— Пройтись? По чему?
— По какой-то «дорожке».
Я отвернулся, чтобы скрыть румянец:
— Вероятно, мне приснился поход.
Мы несколько недель осваивали легкие велосипедные маршруты, пока Мэтт как следует не приспособился к горному катанию. Хорошая физическая форма помогала ему там, где не хватало навыков. В конце августа мы решились на одну из самых сложных трасс.
В тот знойный день не намечалось даже легкого дуновения ветерка, чтобы нас охладить. Ручей пересох, обнажив каменистое русло, землю покрывала пыльная запеченная корка. Казалось, в лесу все замерло, кроме нас.
На полпути я услышал, как Мэтт позади меня свалился вместе с велосипедом. Обернувшись, с удивлением увидел, что он лежит на спине, но улыбается настоящей улыбкой от уха до уха. Словно солнце выглянуло из-за туч.
— Мать твою, больно.
— Ты в порядке?
— Жить буду. — Он со стоном поднялся. — Наверное, старею. Эй, посмотри, я коленку разбил. — Улыбка стала еще шире.
— Не научишься как следует, пока не расшибешься.
— Да неужели? Ты это вычитал в пособии для велосипедистов-мазохистов?
— Конечно. В третьем пункте.
Я воспользовался перерывом, чтобы собрать волосы в хвост — кудри так и норовили залезть в глаза.
— Кровь течет по ноге.
— Замажь грязью.
— Что? — Он рассмеялся и посмотрел на меня как сумасшедшего.
— Это поможет оставить кровотечение.
— И это тоже оттуда узнал?
— Думаю, это бейсбольные штучки.
— Хорошо, но если из-за занесенной инфекции у меня ампутирую ногу, я подам на тебя в суд.
— Соглашусь оплатить протез.
Взобравшись на гору, мы разглядывали простирающуюся долину. Мэтт повернулся ко мне с ослепительной улыбкой (второй за день), от которой у меня перехватило дыхание:
— Здорово, что я купил велосипед.
Остаток лета мы провели вместе. Не могу припомнить, когда последний раз испытывал подобное счастье. У меня появился друг. Порой мне очень хотелось, чтобы Мэтт стал для меня кем-то бόльшим, но все равно с огромным удовольствием проводил с ним время. Наконец-то я не был одинок. Лучшее чувство в мире.
Мы ходили в походы, играли в геокэшинг. Заглядывали в гости к Лиззи с Брайаном и ужинали вместе. Или просто сидели у меня на диване и под пиво смотрели телевизор. Иногда даже готовили ужин в моем доме, а потом мыли посуду. И все становилось все странней и странней.
Как-то я нашел в шкафу старую игру «Морской бой», мы несколько дней в нее рубились, пока Мэтт не заметил, что я мухлюю. В моей семье обман всегда считался частью веселья, но Мэтт, потрясенный моим пренебрежением правилами, отказался играть дальше.
Большинство вечеров и выходных он проводил у меня дома. Я знал, что позже Мэтт частенько отправлялся к Черри, но, верный своему слову, по-прежнему не планировал развивать «отношения без отношений». Со мной он об этом предпочитал не говорить. Пару раз я осторожно предлагал пригласить к нам Черри, но он смотрел на меня как на сумасшедшего. Я не настаивал.
— Я принес продукты, чтобы приготовить начос, — сообщил Мэтт, заходя на кухню и протягивая мне бутылку пива.
— Ты сделаешь начос?
Он послал мне почти-улыбку:
— Думал, это сделаешь ты.
Я бросил в него крышку от бутылки. Мэтт проигнорировал, глядя в телевизор:
— Отборочный тур. Зачем ты это смотришь?
— Все же лучше, чем совсем без футбола.
— Никогда бы не подумал, что геи интересуются футболом, — поддразнил он.
Я закатил глаза:
— Слыхал я такое и раньше, но еще никто не отозвал мой членский билет сообщества геев.
Мэтт рассмеялся и вернулся к телевизору:
— «Ковбои» против «Мустангов». Черт, видимо, на этот раз придется болеть за ваших «Мустангов».
Я удивленно усмехнулся:
— На самом деле? Ты меня сразил.
— Я всегда болел против «Ковбоев», чтобы позлить отца.
— Забыл, что он поклонник «Ковбоев». Придется мне к тебе присоединиться. Просто из принципа.
— Всего лишь на неделю. — Я точно знал, что он имеет в виду. Мы вели отсчет до начала регулярного чемпионата. Мэтт первый горячий поклонник футбола, которого я встретил, не считая моего отца и Брайана. — А через недельку мы увидим, как мои «Шефы» вынесут ваших «Мустангов» в одну калитку.
Согласно турнирной таблице, нашим командам предстояло встретиться в этом сезоне дважды.
— Посмотрим.
— Проигравший оплачивает ужин в течение недели.
— Идет.
Он поднял бутылку, провозглашая тост, и тут же болезненно поморщился.
— Все еще болит после падения на прошлой неделе?
— Да. Но все не так плохо, по крайней мере, теперь я могу спать выпрямившись. Утром проснулся с огромным узлом в плече. Вероятно, именно так надвигается старость.
— Могу помочь, — не задумываясь выпалил я.
Он прищурился, словно скрывая улыбку:
— Со старостью?
— Нет, умник, с плечом.
— Как?
Он сидел на краешке дивана, так что мне не составило труда протиснуться сзади и устроиться у него за спиной.
— Снимай рубашку.
— Что? — Обернувшись, он посмотрел на меня с таким ужасом, словно я предложил ему раздеться до гола и сплясать посреди улицы.
— Успокойся. — Я отвесил ему подзатыльник. — У меня здорово выходит, я на маме тренировался. У нее затекали плечи от многочасовых занятий живописью.
— Я не думаю…
— Да ладно тебе, не зажимайся. Не покушаюсь я на твою добродетель.
— Ну ладно. — Скепсиса в его голосе поубавилось.
— Больно?
— Ага.
— Хватит упрямиться и скидывай рубашку, детка. Обещаю помочь.
Стоит бросить вызов большому жёсткому парню, обозвав его деткой, как он поведется на что угодно. Мэтт на секунду задумался, а затем слегка пожал плечами:
— Ладно. — Снял рубашку и отвернулся к телевизору. — Ниже пояса не прикасаться, — предупредил Мэтт шутливо, но я знал, что он вполне серьезен.
— Обещаю, — рассмеялся я в ответ.
Он сидел, немного подавшись вперед, обеспечивая мне лучший доступ. Да, широкая мускулистая спина совсем не походила на тонкие плечи моей мамы, и я быстро оценил, какими физическими возможностями должны обладать профессиональные массажисты.
Поначалу Мэтт был скован, но со временем начал расслабляться. Голова склонилась, а из груди стал вырываться глухой звук, похожий на кошачье мурлыканье. Я тщательно разминал узел, стараясь не задеть огромный синяк, который тот заработал во время нашего последнего заезда; провел пальцем вдоль длинного старого шрама слева от позвоночника. Я и раньше его видел, но не задавал вопросов. Мэтт едва заметно дрогнул.
