Девушка присвистнула и молча уставилась на меня нахальными зелеными глазами. Она явно умела держать удар. Но и я тоже не из робкого десятка.
— Так, — сказала я и оглянулась. — Не желаете по-хорошему — будем по-плохому…
На полу двери в соседнюю комнату, кажется, спальню, лежало скомканное платье. Я подняла его, встряхнула — карманы пусты. Оглянулась. Шагнула за порог спальни, увидела там только разворошенную постель, вернулась. Вышла в коридор. Ага! На подзеркальнике лежала женская сумочка из дешевой искусственной кожи.
— Ваша?
Она не ответила.
Я взяла сумку за обе ручки и вытряхнула из нее все содержимое на подзеркальник.
— Вы не имеете права! Где ордер на обыск?
— Хочешь обыск? Легко! Один звонок куда надо — и три ночи в «обезьяннике» — твои!
Откинув в сторону косметические мазилки, комочки грязных бумажных платочков, использованные карточки для поездки в метро и книжку любовного романа, я взяла в руки паспорт в надорванной целлофановой обложке.
— Так, посмотрим… Ага, Зырянова Дарья Петровна, восемьдесят шестого года рождения… Прописка — город Тула, улица Металлистов, дом три… И что же нам понадобилось в Москве? Отвечать! — рявкнула я.
— Не ори, — ответила она довольно миролюбиво. — В гости приехала к подруге. Имею право или нет? Мы в свободной стране, между прочим!
— Подруга — это Алла?
— Да.
— Не сходится, девушка! Алла по этому адресу тоже не прописана. Эта квартира принадлежит человеку по имени и фамилии Владислав Воронов, самого его здесь, как я понимаю, нет?
— Ну, нет, — буркнула она.
— …и вы занимаете эту площадь незаконно. В общем, картина мне ясна. Собирайтесь.
— Да куда собирайтесь-то?! — наконец взорвалась она. Встала, придерживая на груди простыню, отбросила докуренную сигарету, провела рукой по волосам — я заметила длинные ногти с облупившимся маникюром — и попыталась принять воинствующую позу. Получалось плохо.
— Сказка про белого бычка! «Куда-куда», я уже вам сказала, что в обезьянник!
— Тьфу ты черт, ерунда какая! Да за что?!
— За незаконное проживание в чужой квартире!
— Да почему — незаконное? Он нас сам сюда впустил!
— Кто?
— Влад! Воронов! Меня и Аллу! Пожить!
— А сам он где?
— Не знаю я, ну, кажется, к отцу жить переехал!
— А откуда такая щедрость, вы с ним что — родственники? Или друзья?
— Почти что!
— Почти что друзья или почти что родственники?
— Да, родственники!
— Сразу обе? И вы, и Алла?
— Нет! Только Алла! Она его невеста! Они уже и заявление в загс подали! А я просто — в Москву погостить! Имею право!
Она сделал попытку выхватить у меня паспорт, но я отвела руку в сторону.
— Отдайте! Это все!
— Нет, не все. Откуда я знаю, что вы говорите правду? Нет оснований верить вам на слово! Может, вы и в самом деле подруга Аллы, а может, квартирная воровка — кто знает? Повторяю, у нас сигналы! Жильцы волнуются!
— Ну, елки-палки, — взвыла она, — ну я не знаю, ну как доказать-то? Хотите, позвоните Алле на работу! Она подтвердит! Или самого Влада попросит, чтобы он подтвердил!
— Хм… — протянула я очень недоверчиво. — А где она работает, ваша Алла?
— Я ж сказала — в больнице!
— В какой больнице? В Москве тысячи больниц!
— Ну, в детской. То есть не в детской, а… В родильном доме. На Шаболовке.
— Телефон рабочий знаете?
— Ну, знаю!
И она продиктовала номер, который я тут же набрала на стоящем рядом аппарате.
— Регистратура, — услышала я после второго или третьего гудка.
— Здравствуйте, а Алла… — я вопросительно взглянула на девушку — теперь я уже знала, что ее звали Дашей.
— Будникова, — подсказала она с готовностью.
— …а Аллу Будникову можно пригласить к трубочке? — спросила я.
— Она вышла, — ответил недовольный голос. — И вообще, если вы не по срочному делу — у нас такие звонки к работникам очень не поощряются! По этому телефону информация дается о состоянии рожениц, отцы-матери целый день звонят, а вы линию занимаете!..
— Прошу прощения.
Я положила рубку и уставилась на девушку Дашу как могла грозно, стараясь на самом деле скрыть огромное охватившее меня облегчение. Удалось узнать самое главное! Место работы и обитания таинственной разлучницы Аллы. Наступала следующая фаза нашего с Люськой расследования.
— Так Алла Будникова работает в регистратуре родильного дома? Не врачом и не медсестрой, а именно в регистратуре?
— Ну да! А что, это запрещено законом?
— Законом это, конечно, не запрещено. Собирайтесь, Дарья Петровна, поедете со мной в эту больницу.
— Это зачем это?
— Затем, что до полного выяснения обстоятельств оставить вас в чужой квартире я не имею права, понятно? Мало ли что! И ключи от квартиры попрошу мне отдать, пока что на временное хранение.
— Вот вредина такая! — плюнула Даша, глядя на меня с ненавистью. По правде говоря, она сказала не «вредина», а другое, более грубое слово, но я предпочла его не услышать. Девушка по имени Дарья еще была мне нужна.
* * *
Там, в роддоме, Даша по моему указанию сунулась в арку окошечка регистратуры и знаками стала подзывать кого-то, кого я толком пока не разглядела — мелькнула только упакованная в белую шапочку голова и темные глаза, выстрелившие в меня одним коротким, но цепким взглядом.
— Начальство какое-то… пришла, угрожала… сказала, что тебя надо найти, чтобы ты подтвердила… — донесся до меня быстрый шепот.
И вдруг Даша отлепилась от окошечка и осталась стоять у стойки, облокотившись об нее одной рукой. С другого конца стойки ко мне приближалась Она — та, о которой я так много слышала. Алла шла неторопливо и, к сожалению, за это время я сумела ее как следует разглядеть. Почему «к сожалению» — потому что женщины моего типа, да еще одетые, как сейчас, в ширпотребовскую куртку и слишком «китайскую» юбку, с собранными в пучок волосами и ненакрашенные — вот эти женщины моментально начинают чувствовать себя ущербными и убогими рядом с такой, как Алла.
На ней были всего лишь скромный белый халат и шапочка, но эта униформа выгодно подчеркивала ее соблазнительную фигуру. Алла шла, покачивая бедрами, и вся ее осанка выражала несомненную уверенность — она прекрасно знает, что на нее смотрят, и вовсе не возражает, чтобы смотрели как можно дольше.
— У вас были ко мне какие-то вопросы? — темные глаза смотрели на меня беззастенчиво и насмешливо.
— Да. Я хотела бы уточнить, на каком сновании…
— Нет уж, сначала вы мне скажете, на каком основании все эти вопросы вообще задаются! Вы кто? Откуда? Документы, корочки, постановления — можете предъявить?
