Чем больше она узнавала Лоренса, тем лучше понимала, что этот человек никогда и никого ни о чем не спрашивает, он просто приказывает и не терпит возражений.
Возможно, его мать, испытывая вину за разрыв с отцом, позволяла юному Лоренсу делать что угодно, дабы не так остро чувствовать потерю отца, вот он и вырос самонадеянным и высокомерным.
А как же он эксплуатирует Нэнси! Даже если он высоко оплачивает ее труд – так, по крайней мере, хотелось думать Кимберли, – неужели нельзя хоть иногда говорить ей «спасибо»? В такие минуты Кимберли проникалась идеями феминизма, которые вообще-то не вполне разделяла.
– Такси ждет у входа, – сдержанно, в обычной манере разговора с Лоренсом доложила Нэнси, но, словно догадавшись, о чем подумала Кимберли, грустно ей улыбнулась.
– Ну пошли! – весело пригласил Лоренс и, взяв Кимберли под локоток, повел ее к дверям.
Обернувшись, девушка обнаружила, что Нэнси не последовала за ними. Мало того, она, будто по мановению волшебной палочки, исчезла.
Что же это такое? Неужели ей предстоит ленч только в обществе Лоренса?
– Что случилось? – почувствовав ее напряжение, поинтересовался он, не замедлив, однако, шага.
Да как же ему объяснить, что в Австралию я приехала для отдыха и восстановления сил после кошмарного периода в моей жизни, но после встречи с ним живу, будто в скоростном экспрессе, мчащемся неизвестно куда? И, что самое обидное, Лоренс, похоже, сумасшедший машинист этого дурацкого поезда.
– Ничего, – ответила Кимберли устало.
Ничего, если не считать того, что ее запихнули в такси, всю дорогу до китайского ресторана не замечали и даже не поинтересовались, любит ли она китайскую кухню. В результате Кимберли оказалась в отдельной кабинке у стены, а ширма, являющая собой образец искусства китайских мастеров, отделяла ее от всего мира, от переполненного ресторана, оставляя наедине с ненавидящим ее мужчиной – Лоренсом Роско.
Превосходно!
– Китайцы лучше других понимают, что нужно для уединения, – легко угадал ее мысли Лоренс. – Читайте это. – Он положил перед ней на стол контракт. – А я пока сделаю заказ.
Кимберли не была наивной, каковой, возможно, казалась. Да и уроки дяди Декстера тоже не прошли даром. У нее не было никакого желания подписывать свой первый серьезный контракт между закуской и горячим. И вообще подписывать что-либо, не прочитав внимательно, она не собиралась. Наставления дяди Декстера усвоены твердо.
Кстати, есть она собиралась только то, что выберет сама.
Кимберли пододвинула контракт к Лоренсу и углубилась в меню. Она хорошо разбиралась в европейской кухне, неплохо знала мексиканскую, но китайская… Воистину китайская грамота!
– Вы мне объясните, что это значит, – попросила она Лоренса, подарив ему сладчайшую улыбку. – И я сама закажу нам ленч.
Лоренс нахмурился, несколько долгих секунд безмолвно смотрел на девушку, а затем она неожиданно услышала его тихий смех. Этот смех превратил его из надменного красавца в чертовски привлекательного мужчину.
– Только мне без пряностей, – предупредил он, оценивающе, как при первой встрече, глядя на нее.
Кимберли почувствовала, как разгораются ее щеки под раздевающим взглядом.
Черт бы его побрал! Столько времени он был как заведенная машина, робот без эмоций, – и вдруг превращается в чувственное животное, заставляя ее не только увидеть в нем мужчину, но и осознать свою женственность! Она глубоко вздохнула, ощущая, как под шелком блузки начали предательски твердеть соски. Слава Богу, жакет был все еще на ней, и вряд ли Лоренс заметит, какой эффект возымело его обаяние. Но через мгновение Кимберли поймала взгляд своего визави, устремленный именно на эту соблазнительную часть ее тела. Ленивая улыбка появилась на чувственных губах Лоренса.
Кимберли захлопнула карту меню. Значит, игра продолжается?
– Уже выбрали? – насмешливо спросил Лоренс.
Резкое словцо едва не сорвалось с ее губ, и только появление официанта, подошедшего принять заказ, удержало Кимберли от грубости. Однако в ее голове созрел хулиганский план.
Отлично! Он попросил все без пряностей, но об остроте блюд не было сказано ни слова. Вот я и закажу «погорячее». А потом посмотрим, как он будет после этого улыбаться! – ехидно подумала Кимберли.
– Выбрала, – ответила она.
Лоренс одобрительно кивнул.
– И, пожалуйста, побольше минеральной воды, – добавил он, прежде чем официант отошел.
Ну конечно же: никакого алкоголя! Кимберли чуть приуныла, она была не прочь выпить сейчас немного виски.
– Вернемся к контракту, – неожиданно официальным тоном предложил Лоренс. – Я прочитаю его вам, а вы внесете свои замечания. Хорошо?
Кимберли кивнула, хотя кое-что ее беспокоило: ведь она даже не видела сценарий, за исключением тех двух отрывков, по которым делались кинопробы.
Возможно, Лоренс намеревался ознакомить ее с ним позже, после подписания контракта? Сценарий, наверное, в том большом конверте, который Лоренс захватил со студии, а сейчас осторожно положил на кресло позади себя.
Прошло уже полчаса, а Лоренс все еще читал контракт. Им принесли заказанные блюда, и они воздали им должное. Лоренс, к великому разочарованию Кимберли, даже не обратил внимания на невыносимую остроту того, что ел.
Некоторые пункты контракта сразу же не понравились Кимберли. Даже не было нужды обсуждать их с дядей Декстером.
– Неужели вы всерьез рассчитываете, что я подпишу вот это? – начала Кимберли, но Лоренс ее немедленно перебил:
– Я абсолютно серьезен. Я специально выбрал для этого фильма неизвестную актрису – вас. И я не желаю, чтобы неизвестная…
– То есть я! – вызывающе вставила Кимберли.
– То есть вы, – холодно согласился он. – Я не хочу, чтобы вы без моего разрешения давали интервью. И конечно же никаких фотографий. То, что вас до премьеры никто не будет знать, только подогреет интерес к фильму.
В глазах Лоренса появился стальной блеск. Кимберли узнала первый и самый верный признак высшей степени его раздражения.
– Думаю, что это я еще смогу понять, – согласилась девушка. – Но – и поправьте меня, если я ошибаюсь, – это также означает, что я не могу говорить об этом фильме ни с кем, абсолютно ни с кем? Лоренс, у меня ведь есть семья…
– Мама, папа и старший брат, – блеснул он памятью.
– Верно. И вы полагаете, что я смогу запросто исчезнуть, не сказав им, чем буду заниматься последующие восемь – не так ли? – месяцев?
– Может, и дольше, если выбьемся из графика, – невозмутимо уточнил Лоренс, словно издеваясь над ней.
– Тем более. – Кимберли развела руками. – Мой брат будет разыскивать меня с ружьем, если я исчезну так надолго.
