и повел, кружа в танце. Двигаясь в такт музыке, Эммелин облизала пересохшие губы и попыталась заговорить, чтобы хоть как-то наладить отношения.
— Извини меня за поцелуй. Я не знала… не ожидала… — бормотала она, стараясь скрыть свой страх и нахлынувшую нежность к нему. Она хотела, чтобы он верил ей.
Его глаза внимательно изучали ее.
— Нет, это я должен просить у тебя прощения. Я должен был знать, что все произойдет именно так.
Эммелин помертвела, а мочки ее ушей загорелись. Она ухватилась за плечи мужа и, сбившись с ритма, наступила ему на ногу. Но он стойко выдержал и это.
— К сожалению, прежде чем вечер закончится, думаю, нам снова придется дать представление.
