– Брось, Берни! Если бы я провела сутки с симпатичным столичным парнем, уверена, ты захотел бы услышать об этом все, вплоть до мелочей.
Он нахмурился и потер подбородок.
– Думаю, твой бедный обманутый муж жаждал бы признаний куда сильнее меня.
– Не притворяйся, ты понял, что я имела в виду. – Она резко захлопнула папку. – Что здесь происходит?
Дурачась, Прайд удивленно оглядел тихий маленький кабинет.
– В данный момент ничего особенного. Но будь готова. В любую секунду сюда могут ворваться клиенты, нуждающиеся в срочной юридической опеке.
Она состроила откровенную гримасу, обозначавшую, что он невыносим. Потом налила две чашки кофе.
– Разве мисс Лейн не попыталась опробовать на тебе свои городские чары? Или воспользоваться твоей наивностью? Признавайся, братец! Чем ты занимался прошлой ночью?
Берни уперся рукой в лоб на манер античного мыслителя.
– Что удержится на острие иглы? В чем смысл жизни? Почему бутерброд всегда падает маслом вниз? О, ирония риторических вопросов…
– Никто не любит умников, мой наивный романтик.
– А я думал, что никто не любит Любопытных Варвар.
– Значит, ты не будешь рассказывать?
– Ни о себе, ни о Джессике Лейн. А теперь, если ты хочешь обсудить бихевиоризм и его направления, я к твоим услугам.
– О себе и Джессике? Ха! – Лазурные глаза Софи триумфально блеснули. – Значит, что-то все-таки произошло? Я знала. Ты не сможешь меня одурачить. Никогда не мог!
Он откинулся на спинку стула, соединив руки на затылке в замок.
– Я подумываю над тем, чтобы пригласить их на Рождество. – Он решил это вчера по пути домой. Почти поцелуй и воспоминания о чувственных коралловых губах Джессики заставили его хотеть большего. Более длительного совместного времяпровождения. И всего остального.
– Джессику с сыном?
– И с Луисом Тиллингом. Как думаешь, мама не будет против дополнительных гостей к ужину?
– Шутишь? Она считает, что, чем больше людей, тем веселее. Надеешься, они согласятся?
– Не узнаю, пока не спрошу.
Но сначала ему нужно выбрать наилучший способ подхода к Джессике. Она была упрямым циником, чьи романтические наклонности находились в нежном пробуждении. Это могло потребовать серьезных усилий, и Берни чувствовал, что ему по плечу такая работа. Проблема заключалась в том, что у него в запасе имелось всего несколько месяцев, чтобы придумать какой-нибудь фокус. Поэтому он не мог позволить себе никаких глупых ошибок.
– Чего же ты ждешь? – Софи демонстративно пододвинула к нему телефон.
– Я сказал, что подумываю. – Наполовину готовый план не позволял поспешности. Отказа не должно было быть.
Сестра захлопала локтями, как крыльями.
– Ку-дах-тах-тах…
Еще со времен начальной школы Софи доставала его своими подначками. И он всегда попадался на удочку. Берни бросил на нее испепеляющий взгляд и потянулся к аппарату, но вдруг понял, что не знает номера Тиллинга. Она прочла его мысли, и на колени Прайда плюхнулся небольшой телефонный справочник.
– Не трусь, здоровяк! – Софи критически доглядела его со всех сторон, пока он набирал номер. – По-моему, тебе пора подправить стрижку, красавчик.
Таймер духовки оглушительно звякнул, Джессика выключила газ и с помощью полотенца вытащила наружу противень, на котором лежал расплющенный пирог. Она поморщилась, ставя противень на стол. Пирог вышел подгоревшим и слишком плоским для бисквита, вызывая скорее отвращение, чем аппетит. Кого она пыталась поразить своими кулинарными способностями? Внутренний голос подсказывал ей, что следовало купить готовое печенье.
– Что это, мама? – Луис залез на стул, чтобы лучше разглядеть пирог.
– Лимонный бисквит, крошка.
– А я люблю такой бисквит?
– В прошлом году ты ел такой же.
Луис наморщил нос.
– Не думаю, что полюблю его есть сейчас.
– Я тебя понимаю. – Джессика откинула со лба локон и стала размышлять, в чем же она ошиблась. Все ингредиенты и дозы соответствовали рецепту, но мысли ее в тот момент были далеки от кулинарии. Джессика слишком разозлилась оттого, что ею опять манипулировали. Ей до сих пор не верилось, что Берни Прайд в два счета уговорил ее провести рождественский вечер в кругу его семьи.
Луис спал, когда позвонил Берни, сама же Джессика находилась в легкой прострации, безуспешно пытаясь собрать макет самолета, предназначенного для подарка мальчику. Невозможно было разобраться, какая из четырехсот деталей была А и какой из ста пазов был В. И тут затрезвонил телефон. Она моментально схватила трубку, чтобы ребенок не успел проснуться.
Звонил этот выскочка, самозванец Санта. И первой его фразой было:
– Ух ты, я и понятия не имел, что мой голос в телефонной трубке способен лишить тебя дара речи.
Она не стала ничего объяснять. Берни тут же пригласил их. Джессика вежливо отказалась, но отрицательные ответы, похоже, не выбивали парня из колеи. В конце концов он победил. Берни спросил, действительно ли она хочет, чтобы Луис встретил Рождество в компании стариков и старушек, тихо жующих индейку в казенных стенах. Разве она не предпочтет явно скучной атмосфере гостеприимный дом его родителей, где есть место, чтобы побегать, дети, с которыми можно поиграть, животные, которых можно потрогать?
Наверняка ее дедушке после больничного заточения понравится идея провести праздник в кругу старых друзей. А Джессика сможет познакомиться с его большой семьей, которая составляет внушительную часть городского населения и, соответственно, круга читателей городской газеты. К тому же у нее появится шанс доказать провинциалам раз и навсегда, что столичные жители и пришельцы с другой планеты – не одно и то же.
Она честно пыталась отказаться…
– Мамочка, – Луис настойчиво теребил Джессику за рукав, возвращая к действительности.
– Да?
– Кто-то пришел.
Джессика повернулась, чуть не наступив на кота, который будто предугадывал, куда именно она шагнет в следующий момент, и тут же оказывался в этом месте секундой раньше. Чаще всего страдал его хвост.
– Зевс, ты сведешь меня с ума! – Она перепрыгнула через кота, вытерла руки о фартук, пригладила волосы и протянула руку к входной двери как раз в то время, когда Луис открыл ее сам.
– Привет, Берни! – Мальчик протянул руку для приветствия, и Прайд с достоинством пожал маленькую ладошку.
– Привет, силач! – Он выпрямился и улыбнулся: – Джессика!…
– Прайд! – Неужели она выглядела такой же смущенной, как и чувствовала себя? Вытерев вспотевшие ладони о фартук, она чуть отступила, и мужчина вошел в дом. Щеки его разрумянились, а волосы растрепались на ветру. Его вид навевал мысли о холодных зимних ночах, проведенных под теплым одеялом в объятиях крепкого мускусного мужского тела.
