Шарлотта только вздохнула, отметив это «женщины всегда оставались довольны», но ничего не сказала. Да, хорошую шпильку он в нее воткнул. Ей ничего не оставалось, как смотреть в иллюминатор, чем она и занялась. Немного успокоившись и устроившись поудобнее в кресле, Шарлотта задремала.
Разбудило ее прикосновение Джордана, который накрыл ее пледом. Однако спать ей расхотелось, тем более что он отложил свои бумаги, видимо тоже устав.
— Каким образом у тебя во Франции оказалась вилла? — начала она разговор.
— Моя бывшая жена — француженка, у нас был дом в Париже и дача на юге. После развода ей остался дом, а мне вилла. Мы разошлись мирно, как цивилизованные люди. Но на вилле жить никто не захотел… там погибла дочка, и нам обоим было невыносимо находиться в этом месте. Надин категорически отказалась от виллы, ну а я… собственно, я там бываю раз в год.
— Но дом же разрушается.
— Я собираюсь продавать его, а пока за ним присматривает соседка.
Он снова уткнулся в бумаги. Видимо, разговор был ему неприятен.
«Чего я полезла со своими расспросами! — обругала себя Шарлотта. — Это бестактно и неприлично».
Самолет затрясло, и Шарлотта, испугавшись, ухватилась за колено Джордана.
— Провалились в воздушную яму, не бойся, — улыбнулся он и погладил ее по руке.
— Джордан, я нервничаю из-за отца и поэтому так реагирую. Я тебе не сказала, что Руфь звонила вчера в офис, но трубку взял Фрэнк и не подозвал меня, так как я говорила по другому телефону. Она больше не перезвонила, сказала, что у нее нет времени. Мобильный у них отключен, уж не знаю, по какой причине. Мне бы хотелось сначала объясниться с ней, прежде чем что-то говорить отцу.
— Что ж, осталось недолго. Скоро все выясним.
— Как ты думаешь, что ее заставило совершить это? — спросила Шарлотта, хотя понимала: на ее вопрос может ответить только Руфь.
Ее терзало и то, что отец, всегда сильный, уверенный и честный, сейчас оказался в таком ужасном положении. Она знала, что отец ценит ее как специалиста и делает на нее в будущем ставку, он неоднократно об этом говорил ей, так же как и о том, что в свое время бизнес перейдет к ней. Тогда Шарлотте не хотелось об этом говорить, но сейчас слова отца вспоминались все чаще. Что теперь будет с ее бизнесом?
— Джордан, а вдруг отец и Руфь… вдруг она его бросила? — выпалила неожиданно Шарлотта.
— Видишь ли, все может быть, но вряд ли Руфь решится на этот шаг. По-моему, у них прекрасные отношения. Ты же сама говорила, что она его любит. Да и зачем так уходить? Он посмотрел на Шарлотту с затаенной нежностью, помолчал и спросил: — Что случилось с твоей матерью?
— Мама умерла от рака, когда мне было шестнадцать лет, а Дженифер одиннадцать.
Шарлотта отвернулась и стала смотреть в окно: ей не хотелось, чтобы он видел ее слезы. Она до сих пор тосковала о маме, время было здесь бессильно. Но Джордан все понял. Он взял ее руку и стал гладить.
— Шарли, не стыдись своих слез.
Она вытерла глаза и сменила тему разговора:
— Джордан, ты уже знаешь о слухах вокруг недостачи?
— Да, кое-что слышал. Люди не настолько глупы, чтобы не понять: раз Саймон, который жил компанией, вдруг исчез, значит, что-то не так. Но пока я не узнаю все сам, знать ничего не хочу, и тебе советую не обращать внимания.
Шарлотте стало легче от его слов. Он прав. Они почти у цели.
Когда они приземлились и вышли на площадь, воздух уже плавился от жары, а они были одеты для Лондона.
— Да, придется потерпеть, пока не приедем на место и не переоденемся.
— Трудно поверить, что где-то холодно.
— Надеюсь, в автомобиле будет кондиционер.
Весело болтая и с интересом осматриваясь, они подошли к стоянке и арендовали машину.
— Почему у тебя такая тяжелая сумка? — удивился Джордан.
— Документы. Хотела не брать, но потом передумала — неизвестно, на сколько придется задержаться.
— Ты такой же трудоголик, как и твой отец… Мне вообще нравится, как ты работаешь, ты очень собранная и талантливая.
— Я бы не сказала, что твои слова можно расценивать как комплимент. «Синий чулок» так называют трудоголиков.
— Даже если они одеты на такие потрясающие ножки? И по-твоему, я могу нравиться только «синим чулкам»?
— А с чего ты взял, что ты мне нравишься?
— Ты, дорогая, очень пылко отвечаешь на мои ласки.
Шарлотта замолчала, опасаясь, что разговор о ласках может кончиться плохо, к тому же дорога была очень извилистая и требовала внимания. Ей нравилось, как Джордан ведет машину. Судя по всему, что у него большой опыт вождения и машину он чувствует. С Дэвидом она всегда боялась ездить, он был очень невнимательный и рассеянный. «Еще один недостаток нашла у Дэвида», — подумала Шарлотта.
— Спасибо тебе, Джордан, — вдруг сказала она.
— За что?
— Нашел время для поездки и вообще… — Она замолчала.
— Но ты уже… поблагодарила меня поцелуем, хотя, признаюсь, этого маловато, — напомнил он.
— Я забыла, ты же бизнесмен и привык все считать, — попыталась она обратить все в шутку.
Дорога выровнялась, машин почти не было. Джордан слегка расслабился и решил подразнить ее:
— Шарли, меня поражает в тебе одно качество. При всей своей сдержанности и отрицательном отношении к сексу… со мной, по крайней мере, я не говорю о дьяволе… ты очень сексуальна и темпераментна. Как тебе удается так владеть собой?
— Джордан, я понимаю, что тебя волнует не мое умение владеть собой, а то, почему я оказалась в твоей постели, будучи едва с тобой знакома. Со мной такое случилось впервые. Я очень старомодна и не одобряю таких… летучих… на одну ночь связей. Если честно, сама не знаю, что со мной случилось. Думаю, причина в тебе, ты использовал недозволенные приемы.
— Какие же приемы ты считаешь недозволенными? Я просто тебя целовал… Разве тебя никто не целовал раньше? Тем более мне непонятна твоя поспешность… со мной. Или тебе надо было отомстить Дэвиду? — перебил он ее.
— Дэвиду? Я рада, что так все произошло… у нас уже давно расклеилась любовь, так сказать. О какой же мести может идти речь? Ты веришь в любовь с первого взгляда?
— Да. У меня так и было… именно здесь.
Шарлотта поняла, что он говорит о своей жене. Француженка! Разумеется, очаровательная и изысканная, у них какой-то особый шарм.
— Но если ты любил, то почему же вы расстались? Неужели ты променял любовь на бизнес? Она что, не захотела ехать в Англию?
— Ты считаешь, что я принес любовь в жертву?
— Что ты! Разумеется, нет. Просто мне кажется, что ты уже никого не полюбишь. Ты развлекаешься, коллекционируешь красивых женщин, тебе не нужна любовь.
