Хорошая мысль, решила Николь. Запах одеколона Джеральда — эта характерная смесь аромата кокоса и гвоздики — преследовал ее, вызывая тошноту. Она тронула Дэйзи за локоть.
— Позовешь нас, когда разрежешь торт?
— Вас? — Дэйзи была не в силах скрыть изумление.
Николь бросила на сестру красноречивый взгляд и продолжила:
— Мы с Патриком будем на веранде.
Та понимающе кивнула.
— Идите, голубки, — вступила в разговор Роза. — Фелис испекла такой огромный торт, что даже если вы вернетесь с прогулки к Рождеству, вам все равно останется по кусочку.
Николь взглянула на своих крошечных племянниц, мирно посапывающих в широкой коляске.
— Настоящие ангелочки, — прошептала она.
Магда торопливо поднялась со своего места.
— С днем рождения, мисс Николь. — Она протянула перевязанный красивой лентой небольшой пакет. — Не думайте, что мы с мужем забыли о вас.
Брэд присоединился к ним с очаровательным белокурым четырехмесячным сынишкой на руках.
— Ой! Пряжа! — воскликнула Николь, развернув пакет. — Розового цвета, как раз для девочек. Вот спасибо!
Магда широко улыбнулась.
— Я не знала, какие нитки вам нужны. И тогда Брэд вытащил обрывок из вашей корзины для мусора. Вы тогда вязали свитер для нашего сынишки.
— Я чувствовал себя как мальчишка, которого вот-вот застанут за недозволенным занятием, — смущенно пробормотал Брэд.
— Ну, не будем вас задерживать, — сказала Магда, забирая ребенка из рук мужа.
Ее улыбка лучилась такой искренней радостью, что Николь вдруг сникла, В игру с мнимой помолвкой втягивалось все больше и больше людей, не подозревающих об истинной подоплеке дела и принимающих все за чистую монету.
Патрик потянул ее за руку. Николь поняла, что он заметил ее замешательство и стремится увести, прежде чем она выдаст себя.
— Какой прелестный малыш, — сказал он.
— Вот уж не думала, что мужчины обращают на это внимание, — удивилась Николь.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он, чуть приподняв бровь. — Я люблю детей и надеюсь, что когда-нибудь у меня будут свои.
— Я совершенно не представляю тебя в роли отца, Патрик. Ты всегда интересовался только бизнесом.
На его лице промелькнуло какое-то странное выражение.
— Да? А тебя очень легко представить матерью.
— Разумеется. Я абсолютно лишена задатков деловой женщины. Вязаньем на жизнь не заработаешь, поэтому кроме материнства ничего на ум не приходит.
Она снова обняла его за талию. В ответ на ее движение Патрик нахмурился.
— Да ты замерзла!
Ей пришлось согласиться. Свитер вполне годился для гостиной, где горел камин, но на открытой веранде от него было мало пользы.
— Я принесу тебе пальто.
— Возьми в моем стенном шкафу белый шерстяной жакет.
— Больше никаких указаний? — усмехнулся он. — А как же пряжа? Может, ты прямо здесь свяжешь себе плед?
Николь потерла ладони, стараясь согреться, и улыбнулась его шутке.
— Я вяжу быстро, но не настолько.
— Ты действительно хочешь здесь остаться? _ внимательно взглянул на нее Патрик.
— Да. — У Николь не было ни малейшего желания возвращаться в дом. Вынужденное общение с Джеральдом выбивало ее из колеи: она то тянулась к нему, то испытывала отвращение… — Иди, — шутливо подтолкнула она Патрика. — Обещаю не превратиться в сосульку.
Он повернул за угол и скрылся из виду. Николь подняла глаза.
Небо было ясным. Легкий ветерок чуть покачивал ветки с набухшими почками. Серп луны висел высоко посреди больших тихих звезд. Где-то в стороне ухала сова. Пахло вечерней сыростью, туман заволок лощину, окутав землю белыми рваными хлопьями. Николь с удовольствием вдохнула бодрящий, чистый воздух.
Послышались чьи-то шаги, и она с улыбкой обернулась, ожидая увидеть Патрика. Но к ней направлялся Джеральд. Его глаза светились решимостью.
— Неужели он бросил тебя здесь одну? Да ты совсем замерзла…
Быстрым движением он сбросил твидовое пальто и накинул на Николь, стянув лацканы под ее подбородком.
— Так лучше?
Блеск его глаз и завораживающая улыбка лишили ее дара речи. Лунный свет придавал красивому лицу Джеральда невыразимое очарование.
— «Брось напрасные скитанья, все пути ведут к свиданью!» — усмехнулся он, целуя ее правую руку и как всегда цитируя Шекспира.
Николь затаила дыхание, чувствуя, как тает ее решимость.
— Как бы ты ни притворялась, Ник, — прищурившись, сказал он, — я не верю, что безразличен тебе. Ты по-прежнему реагируешь на мои прикосновения.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но Николь отскочила в сторону.
— Я просто замерзла, — слабо отозвалась она. — А ты вообразил себе бог знает что…
Она запнулась, с трудом подыскивая подходящие слова. Сердце бешено колотилось, и Николь прижала руки к груди, проклиная свою реакцию. Старое чувство не так легко убить, даже когда это необходимо.
Джеральд усмехнулся.
— Тогда почему ты испугалась моего поцелуя?
— Ничего я не испугалась, — торопливо ответила Николь, избегая его взгляда. — Просто… просто я помолвлена! И ты тоже! И, между прочим, не со мной.
Он подвинулся ближе и, взяв ее за плечи, притянул к себе, касаясь губами лба. Ее ноздри затрепетали, уловив знакомый запах. Сколько раз она мечтала о том, чтобы остаться с ним наедине лунной ночью. Воспоминания нахлынули неудержимым потоком, сознание словно раздвоилось. Николь понимала, что нужно бежать, и вместе с тем не могла сдвинуться с места, разрываясь между правдой и ложью, реальностью и вымыслом. Да и что теперь — правда, а что — вымысел?
— Я совсем забыл, как ты красива, — пробормотал Джеральд, тяжело дыша. — Я знаю, что причинил тебе боль, малыш, и меня это страшно мучает. Ты сможешь простить меня?
Он снова поцеловал ее в лоб, на этот раз чуть ниже, почти у виска. Николь понимала, что еще секунда, и его губы коснутся ее рта. Она впала в панику. Позволить ему это?
Нет! Никогда!
— Я… я прощаю тебя, Джеральд. Это все. Думаю, тебе пора. — Ее голос звучал едва слышно.
Он недоверчиво улыбнулся, и у Николь перехватило дыхание. Когда его губы коснулись ее щеки, голова пошла кругом.
— Не глупи, ты все еще хочешь меня, — пробормотал он, — и я хочу тебя.
Николь тупо смотрела на него. Что он говорит? А как же бесцветная мышка, которую он тащил с собой через всю страну?
— Что… что ты сказал, Джеральд? — спросила она. Мозг отказывался повиноваться ей, она не знала, что и думать.
Он погладил ее по волосам, и Николь, сама того не желая, прижалась к нему.
— Я не верю, что ты затеяла интрижку за моей спиной. Это на тебя не похоже. Думаю, Патрик служит только для отвода глаз, и не держу на тебя зла за обман. Я даже могу понять, почему ты это сделала, ведь я не дурак, Николь.
