Положив трубку, Илона вернулась на кухню.
Поглядев Петеру в глаза, она с удивлением заметила, что он смотрит в ее раскрасневшееся лицо с нескрываемым раздражением.
– Ну и как наши с вами дела? Ведь этот звонок касался меня? – спросил он ледяным тоном. – Заключение контракта движется к успешному завершению?
– Что?
До Илоны не сразу дошел гадкий смысл его слов. Но когда она поняла, что он имел в виду, в ней поднялось чувство горькой обиды, способное погасить любое желание. Да как он смел подумать о ней такое?
Возбуждение мгновенно погасло, и она почувствовала легкое замешательство. Бог мой, да ведь она стоит перед ним полуголая!
Илона никогда не стеснялась своего тела, – ей случалось не раз загорать на нудистском пляже. Но она не хотела, чтобы Петер догадался, какую власть имеет над ней. Грудь ее все еще была напряжена от возбуждения, а набухшие соски призывно приподнялись. Она отвернулась и попыталась стянуть края жилетки.
– Контракт тут совершенно ни при чем, – произнесла она довольно резко. – Звонила Амелия. Она намекнула на мое необъяснимое пристрастие к таким мужчинам, как вы.
На лице Петера появилось растерянное выражение.
– Таким мужчинам, как я? Но… почему во множественном числе?
Илона затаила дыхание. Теперь нужно немного отступить, иначе можно все испортить.
– Петер, дорогой… – Она собиралась произнести это чувственно-сладострастным голосом и вдруг с удивлением поняла, что ей даже не приходится притворяться. – Да, моя слабость – элегантные, красивые, сильные мужчины. Как вы думаете, почему я подошла к вам на том памятном для нас обоих вечере? Вспомните, ведь тогда никакого контракта и в помине не было. Но… до сих пор мне не очень-то везло. Наверное, поэтому я все еще живу одна.
– Гм. Это означает, что, как только вам удастся заполучить такого мужчину, вы сразу же выскочите за него замуж.
Илона невесело рассмеялась.
– Я этого не говорила, Петер. Кстати, Франц подтвердит, что я, увы, не создана для замужества.
Опять этот Франц!
– Но… для чего же вы тогда созданы?
– Думаю, вы уже догадались. А теперь ступайте и принесите свои вещи, я провожу вас в ванную комнату. Скоро приедет Франц, и мне надо переодеться к его приходу.
– Но сначала… Поцелуй меня, – потребовал он, и Илону охватила паника. Боже, ей только что удалось взять себя в руки!
Она вскрикнула, когда он сжал ее в объятиях и приник ртом к ее губам, проникая языком все глубже и глубже, пока она не обмякла, потеряв всякое желание сопротивляться.
А что, может быть, и впрямь плюнуть на осторожность и…
С каждой секундой Илона чувствовала, что все больше и больше растворяется в его объятиях. И ее руки помимо воли все крепче обвивали его шею, притягивая ближе, ближе…
Когда ей наконец удалось оторваться от Петера, дыхание его было тяжелым и прерывистым.
– Ты должна избавиться от Франца как можно скорее, – пробормотал он. – А теперь, пожалуйста, покажи, где у тебя ванная. Боюсь, что только ушат ледяной воды поможет нам прийти в себя.
Понимая, что он совершенно прав, она, тем не менее, готова была запротестовать. Хорошо, пусть отправляется в этот проклятый душ. И она тоже пойдет охладить свою пылающую плоть, – но в другой, поменьше размерами, куда вход гостям заказан. И выйдет оттуда спокойной, бесстрастной, почти бесполой!
Обезумевшая от страсти Илона не вписывалась в ее планы. Не она, а он должен был потерять контроль над собой!
Но как это здорово, когда он обнимает и целует ее! И как трудно от этого отказаться – в эту минуту, сейчас.
Застонав, Илона сдернула жаркую кожаную одежду и юркнула под душ. Сильная струя холодной воды быстро привела ее в чувство, и через каких-нибудь десять минут она открыла дверь Францу – свежая и сияющая, как утренняя роза.
– Привет, – она буквально прыгнула через порог, чтобы поцеловать его в щеку. – Как чувствует себя безупречный отец прекрасной семьи?
– Немножко нервничает. Вдобавок еще эти дела… А что у тебя? Понравилось наше произведение этому снобу?
– Он вовсе не сноб, – мягко поправила Илона, направляясь в кухню. Франц потащился следом. – Дом ему понравился, он уже позвонил своему агенту, и я думаю, что сделку удастся заключить прямо завтра. Вы довольны, шеф?
– Потрясающе! – мгновенно воспрянувший духом Франц обнял Илону, приподнял и закружил в воздухе. – Это надо отметить.
Он шагнул к холодильнику и потянулся к запотевшей банке пива, но вдруг остановился, прислушиваясь.
– Что там за шум в ванной? – Он нахмурился. – Похоже, ты, как всегда, забыла выключить воду.
У Илоны дрогнули колени, – кажется, ее застигли на месте преступления. Чушь, ерунда! Франц – свой человек, и нечего его стесняться.
– Не волнуйся, – спокойно проговорила она. – Я ничего не забыла. Это… Это наш гость принимает душ.
– Петер? – Глаза Франца округлились, и в них появилось страдальческое выражение. – Ох, Илона, Илона. Ну что мне с тобой делать?
Она беззаботно улыбнулась.
– Конечно же, выпороть. Но все равно, сегодня он будет хозяином стола. – Она снова почувствовала приступ необычайного возбуждения.
Франц глянул на нее и заразительно расхохотался.
– Не далее как вчера ты утверждала, что он тебя не интересует. Ох уж эти женщины!
– Напротив, Петер давно привлек мое внимание. Просто мне казалось, что ему не до меня. К счастью, я ошиблась…
– К счастью?
– Конечно же, и он собирается у меня заночевать.
– Гм. Но надеюсь, ты выбросила из головы эту дурацкую идею насчет ребенка?
Илона отвернулась.
– Нисколько она не дурацкая. Из меня получится превосходная мать.
– Не сомневаюсь. Но вряд ли Петер Адлер окажется любящим отцом.
– А он ничего и не узнает. К тому же я ни на что не рассчитываю. Разве что на его гены.
– Послушай, Илона, будь осторожна. Может быть, он и не плохой человек, но… все эти банкиры на одно лицо. И этот, по-моему, такой же. Ходячая банкнота – и ничего более. И все-таки… зачем его обманывать? Ты же всегда была порядочным, прямым человеком.
– Да, была, – Илона явно смутилась. – Но, может быть, ты просто плохо меня знаешь?
Удивленно посмотрев на нее, Франц рывком открыл банку пива.
– Не думаю.
– Так или иначе, это не твоего ума дело. Простите за грубость, шеф, но я буду спать с кем хочу. Я же в твою личную жизнь не лезу.
– Если бы. Вечно даешь мне советы, в которых я не нуждаюсь.
– Ты все равно к ним никогда не прислушиваешься. Впрочем… оставим это, Франц.
– Хорошо, но потом не говори, что тебя не предупреждали.
– О, пожалуйста, не надо обо мне заботиться!
