— Я сняла постельное белье в спальне. Постели, пожалуйста, свежее, — краснея, попросила Оливия.
— Хорошо, — с готовностью отозвалась нисколько не удивленная замешательством хозяйки Ребекка. — О, Фил занялся пирожными… — бросила она напоследок.
— Господи! Этого еще не хватало! — вскрикнула Оливия и повернулась к сыну. — Фил, ты должен сначала спросить разрешения.
— А Робин никогда не спрашивает. Почему тогда я должен спрашивать? — запротестовал мальчик, воинственно глядя на мать и поспешно заталкивая в рот огромный кусок пирожного.
— Робин — наш гость.
— Он не гость. Он работает, ухаживает за нашим садом. Если ему можно есть пирожные, то можно и мне, — рассудительно ответил вымазанный шоколадным кремом малыш и потянулся за следующим пирожным.
— Соколат, соколат, мне! — закричала Линнет, пытаясь копировать наставительный тон брата. У нее было сильно развито чувство справедливости, особенно, когда дело касалось ее братиков.
— Передай ей поднос, Фил, — велела Оливия, не готовая к очередному спору с младшим сыном. Доведись мальчику выступить в суде, он мог бы свести с ума и судью, и присяжных.
— Она только испортит пирожное, — проворчал Фил, с большой неохотой выполняя приказание матери.
— Я доем за ней, — успокоила его Оливия.
— Тебя опять будет тошнить, — предупредил Фил.
— Меня не тошнило.
— Тошнило, тошнило. Папа так сказал.
— Когда он это сказал?
— Утром. Я слышал, он говорил это Невилу.
— Ты, наверное, ослышался, Фил.
— Нет, не ослышался. Потом он еще сказал, чтобы мы не шумели и не поднимались наверх, пока ты не встанешь.
— Из этого не следует, что меня тошнило.
— Но так сказал папа, — настаивал малыш. — Пруденс занималась с Линнет, а Невил и папа собирались в школу. Я пошел за ними до двери, чтобы попрощаться, и тут Невил и спросил папу…
Маленький дьяволенок весьма похоже передразнил брата. У Оливии не осталось сомнений, что такой разговор действительно имел место.
— Потом папа сказал… — На личике Фила, копировавшего в данный момент отца, появилось выражение, напоминающее раздраженное нетерпение. — «Ты только не волнуйся, Невил. Не успеешь оглянуться, как твоя мама будет в полном порядке».
Фил воспроизвел циничные слова отца с такой бесхитростной точностью, которая не оставляла сомнений в правдивости передачи того, что и как было сказано.
И новый светлый мир Оливии дал трещину.
Слезы затуманили ей глаза, и она отвернулась, чтобы дети ничего не заметили. На душе у нее скребли кошки. Как Харви мог говорить обо мне с Невилом в таком пренебрежительном тоне? До чего же несправедливо и нечестно! То, что между нами произошло, ничего для Харви не значило. Он, видимо, решил, что у меня временное помрачение рассудка…
Оливия печально покачала головой, потрясенная тем, что Харви не придал никакого значения событию, которое она считала жизненно важным для их дальнейших отношений.
Я так ничего и не добилась. Абсолютно ничего.
От утреннего приподнятого праздничного настроения не осталось и следа.
Ну что ж, подумала Оливия, придется начать все сначала. Ничто не изменится к лучшему, пока мне не удастся доказать мужу, что я всерьез хочу изменить свой подход к семейной жизни. Не быть сторонним наблюдателем, раз и навсегда очертившим для себя круг обязанностей, а вместе с Харви принять ответственность не только за здоровье детей и благополучие дома, но и за всю нашу совместную жизнь.
Инициатива. Именно о ней я прожужжала Пруденс все уши. Мне следует показать Харви, что я способна на реальные действия. На поступки. И чем больше их будет, тем лучше. Пусть Харви поймет, что ошибся. Очень, очень ошибся!
Корзина роз?
Мне?
Харви нахмурился и вопросительно взглянул на Аделайн Бидс, придерживавшую, чтобы рассыльная могла войти в кабинет, открытую дверь. Дородная женщина не без труда протиснулась внутрь, крепко обхватив руками нечто монументальное и весьма экстравагантное с виду, присланное, без сомнения, каким-то дорогим цветочным магазином.
По-видимому, Аделайн никак не собиралась комментировать появление неожиданной гостьи. Не скрывая своего недоумения, она молча стояла у двери и, переводя взгляд с рассыльной на босса, ожидала реакции последнего на появление доставленного явно не по адресу подарка.
Озадаченность Аделайн только усилила раздражение Харви, накапливавшееся с первого часа отвратительного начавшегося рабочего дня. Какого черта Аделайн впустила эту женщину?! — негодовал он. Забыла, что в ее обязанности входит не пропускать ко мне незваных визитеров?
Рассыльная тем временем водрузила огромную корзину цветов на стол, заваленный деловыми бумагами. Эта крупная и шумная женщина явно относилась к типу людей, которых никто и ничто не может выбить из колеи и которые любят оставлять за собой последнее слово.
Харви резко отодвинул кресло, в котором сидел, и вскочил на ноги, намереваясь проявить твердость и без лишних слов выпроводить неожиданную посетительницу.
Между тем рассыльная неспешно осмотрела его с головы до ног, словно пытаясь определить, относится ли он к категории тех мужчин, которым посылают розы. Густой аромат цветов повис в воздухе. Судя по всему, роз было не меньше трех дюжин. С какой бы целью ни были присланы эти роскошные цветы, на что бы ни намекал тот, кто послал их, шутка, по мнению Харви, выходила за рамки дозволенного.
— Боюсь, вы ошиблись адресом, — резко сказал он. — Я не жду ничего подобного.
— Никакой ошибки. Вот, посмотрите сами. — Рассыльная протянула Харви лист бумаги. — Здесь написано, что цветы следует вручить мистеру Харви Куперу. Адрес: фирма «Купер индастриз», Линкольн-стрит. Это как раз здесь, да и вы сами тут. Так что все верно. Никакой ошибки.
— Похоже на то, — неохотно согласился Харви.
— «Вручить лично мистеру Харви Куперу». Таково было пожелание клиентки. На этом она особенно настаивала.
С самодовольной улыбкой толстуха повернулась к Аделайн, всем видом показывая, что считает свою миссию успешно выполненной. Затем она положила на стол квитанцию и протянула Харви ручку.
— Я была бы вам весьма признательна, мистер Купер, если бы вы расписались в получении. Ваша подпись будет подтверждением того, что заказ выполнен.
— Кто все-таки… — начал было Харви, намереваясь расспросить женщину, но вовремя спохватился — лучше не давать рассыльной повода к продолжению разговора. Очевидно, таинственная клиентка цветочного магазина просто хотела сыграть с ним шутку. В высшей степени безвкусную шутку.
