class="p1">— Денис, я на минуту, — уходит наверх Полина.
Держась за перила, поднимается. Инстинктивно бросаю взгляд на стальные пики. Погнуты! Ну ты даёшь, Малышкина!
Чувство спазма в животе, которое появляется всегда, когда я их вижу, вспоминаю или прохожу рядом, вдруг отпускает.
Губы мои растягиваются в улыбке, и в груди порхает от облегчения. Прикасаюсь к ее крестику под рубашкой.
Это ты послал мне Малышечку? Обещаю, что мы повенчаемся. Обязательно!
— Чему улыбаешься, Денис? — недовольно.
Потому что меня любят!
— Ты не поймёшь. Кстати, исключая меня из завещания, будь очень осторожен, кушая пироги Людочки. Она ведь становится единственной наследницей. А сейчас такие препараты… Инсульт устроить, нехрен делать.
— На что ты намекаешь?
— Ну ты же только сделал вид, что поверил своей просроченной нимфетке, правда, про мои домогательства? Ты же реалист.
— Ты позволял себе ходить по дому голым.
— Я стебался. Это был жест неуважения к ней, а не домогательства. Я в нее дверную ручку не засуну, не то, что член. Я даже есть не могу то, что она готовит. Брезгую.
— С чего вдруг?
— Ну потому что она или беспринципная шлюха, или геронтофилка. Ты веришь, что она геронтофилка? Ты не Ален Делон, отец! Ты выглядишь на десятку старше своих. Во что в тебе можно влюбиться малолетке, ну во что? Чем очароваться? Ты же всегда меня призывал быть реалистом.
— Ты что себе позволяешь, гадёныш неблагодарный?!
— Бойся, короче… Это смертельный приговор. А любые твои предохраняющие бумажки, она твоими же бабками оспорит в суде.
Отец рассеянно смотрит перед собой.
— И кстати, Поля не беременна. Я хочу жениться, потому что люблю ее. Такая вот роскошь появилась в моей жизни. Просто порадуйся за меня, что я вышел из этой ебучей матрицы! Ведь ты-то не смог, когда был на моем месте. Ты ведь до сих пор там. Живёшь, как хотели дед и бабушка… Носишься со своей голубой кровью! Я же тебя потому и бешу так сильно. Что тебя нагнули и причесали, а я до сих пор прямой и лохматый!
— Достаточно диванной психотерапии. Обсудим это, когда прибежишь за деньгами.
— Не-е-е… Не прибегу. Придется тебе заделать нового Корниенко, чтобы дергать за поводок.
Поднимаю взгляд на лестницу.
Полина спускается с фоткой в руках, где я и Яська, и под мышкой держит мой тощий детский фотоальбомом. Который закончился со смертью Марии Антоновны. Я там ужасный задрот в белых гольфах, клетчатых шортиках и подтяжках. А на зимней версии в детском пальто. Пальто!! Когда давно уже придумали комбезы и пуханы для малышни, чтобы можно было зарыться в снег.
— Как ты его отыскала там вообще за пять минут??
— Был под стопкой порножурналов! — закатывает она глаза, шлепая мне им по плечу.
— О-о-ой… — поджимаю губы, пряча улыбку.
Вкладывает в альбом фотку.
— Если твой бой закончен, то… — стреляет мне взглядом на выход. — Пора покинуть зону.
Мне кажется — закончен.
Надо что-то сказать.
— На фотосет не останусь. Там должна быть только семья. А я больше не часть ее. Война, короче, окончена, отец. Я вырос, наверное.
— Карту.
— Жаль, что ты — нет.
Оставляю на подлокотнике дивана.
Все!
Свобода!!
Как пьяный медленно иду на выход, не веря в то, что это наконец произошло.
На мраморном крыльце, как только двери за нами закрываются, Полина меня обнимает. Как я и просил.
— Я горжусь тобой.
— Я буду дворником, — ржу я от подкатывающей веселой истерики, — или сторожем! Или ещё хуже — менеджером. Малышкина, ты будешь любить меня менеджером?
Конечно, я стебусь. Но где-то работать придется.
— Буду… — улыбается.
— Жаль, что с донорством спермы — облом! А так — лёгкие были бы деньги!
— Было страшно?
— М?
— Вазэктомия…
— Не напоминай! Чуть крышей от страха не потек. Мелкий же был, вообще не понимал ни хрена, чего они там резать собрались.
— Бедняга… — утыкается мне носом в шею Полина.
— Да-да-да… Пожалей меня скорее, — кладу ее ладонь на ширинку.
Получаю шлепок.
— Ау! Shhh… — игриво оскаливаюсь — Ещё, моя госпожа!
Шутливо боремся.
Буч нервно и глухо гавкает, затравленно глядя на нас по очереди.
— Мы играем, — присаживается к нему Полина. — Играем…
Делает ему «бип». Треплет по макушке.
Поднимается под его внимательным взглядом.
— Смотри, Буч, это любовь… — веду ей языком по щеке и уху.
Он облизывается, словно я ем что-то вкусное, а ему не даю.
Полина, взвизгивая, выкручивается.
— Денис!! — хихикая вытирает ухо. — Ну мокро же!
— Я на собачьем объясняю. Волнуется же псинка.
Втыкаюсь носом ей за ушко и громко часто нюхаю как пёс. В мозгах искрит от запаха. Подчиняясь инстинкту, кусаю за кромку уха.
— Денис… — вырывается опять, хихикая.
— Доктор Лектор. Начало… — щелкаю зубами.
Обнимаемся. Замираем. Улыбка стекает с лица, остаётся только опустошение.
Снег валит на нас сверху. Красота…
Садимся в машину. Сердце сжато в ком и все не отпускает, почему-то… Хочется курить — жуть. А ещё проораться…
Вдавливая незаметно кулак в сердце, ложусь на руль. Ну давай уже… отпускай…
— Я пять минут так полежу, Малышечка, ладно?
Гладит по волосам.
— Всё нормально?
— Угу…
Отодвигая сиденье до упора назад, Денис переводит на меня хмурый взгляд.
Это такое приглашение?
— Барин желает угнетать? — ухмыляюсь ему.
— Мхм… У барина уже сердце не выдерживает недоцелованности.
Скидываю туфли и пальто с плеч, перебираюсь к нему на колени.
Изучая, медленно глажу его губы своими. Он закрывает глаза. Моя ладонь нащупывает сердце… Он колотится как отбойный молоток — мощно и быстро.
— Ты куда так взлетаешь? — шепчу ему.
Со стоном перехватывает инициативу. А целуется мой плохой мальчик так чувственно… И я мгновенно забываю, что я вообще-то самурай и серьезный боец. Его горячие губы и медленный язык оголяют во мне трепетную девчонку — немного неуверенную, плывущую и оголенную от чувств, с которыми не хочется справляться. Да и невозможно! Биение в груди нарастает, отключая от реальности. Мой магнит в экстазе…
Задыхаясь, вжимаюсь губами в его скулу.
— Ты всегда будешь со мной, правда? — хрипит он, сжимая меня.
Киваю…
— Вот… — достает из внутреннего кармана ключ, на нем ярлычок с адресом.
— Что это?
— Я квартиру нам снял. Рядом со Спартой. Это твой ключ. Закрывая глаза, откидывает голову на подголовник.
Растерянно смотрю на ключ.
— А я колечко сначала хотел… А теперь подумал, что это нечестно будет. Надо сначала узнать… ну… обратима ли операция.
— Меня тоже будем проверять? — поджимаю губы, хочется двинуть ему за это. — На фертильность.
— Ты дурочка?..
— А ты?
Смотрим с лобовое. Дворники метут снег по стеклу.
