Елена, между тем, заметила: ни один из потенциальных женихов ответных чувств у нее никогда не вызывал и не вызывает. И ни с того, ни с сего зарделась.
Как рассказывал позже, Он посмотрел на нее будто другими глазами и удивился: как это раньше не замечал того, что давно уже увидели остальные, а именно ее красоты? Встречный исподлобья взгляд бросил в позорное бегство целую армию мурашек, сидевших до этого в засаде на спине.
Ему показалось… Или Он просто переоценивает собственную неотразимость?
— Неужели ты так никого и не любишь? — деланно засмеялся. — Вот уж не поверю!
— Почему же? Лю-ю-блю…
Он понял, что не ошибается. Но все равно догадка показалась слишком смелой. А вспыхнувшая неожиданно мечта — недосягаемой.
Ему оставалось играть напропалую.
— Предлагаю пари: я знаю, кто твой избранник.
— Лучше не предлагай! Я-то уверена: ты жестоко заблуждаешься.
— Как бы не так! — им овладела непонятная буйная радость. — Причем ты по любому ничем не рискуешь.
— Ну что ж, давай заключим! А на что?
— На поцелуй! — Он решил, что помирать все- таки лучше с музыкой, даже если это не марш Мендельсона. И бросился, не раздумывая, в омут ее бездонных глаз.
— Хорошо! Сигнал принят… Называй!
— Уж сразу и называй! Так совсем не интересно. Давай для начала угадаю одну букву его драгоценной фамилии. Идет?
— Идет! — включилась в возбуждающую не только воображение игру Елена.
— Какую?
— Пятую! — чуточку помедлила с ответом девушка.
- «А»,- не задержался с ответом Он.
Все внутри у Елены похолодело: пятая буква Его фамилии была именно «а». Неужели Он догадался? Но ведь до этого момента она и сама не знала, что любит этого парня из соседнего двора. Перебрала в памяти фамилии ухажеров, выискивая ту, у которой пятая буква тоже «а». Такой нашелся. Елена облегченно вздохнула и попросила:
— Пожалуйста, седьмую!
— Нет проблем! «К».
Елена показалось, что она побледнела: второе попадание до крайности обострило опасную игру и вряд ли могло быть случайным.
— Последнюю, — наконец, решилась она, уже практически не сомневаясь, что он назовет «й» — последнюю букву собственной фамилии. Как вести себя дальше в таком случае, она не знала.
Елена подняла полные слез глаза и, тяжело вздохнув, произнесла заветное, будто последнее слово перед казнью, слово:
— Да!!!
И неожиданно для себя самой разрыдалась…
Они по праву стали первой парой их городка. Даже отвергнутые завистники были вынуждены сей факт признать. Невероятная — воистину на грани умопомешательства! — любовь длилась полтора года. И никто не мог предположить, что в один далеко не прекрасный день Казалось, незыблемый постамент Счастья рухнет.
Хмурым октябрьским днем Он через сестренку вызвал ее из дома:
— Мне страшно тяжело, я не знаю, как все это переживу и переживу ли вообще, но мы должны расстаться!
Если бы в эту секунду многоэтажка, у которой они стояли, сдвинулась с места и продефилировала вдоль улицы, Елена была бы шокирована меньше.
— Почему? Что случилось? Мы ведь дали слово никогда не разлучаться, что всегда будем любить друг друга. Как же так?
— Я ухожу в армию. Вот повестка.
— Я поеду с тобой! — вырвалось у нее.
Он горестно рассмеялся:
— Ты сама не понимаешь, что говоришь! Это невозможно.
— Почему? Я устроюсь там, где ты будешь служить, на работу. Мы будем встречаться хотя бы тогда, когда тебя отпустят в увольнение. А видеться сможем гораздо чаще — ну, хотя бы издали, когда вас будут вести куда-нибудь строем.
— Милая, поговорим об этом позже. Я сам пребываю в растерянности.
— Хорошо! Но я все равно приеду. Вот посмотришь.
И прошептала, увидев его полные слез глаза:
— Верь мне, дорогой, любимый, единственный!!!
И сейчас, кажется, она слышит его ответ:
- Знай, Ленок, без тебя я своей жизни не мыслю.
Увы, жить ее возлюбленному оставалось всего ничего. Прямо в «учебке», на втором месяце службы, молодого солдата до смерти забили «деды», осиротив не только родителей, Елену, но и еще не появившегося на свет Димку. Ни в чем не повинного ребенка, которому так и не суждено было увидеть отца.
Подруги уговаривали ее сделать аборт, не губить свою молодость. Родители рассудительно в ситуацию не вмешивались. Однако она ни на минуту не сомневалась: ИХ наследник обязательно появиться в этом мире. И ради него она станет жить.
Вот только Бородач… Подобное с нею приключилось впервые. Не изменяет ли она памяти первой любви, испытывая аналогичные чувства к другому? Нет ответа…
А Георгий Павлович напрасно старался, распушивая хвост. Даже в мыслях у нее не было «клюнуть» на неуклюжую уловку Казановы от науки.
В этот миг. Аэропорт г. Самарканда.— Вниманию пассажиров! — голос из репродуктора на короткое время перекрыл рев лайнера, идущего на посадку. — У второй стойки начинается регистрация на рейс 4632, следующего по маршруту Самарканд — Ташкент — Киев. Повторяю…
Женщина лет тридцати в бежевом плаще, перекинутом через руку, и огромных солнцезащитных очках во все миловидное лицо, стоящая у стойки внутриаэропортовского телеграфа, заволновалась:
— Разрешите, — обратилась она к стоящим впереди, — дать телеграмму, не дожидаясь очереди. Если не сжалитесь, просто не успею этого сделать. Объявили посадку на рейс, которым я улетаю.
— Какой может быть разговор? — рокотнул басом склонившийся к окошку узбек. — Пожалуйста, уважаемая, — протянул бланк, который только что собирался заполнить сам.
— Давайте быстрее, что вы там возитесь? — нетерпеливо произнесла оператор.
— Сейчас! — заторопилась и женщина, нарушившая покой очереди.
Вытянула из сумочки авторучку, помедлила мгновенье, как будто на что-то решаясь или собираясь с мыслями, и начала писать: «Молния Киев Парнокопытенко семь квартира тридцать четыре Задерихвосту Вылетаю рейсом 4632 Работы уволилась Встречай Целую Валентина».
Когда она, расплатившись, направлялась в камеру хранения за вещами, из динамиков послышалось:
— Пассажиры рейса 4632, следующие до Ташкента и Киева, приглашаются на посадку к выходу номер три!
Спустя три часа. Квартира Бородача.
— Мама! Мама! — крикнул, едва закрыв дверь за разносчиком телеграмм, Задерихвост.
— Ну, что там случилось достойного того, чтобы среди ночи поднять меня с постели? — проворчала та.
— Вааля прилетает! Насовсем!
— Правда? — охнула старуха.
— Самая что ни на есть! Вот телеграмма! Так что отныне нас будет трое.
