Это правда, так и есть. Но запомню я навсегда только тот час в душевой и Рому. Меня до сих пор ведет, стоит лишь подумать об этом.
А вот Рома, блть, не унимается. Он не прекращает свои взгляды и даже пишет мне в мессенджере, когда Даня сидит рядом и легко может увидеть. С этим нужно срочно что-то делать! Мне нужно поймать его и поговорить.
Момент выбран довольно удачно: мы с Мариной закупаемся в косметическом магазине, пока парни, уткнувшись в телефоны, ждут нас в лобби. Даня уходит первым, хлопнув Рому по плечу, я тут же расплачиваюсь на кассе и говорю Марине:
- Ой, там Даня в номер поднимается, побегу за ним.
- Да, удачи, – почти безразлично отвечает Марина. Мы с ней не начали общаться лучше, она разговаривает сухо и надменно, а мне, честно сказать, пофиг. Что сказать, если я сплю с ее мужем?
Я выхожу из магазина, Шумский видит и поднимается с кресла. Киваю в сторону того самого коридора, где мы целовались когда-то, и он молча идёт туда.
- Ром, надо поговорить…
Не успеваю закончить, как он хватает за руки и прижимает к стене.
- Говори.
- Отпусти!
- А вчера ты не хотела, чтобы отпускал. Какая непостоянная! Сегодня решила примерной стать? Не выйдет, Ань. Ты трахалась со мной, не выйдет сделать вид, что ничего не было.
- Давай забудем. Ты женат, я несвободна.
- Ань, не обманывай меня, – он говорит шепотом, но, мама дорогая, шепот бывает горячим. – Ты хочешь, чтобы я это сделал опять.
- Ром, я встречаюсь с твоим лучшим другом.
- Он тебе не подходит, – спокойно выдает Рома, продолжая взглядом съедать мои губы.
- Ром, пожалуйста…
- Пожалуйста что?
Надо сказать «отойди и не трогай меня». Но мой взгляд диктует ему совсем другое.
Рома вжимает меня в стену так, что я могла бы пробить ее спиной, а сам вжимается в меня, и хочется завыть, словно я добыча в ловушке.
- А кто мне подходит? Ты? Ром, мы просто один раз занялись сексом.
- Не один.
- Какая разница! Пусти, я пойду к нему.
- Можешь стоять на месте.
Проходит несколько секунд, прежде чем я понимаю, откуда этот голос и чей он.
Лёва.
Он был здесь и все слышал.
Внутри меня что-то обрывается, я забываю сделать вздох и губы распахиваются, чтобы я втянула кислород в себя. Перед глазами все смазывается.
Дальше я вижу, как Даня с размаха бьет Рому по лицу, валит на пол и бьет ещё. Я не могу смотреть на это, закрываю лицо руками, но Даня подходит и резко отдергивает их, заставляя смотреть ему в глаза.
- Я, блть, не поверил Марине, когда она сказала, что между вами что-то происходит. Ань, ты вообще понимаешь, что ты сделала? Ты шлюха, Ань, самая обычная шлюха.
- Лёва…
- Рот свой закрой! И не смей даже оправдываться, я каждое слово слышал! Значит, сначала я тебя трахал, а потом он? И как тебе, Ань, определилась, кто лучше?
- Лев, послушай, – это Рома, который держится за разбитую скулу.
- И ты заткнись! Друг, блть! Где твои мозги были, когда мою девушку трахал? Я всегда закрывал глаза на твои измены жене, но это были тупые девки, Ром, а это – моя! Моя, блть, постоянная девушка!
- Даня, пожалуйста, не бей его, – шепчу, смотря в почерневшие от злости глаза.
- Ты его жалеешь, да? Охуеть! То есть меня никому не жалко! Стоит отвернуться, а друг уже на твою девушку залез, а она «не бей его». Блть, с кем я связался…
Даня прислоняется спиной к стене и обхватывает голову руками.
- Лев, так получилось, – выдыхает Рома.
- Ты случайно засунул в неё свой член? Так получилось? Ты себя вообще слышишь? Ладно, Шум, ты просто похотливое животное. Но ты, Ань. Как же так можно? Плохо тебе со мной было? Так че ты с чемоданом не съебалась? Мозгов не хватило? А ноги раздвигать хватило!
- Дань…
- Иди вещи свои собирай.
- Дань…
- Ты слышала меня? Я сказал, вещи иди собирай! Когда приедем, можешь их не разбирать. Вышвырну из квартиры со всеми манатками. Аня, я же сказал, уйди отсюда!
Я перевожу взгляд с одного на другого, понимая, что без меня они продолжат мужские разборки. Но Даня выглядит таким злым и жестоким, что ничего другого мне не остаётся, кроме как уйти.
В номере я, заливаясь слезами, швыряю вещи в чемодан, даже не сворачивая. Потом падаю на колени и принимаюсь укладывать их по-другому. Слёзы капают прямо на одежду, руки трясутся, и я понимаю, что не контролирую себя. Достаю из холодильника бутылку воды и жадно пью прямо ледяную воду. Проходит время. Час. Два. Три. Левин так и не возвращается.
Почти в полночь Даня заходит в номер, громко хлопнув дверью. Вижу его, и внутри резко все сжимается от страха. Левин жутко пьян, просто дико. По-моему, у него даже глаза в кучу. Боже, лучше я переночую на диване рядом со стойкой регистрации…
- Иди сюда, – рычит Даня, смотря на меня чёрными от злости глазами.
- Не надо, Дань.
- Сюда иди, сказал!
Он в два шага добирается до центра комнаты, а я забиваюсь в угол. Боже, я должна было предвидеть это! Нужно было уйти…
- Дань, пожалуйста! – закрываюсь руками, когда он нависает надо мной всем своим телом и бьет в стену кулаком рядом с моей головой. – Пожалуйста…
- Дура, я тебя не ударю. Это у тебя нет моральных принципов, а у меня есть.
Сказав это, он резко дергает меня за руку, я вскрикиваю, но Даня уверенно тащит к столу, задирает мой сарафан, швыряет меня животом на стол, вынуждая прогнуться. Буквально секунда, и его ладонь со свистом приземляется на мою ягодицу, оставляя чувство жжения и выбивая крик из горла.
- Чего тебе не хватало, а? – он стягивает мои трусы вниз и шлепает ещё раз, уже сильнее. – Не так развлекал? Подарки плохие дарил? Трахал мало? Что, блть, тебя не устраивало?
- Даааань…
Он шлепает ещё, а потом сжимает попу ладонями и наваливается на меня.
- Что у него в трусах такого особенного, а? Расскажешь? Понравился тебе чужой член, да, Анечка?
Ещё и ещё шлепает. Кожа горит под его ладонями.
Все заканчивается резко. Он просто отпускает меня, поправив задранный сарафан и отходит.
Даня молча раздевается и ложится на постель, предварительно выключив свет в комнате. Я стою на том же месте, где была, и не знаю, что делать дальше. Уйти, не трогать его больше? Просить прощения, умолять забыть все? Что выбрать?
Я ложусь рядом с ним, за его спиной. Осторожно заношу руку и подушечками пальцев дотрагиваюсь до его позвоночника. Медленно, очень медленно веду вниз, ощущая горячую кожу и желая трогать каждый ее миллиметр. Не могу отпустить его, слишком больно представлять, что его больше не будет у меня…
Даня не реагирует, но когда я проделываю все это во второй раз, резко разворачивается и за талию прижимает к себе:
- Как ты могла, Ань? Как тебе вообще не было противно, когда он трогал тебя? Разве я плохо с тобой обращался, скажи? Плохо я тебя любил?
Я закусываю губы, боясь разрыдаться.
- Я хотел, чтоб ты только моей была, понимаешь? Делал бы все, что захочешь, как захочешь. Но только я, чтоб никто другой и пальцем не тронул, ясно?
Тупо киваю, не в силах и слова произнести. Не понимаю, есть ли ещё хоть один шанс, но тянусь и целую. И он неожиданно отвечает. Моментально с меня исчезает ночная сорочка, а потом Даня тянется к тумбочке, слышу треск и шелест фольги, проходит несколько секунд, и Даня врезается в меня на полную мощность.
Я ору на весь отель.
- Кричи, Анечка, кричи, может, научишься, что стонать от своего парня надо, а не от чужого.
Он грубый, злой, резкий. Все, что он делает, на грани. Но я не чувствую боли или какого-то дискомфорта, мое безумие граничит с таким сильным удовольствием, что приходится ногтями царапать его плечи.
Даня ускоряется, почти доводя до пика, но резко обрывает все, и тело ноет, требуя закончить начатое. Я хнычу и что-то бормочу, но Лёва, судя по всему, этого и добивался. Довести до пожара, но не дать кончить.
Он хватает за шею и целует, но это больше похоже на укус хищника. Лёва никогда не был таким. Он страстный, но всегда все делает намного нежнее, чем сегодня.
