– Вы зря на меня обиделись, мисс. Конный мир – это особое королевство, где венцы творения лошади, а не люди.
– Даже если встанет вопрос о жизни и смерти?
– Видите ли, – в его голосе прозвучало сомнение – поймет ли девушка то, что он собирался сказать, – мой отец и один из его конюхов погибли, спасая из огня лошадей во время пожара. «Полцарства за коня», следуя словам Шекспира, для нас не красивый оборот речи, а суровая реальность. Вы, наверно, впервые сталкиваетесь с этой стороной конного мира?
Она горько кивнула, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить весь ужас пережитого, но вместо этого почему-то пробормотала:
– Она была так спокойна, словно речь шла о постороннем человеке.
– Кто? Флоранс?
– Да.
– Вы ошибаетесь. Просто это издержки нашей профессии, как перспектива попасть в аварию – издержки работы водителя автобуса. Флоранс делала то, что должна была делать, но вы зря думаете, что ей было все равно.
– Но у нее был такой спокойный голос!
– Мы все немного фаталисты, иначе бы никогда не сели на лошадь.
– И вы?
– И я. Что бы со мной ни произошло, я приму это как должное… Кстати, вы не видели Элен и Джефри?
Чувствовалось, что этот вопрос ему страшно неприятен.
– Нет.
– Ничего не понимаю… Впрочем, это не важно. Главное, постарайтесь, чтобы такие инциденты, как сегодняшний, больше не повторялись.
Норе показалось, что последнюю фразу произнес совершенно другой человек. Она вскинула на Ричарда удивленные глаза, собираясь ответить на упрек, но осеклась, увидев на его лице стыд за унизительное положение, в которое его поставила невеста.
– Я, собственно, хотел вас попросить, чтобы вы предупредили Элен, что я не смогу сопровождать ее на прогулке, потому что поеду на Броскате.
От этой новости у Норы словно душа оборвалась. От ужаса ее буквально затошнило, и она почувствовала пустоту в груди.
– Нет! Пожалуйста, не надо! Он вас убьет!
– Если на него сейчас никто не сядет, он начнет повторять такие вещи постоянно. И мне придется отправить его на мясо, а ни одна лошадь не заслуживает такой участи.
– Так то лошадь, а это коварный убийца!
– Запомните, Нора, – Ричард впервые заглянул ей в глаза, – лошади не рождаются «коварными убийцами», как вы только что выразились. Такими их делают люди.
– Но почему именно вы? А Боб, а Джефри?
– Воспитание «коварных убийц» не входит в обязанности Боба, а Джефри где-то болтается… И потом, даже если бы он был здесь, это ничего бы не изменило: Броскат – мое приобретение, и я не могу заставлять своих сотрудников делать то, что боюсь или не могу сделать сам.
– Но…
– Нора, поверьте, мне очень приятна ваша забота о моем здравии, но это решенный вопрос. Ставьте быстрее Фаниполь в денник, потому что я не хочу, чтобы кто-то из лошадей был на улице, когда я выведу Броската. Договорились? И не вешайте нос. Все будет хорошо!
Он вдруг совсем по-мальчишески ей подмигнул и быстро пошел к выглядывавшему из-за створки ворот старшему конюху, а Нора поплелась за ним, ведя пофыркивающую Фаниполь.
Поставив кобылу в денник, она повесила уздечку на плечо и, подхватив седло, уже собралась отнести конскую амуницию на место, но ноги не шли, и девушка стояла и прислушивалась к звукам, которые раздавались из денника Броската.
Вот, наконец, отодвинулась дверь и показался сосредоточенный Ричард, за которым Боб вывел прядающего ушами каракового жеребца. Мужчины перекинулись парой слов, затем Каннингем, чуть присев, оттолкнулся от земли и взмыл в седло, не коснувшись стремян, предусмотрительно опущенных на нужную длину. Но прежде, чем сесть на коня, он шутливо отдал честь Норе, и девушка поразилась его самообладанию.
А еще она запоздало поняла те чувства, что ежедневно испытывала Флоранс, когда Тим садился на Броската.
Не замечая тяжести седла, которое держала в руках, она не отрываясь смотрела на спину своего любимого мужчины.
Почувствовав на себе всадника, Броскат взвизгнул, ударил задними копытами по дверям денника и бросился вперед. Но его усилия пропали даром, потому что Ричард сидел как влитой, подобрав коротко повод и засунув носки сапог в стремена, а Боб, зная подлую манеру своего подопечного бить задом вбок, одним прыжком скрылся за бетонной стенкой денника.
Вылетев за ворота конюшни, караковый дьявол продемонстрировал весь свой репертуар со «свечками» и «козлами», глядя на которые Нора ожидала, что Ричард вот-вот вылетит из седла, но тот крепко держался на спине коня, и в сердце девушки закралась робкая надежда, что все еще обойдется.
Словно прочитав ее мысли, Броскат прыгнул вперед и понесся по дороге, мгновенно скрывшись с глаз, а Нора, со всхлипом втянув воздух носом, наконец перевела дыхание.
Нетвердыми шагами она добрела до седельной и повесила на место амуницию Фаниполь, а потом постаралась занять себя работой, но быстро поняла, что не сможет и пальцем пошевелить, пока не увидит Ричарда живым и здоровым.
Выйдя на улицу, девушка присела на стоявшую у стены скамейку, вглядываясь в ту сторону, куда умчались Ричард и Броскат. Тихо подошел и примостился рядом Боб, закурив дешевую сигарету.
– Он никогда не падал.
– Кто? Тим?
– При чем тут Тим, мисс? Вы же ждете не его.
– Похоже, об этом знает вся конюшня.
– Почти все, мисс. Но ведь в этом нет ничего плохого. Если бы леди Элеонор так переживала за своего жениха, жизнь Дика была бы гораздо лучше. Дурит голову хозяину. Пока он на нее внимания не обращал, все ходила, хвостом вертела, а теперь ведет себя так, что прибить иногда хочется… Кстати, вон и она с нашим красавцем. Легка на помине.
Нора посмотрела в сторону, куда кивнул собеседник, и увидела смеющуюся Элен, идущую рядом с Джефри, который рассказывал ей что-то веселое.
Прекрасная блондинка заливалась смехом и была совершенно не похожа на вечно всем недовольную без пяти минут леди Каннингэм.
Рядом Боб скрипнул зубами.
– Ну вот, пожалуйста, Тим в больнице, Дик неизвестно где, а этой кукле хоть бы что.
– Но, Боб, она же не знает, что здесь произошло, – попыталась быть объективной Нора, наблюдая за тем, как Джефри галантно поддержал Элен под локоток, когда та легко перепрыгнула малюсенькую лужицу на своем пути. – Ее же здесь не было…
– Вот именно «не было». Пойду-ка я займусь делом.
Он медленно поднялся с лавочки и скрылся в прохладной темноте конюшни, не обращая внимания на подходящую парочку.
– Ну ладно, Джефри, считайте, что я вас простила. На вас просто невозможно сердиться, и вы этим пользуетесь, – донесся до Норы обрывок фразы, сказанный кокетливым голосом, в котором сейчас вместо стали звенели колокольчики. – Но больше не смейте этого делать.
