— Нет, насколько мне известно. А какое отношение эта больница имеет к…
— Но ведь именно там лежал Джозеф. Именно туда поместил его знакомый врач.
Феликс смотрел на нее с недоумением.
— А вы уверены в том, что вашего дядю никогда не переводили в больницу Принца Эдуарда?
Джози решительно закивала.
— Конечно же, уверена. Когда мне сообщили о том, что с ним случилось, я была дома, до больницы добралась за пару часов, а потом уж не отходила от него много недель…
Джози не стала говорить о той кошмарной ночной гонке, о том, как она молилась, чтоб Джозеф не умер до ее приезда, но воспоминания обо всем этом, видимо, отразились на ее лице, потому что взгляд Феликса потеплел.
Он вышел, видимо, отдать какие-то распоряжения и снова вернулся к ней.
— Это вам Сэм сказал, правда? О том, что Джозеф лежал в больнице Принца Эдуарда? — спросила Джози.
Феликс кивнул.
— Ну, раз он не знал даже этого, то нам лучше начать с самого начала.
Как ни больно было Джози вспоминать о пребывании Джозефа в больнице Святой Елены, ей пришлось припомнить буквально все, начиная с того, чем именно лечили Джозефа, и кончая тем, чем она его кормила после выписки.
Феликс долго молчал, но потом все-таки спросил:
— А с тех пор как его выписали, ему делали анализы крови?
Джози отрицательно покачала головой, и Феликс сказал:
— И никто не говорил вам о том, что у Джозефа диабет?
Джози похолодела.
— Нет, никто.
— Боюсь, что анализы крови подтверждают, что у вашего дядюшки так называемый неинсулиновый диабет. Перед инсультом у него была склонность к полноте?
Джози снова отрицательно покачала головой.
— Ну, так, значит, уровень сахара в его крови был невысок. Вы, видимо, тоже держали его на специальной диете, а когда уехали, ваша невестка накормила его чем-то, что способствовало подъему сахара.
Джози почувствовала, что вот-вот расплачется. Глядя на нее, Феликс снова нахмурился, но потом выражение его лица смягчилось.
— Ну, ничего, сейчас уровень сахара в крови не так уж высок, и мы держим его под контролем. На данной стадии инсулиновые инъекции не требуются. Слушайте, нам еще о многом надо поговорить, но сейчас у меня уже нет времени. Вы побудете здесь до пяти? К тому времени я, должно быть, уже управлюсь с делами и подброшу вас домой.
Джози охотно согласилась.
День тянулся невероятно медленно. Джозеф несколько раз просыпался, но был несколько раздражен.
Сегодня сестра Ховард не дежурила, и Джози обнаружила, что персонал больницы стал относиться к ней по-другому. Что бы ни наплели про нее Сильвия и Сэм, Феликс, должно быть, все расставил по своим местам. Значит, в конце концов, он ей поверил!
Джози сделала дяде массаж, поупражняла его руку и ногу, как делала это всегда, чтобы предотвратить застой в мышцах. К ее разочарованию, он смог поднять ногу только на несколько сантиметров. Несмотря на то, что в последние дни Джозефу не давали успокоительного, движения его были более вялыми, чем когда-либо.
Часы пробили пять, Феликс так и не появился. Джози чувствовала невероятную усталость и голод — за весь день у нее и крошки во рту не было. Да и пора было уже браться за шитье штор, ведь работы предстояло немало.
Когда миновало шесть, Джози встала, решив, что Феликс, очевидно, о ней забыл.
— Боюсь, мне пора идти, дорогой, — ласково сказала она Джозефу.
Дядя хотел что-то сказать, но не смог. В глазах его вспыхнуло отчаяние.
Джози не слышала, как открылась дверь. В это время она наклонилась к дяде, чтобы поцеловать его.
Неожиданно Джозеф легонько дернул ее здоровой рукой за черный завиток.
— Где же моя Джозефа? — медленно прошептал он. На лице его читалось удивление.
Джози рассмеялась.
— Я… Как бы тебе сказать…
В поле ее зрения, наконец, попала высокая фигура, и она почувствовала, как волна радости захлестнула ее.
— О, я уж подумала, что вы забыли про меня!
— Ну что вы. К сожалению, я только что освободился. Извините.
Джози поспешила отвести взгляд.
— Наверно, вам пора отдохнуть, мистер Макмиллан, — обратился Феликс к Джозефу. — Кроме того, вашей племяннице не мешало бы перекусить. Она вернется завтра и останется у вас на столько, на сколько вы захотите.
Говоря это, Феликс мягко улыбался. В глазах дяди появилось какое-то непонятное выражение.
Джози немного поколебалась и высвободила руку.
— Он прав, дорогой. Я вернусь завтра утром.
Она наклонилась, чтобы еще раз поцеловать дядю, и вскрикнула от того, что он опять дернул ее за волосы.
— Ты не Джозефа! — затряс он головой.
— Ты поняла, что он имел в виду? — проходя мимо лифтов, спросил Феликс озадаченно. — По-моему, он сегодня не в форме.
— О нет, он прекрасно все понял.
— Слушай, не знаю, как ты, а я ужасно голоден. Может, сходим в ресторан, где можно поесть и поговорить одновременно?
— Я тоже умираю с голоду. В вашей больнице, может, и все предусмотрено для больных, но для посетителей. Только буфет с кофе и бутербродами.
Внезапно Феликс просиял.
— Отлично. Так, может, оставим твою машину здесь? Завтра я поеду в больницу не очень рано, потому что мне надо разделаться с кучей бумажной работы, и захвачу тебя с собой. Идет?
— Идет! — Джози неожиданно почувствовала себя так, словно рядом с ней сидел старинный друг. И это несмотря на то, что они с Феликсом познакомились, можно сказать, лишь четыре дня назад.
Заказав бифштексы, Феликс откинулся на спинку кресла. А Джози, наоборот, напряглась и внезапно выпалила:
— Джозеф просто-напросто хотел сказать, что я больше не его рыжеволосая Джозефа. — Она покраснела. — На меня что-то нашло в первую неделю отдыха, я зашла в парикмахерский салон и покрасилась.
— Ты и так очень красива, — тихо сказал Феликс. — Но я не прочь увидеть тебя и в обличье прежней Джози.
Они смотрели друг на друга во все глаза, и это продолжалось до тех пор, пока к их столику не подошел официант. Джози благодарно ухватилась за предложенную кока-колу, чтобы скрыть то волнение, которое производили на нее проникновенный голос и взгляд Феликса.
— Ты так решительно настроена взять Джозефа домой, но почему же тогда позволила Сэму выставить дом на продажу? — вдруг спросил он ее.
— Какой дом? — вопросом на вопрос ответила Джози, внезапно похолодев.
— Так, значит, секретарша твоего… родственника была права — ты ничего еще об этом не знаешь.
Феликс залез в портфель, порылся в нем и передал ей буклет.
Она сразу же увидела цветные фотографии их дома. На одной из них был запечатлен до боли знакомый вид — снимали, очевидно, из окна ее спальни: серебристый залив в солнечный день, паруса проплывающих по озеру яхт отливали всеми цветами радуги.
