Ознакомительная версия.
Он не успел спросить, почему она включила именно это произведение, когда Марам присоединилась к нему и стала готовить ужин.
Сегодня вечером она снова опровергла его ожидания.
Он думал, что спровоцирует Марам на объяснения, но она вела себя как ни в чем не бывало.
Было уже за полночь, когда Амджад прибрался на кухне и пошел готовиться к очередной бессонной ночи.
Марам стояла в конце коридора, и Амджад бросил на нее самый равнодушный взгляд, на какой был способен. Увидев загадочный блеск ее глаз, он приказал себе сохранять спокойствие и выгнул бровь, задаваясь вопросом, что задумала на этот раз мастерица обольщения?
Она заправила прядь густых золотисто-каштановых волос за ухо и указала рукой на спальню:
— Пожалуйста, ложись в свою постель. Мне будет комфортно на диване.
— Нет. И хочу сразу же развеять все твои потенциальные заблуждения. Мое решение не является актом рыцарства. Я не позволю тебе лежать посреди дома.
— В этом нет ничего предосудительного. Я одета и очень крепко сплю.
В этом Амджад не сомневался. Она, черт побери, крепко спала и по утрам выглядела отдохнувшей и бодрой! А он в это время без сна ворочался с боку на бок и его нервы были на пределе.
— Нет, — сказал он снова, решив покончить со спором. — Но я первым пойду в душ, потому что ты проводишь там вечность.
Он вошел в ванную комнату под хихиканье Марам, в очередной раз проклиная отсутствие двери, которую можно было захлопнуть и отгородиться от этой женщины.
Он мог поклясться, что слышит ее мысли, ощущает прикосновение ее рук и губ к своему разгоряченному телу.
Войдя в душевую кабину, Амджад включил воду, прижался лбом к холодному кафелю на стене и закрыл глаза. Он почти сразу почувствовал облегчение. Однако вскоре в его мозгу снова возник образ Марам. Амджад никогда еще не испытывал такого сильного желания.
Одно дело — фантазировать о ней, избегая ее, но совсем другое дело — сдерживать вожделение, когда она оказывается рядом.
На четвертый день совместного заточения Амджад уже больше не мог себя контролировать.
Утро началось достаточно обычно. Если вообще в их ситуации что-то можно было назвать обычным. После обеда он решил прибраться в доме, хотя повсюду было чисто. Но ему нужно было заняться какой-нибудь физической работой. Однако работа лишь усилила напряжение.
Затем пришла Марам, понаблюдала за ним и присоединилась к уборке.
Потом она стала инициатором очередного спора, который они продолжили в гостиной. Они спорили и затем, разойдясь, он пошел в ванную комнату, она — на кухню.
— Если все мужчины, особенно богатые принцы, обречены на встречу со скупыми, хладнокровными, хитрыми колдуньями, как ты объяснишь ситуацию с твоими братьями?
— Ты хочешь знать, как они появились на свет? — ответил он, в третий раз полируя зеркало в ванной комнате и пытаясь подольше побыть вдали от Марам. — Кстати, они и я родились от скупой и хладнокровной женщины.
Он услышал звон кастрюль и ее хихиканье:
— Ты говоришь о своей матери?
— И о моей мачехе. Я просто озвучиваю факты. Если хочешь проверить, я отсылаю тебя к источникам, которые подтвердят мое мнение.
— Важнейшим из этих источников будет, конечно, твой отец. Но его показания субъективны. Я хотела бы услышать более объективные мнения — от самих женщин.
Он снова помыл и высушил раковину:
— В случае моей матери тебе понадобится сеанс вызывания духов и сильная ведьма, которая не позволит ей украсть твою душу и завладеть твоим телом. Во время общения с моей мачехой тебе придется надеть амулет, чтобы она не высосала из тебя кровь.
Услышав ласкающий уши смех, он сердито уставился на себя в зеркало, стараясь сдержать глупую улыбку.
Когда Амджаду удалось изобразить привычную ядовитую ухмылку, он вышел из ванной комнаты. Он увидел, что Марам уложила волосы в высокий пучок и закрепила его карандашом вместо заколки, мелкие прядки падали на ее раскрасневшееся лицо. Она закатала рукава и брючины, надела чистые кроссовки. В таком виде Марам и мыла пол. При виде ее Амджад возбудился так, словно она была в туфлях на высоких каблуках, стрингах и бюстгальтере пуш-ап.
С трудом проигнорировав эти острые ощущения, Амджад прошел на кухню и начал варить кофе.
— Теперь, после твоего рассказа, я знаю: твоя мать тоже представляет опасность.
Она усмехнулась, но не стала отвечать, а только усерднее потерла пол у своих ног.
— Моя мать не стала бы красть души или пить чью-то кровь. Размышляя о своей жизни и сопоставляя все плюсы и минуты, я понимаю: она старалась делать то, что лучше для меня.
Амджад поочередно поднял ноги, давая ей возможность протереть под ними пол, и с жалостью на нее посмотрел:
— Скорее я поверю в то, что мы будем кататься на лыжах по пустыне.
Она одарила его ослепительной улыбкой:
— Ты так и не объяснил мне, почему с твоими братьями все произошло иначе. Шахин согласился на изгнание, Харрис бросил вызов местным обычаям и нажил множество сильных врагов — ради того, чтобы быть с любимой женщиной. Они с радостью пожертвовали бы всем.
Амджад вздохнул:
— Шахин — романтичный болван, а в мозгу Харриса произошли необратимые изменения после того, как он получил огнестрельное ранение, солнечный удар и длительное время находился под воздействием женского бесстрашия. Посмотрим, что они почувствуют после того, как закончится их медовый месяц, и в кого превратятся их обожествляемые жены через несколько лет, родив детей.
— Ты уверен, они превратятся в дьяволиц, да?
Он кивнул:
— Но даже если мои братья заслуживают этого, как идиоты, я надеюсь — они не пострадают от своих жен.
Она фыркнула от восторга:
— Вот так проявление любви старшего брата!
— Я знаю. Я очень сентиментальный.
— А Элия? У нее уже двое детей, и ее медовый месяц давно закончился. Я сама видела: она и Камал безумно влюблены друг в друга.
Амджад преувеличенно резко вздрогнул:
— Не напоминай мне о них! Камал превратился в щенка, который виляет хвостом при виде Элии. Как подумаю об этом, меня прошибает пот. Жуткая ситуация!
— И ты отказываешься признать, что она сделала его счастливым и довольным и у него нет оснований для подозрений!
Амджад размышлял над ее словами, когда она неожиданно повернулась и внезапно вынула карандаш из волос. Волосы золотистым потоком с шелестом упали ей на плечи.
Он должен был признать, что готов сдаться…
— Если бы я мог обижаться, то оскорбился бы, заметив твою очевидную тактику, которую ты применяешь, чтобы заполучить меня в мужья.
Ознакомительная версия.
