— Последние обычно самые неспокойные! — предупредил Джонно. — Если хотите, можете выгнать их вместе.
— Хорошо, — отозвалась девушка и выпустила последних двух телят сразу. Они подпрыгивали и игриво бодались, но войдя в проход, присмирели и покорно пошли к давилке.
Камиль удовлетворенно выдохнула и бросила взгляд на ботинки, которые походили теперь на два комка грязи. Ничего! Приобретенный опыт стоит испорченных любимых ботинок!
— Заприте дверцу! — закричал молодой человек.
Оглянувшись, она увидела, что последний теленок, который был чуть меньше остальных, умудрился развернуться в узком проходе и теперь шел прямо на нее.
Девушка бросилась вперед и вцепилась в дверцу, чтобы захлопнуть ее.
Бац! Мощный удар отбросил ее назад. Земля вдруг кинулась ей навстречу и больно врезалась в спину, вышибая дыхание из легких.
— Камиль!
Железное клеймо стукнулось о бетон, когда Джонно увидел, как она упала. Он ринулся к ней, онемевший от страха.
Девушка лежала неподвижно.
Господи! Что с ней? Последний бычок развернулся и ударил ее дверцей. Джонно подбежал к ней и упал на колени.
— Камиль!
Почему она не шевелится? У него внутри все сжалось и похолодело от ужаса. Он коснулся ее плеча. Девушка вздрогнула, как будто хотела что-то сказать. Слава богу, она в сознании!
— С вами все в порядке? — спросил он. — Сильно ударились?
Камиль открыла глаза, потом пробормотала:
— Я... кажется, все в порядке.
С головы до ног ее покрывал толстый слой грязи вперемешку с соломой. На подбородке, куда пришелся удар дверцей, выступила кровь.
— Уверены, что все нормально? Ребра не болят?
— Не болят. Просто я в шоке, — проворчала девушка. — Откуда он взялся?
— Дайте-ка я помогу вам сесть.
— А, спасибо.
Он согнулся рядом с ней, она привалилась к его бедру. Джонно бегло окинул ее взглядом и, к своей радости, не нашел никаких других повреждений, кроме раны на подбородке. Он старался не обращать внимания на разливающее по ноге тепло там, где она прижалась к нему. Сам виноват! Надо было думать, когда садился рядом.
— Ой-ой-ой! — простонала Камиль, дотронувшись до подбородка и увидев кровь на пальцах. Она не выносила вида крови, особенно своей.
Джонно наклонился ближе, осмотрел рану и осторожно, чтобы не причинить боль, коснулся ее.
— Ничего серьезного. Просто поверхностная царапина, — заверил он. — Еще где-нибудь болит? Дверца вас сильно ударила?
— Кажется, нет. Все случилось так неожиданно. Простите, что я не закрыла ее сразу.
Девушка посмотрела ему в глаза. Они были полны сочувствия и заботы. Заботы о ней! Боже! Ну надо же! Она сидит посреди скотного двора, прислонившись к бедру Джонно Риверса, и до его прекрасных сексуальных губ всего несколько сантиметров. Ну почему именно сейчас она вся в грязи и крови?
— Пойдемте, я помогу вам дойти до дома, — предложил он.
— Думаю, что смогу дойти сама. Я немного растерялась поначалу, но сейчас пришла в себя. — Какая жалость, что она совсем не умеет врать! Ей так хотелось, чтобы он поднял ее на руки... вот дурочка. Ну почему нельзя притвориться, что тебе очень больно?
— Не двигайтесь! Я вас отнесу.
О да! Не успела Камиль начать жалкие попытки поспорить, как он просунул ей руку под колени, другой обнял за плечи и поднял без усилий.
— Джонно, до дома очень далеко. Не можете же вы нести меня всю дорогу. — Заткнись, глупая! Хочет нести — пусть несет! Не мешай!
Он не ответил. Камиль театрально вздохнула и обняла его за шею.
Вот если бы меня сейчас увидели девчонки из редакции, они позеленели бы от зависти!
Войдя в кухню, Джонно опустил ее на стул и велел не двигаться, потом взял полотенце, пузырек со спиртом и налил в миску теплой воды. Он макнул полотенце в воду, отжал и капнул спирта. Камиль наблюдала за ним, как завороженная. Его загорелые руки с длинными ровными пальцами имели восхитительную форму.
— Сидите смирно, пока я сотру грязь с вашего лица. А потом посмотрим, насколько глубока рана.
— Говорят, грязевые маски очень полезны для кожи, — попробовала пошутить девушка, надеясь разрядить обстановку. Он выглядел чересчур серьезным и обеспокоенным.
— Предлагаете оставить всю эту дрянь на вашем лице, что ли? — Джонно едва заметно улыбнулся.
— Ммм... пожалуй, не стоит. Я вспомнила коровьи лепешки на скотном дворе.
Она была рада, что Джонно не смотрел ей в глаза, когда вытирал грязь с ее лба. Не хватало только, чтобы он догадался, как ей приятны его прикосновения.
Добравшись до подбородка, он взял свежее полотенце, поменял воду в тазике. Молодой человек старался действовать очень осторожно, но она все равно вздрагивала.
— Вот сейчас всю вытрем и приложим лед, чтобы не было синяка.
— Это ведь всего лишь царапина, правда?
— Не думаю, что шрам останется надолго. — Он говорил слишком будничным тоном, каким обычно говорят, желая скрыть внутреннее волнение.
— Джонно, пожалуйста, не беспокойтесь. Я же обещала, что не стану подавать на вас в суд. К тому же, уверена, что эта ранка не слишком обезобразит мою внешность. — Он промолчал, тогда Камиль решила еще раз попытаться пошутить: — Если бы только все эти женщины, мечтавшие выйти за вас замуж, знали, что всего-то и нужно просто упасть и слегка пораниться, чтобы вы приклонили перед ними колено...
Он снова не ответил, стоя на коленях перед ней и аккуратно касаясь ее подбородка полотенцем с чрезмерно сосредоточенным выражением лица, как будто боялся пропустить маленькую песчинку. В какой-то момент ей вовсе расхотелось шутить. Она только пристально смотрела на него.
Было в его лице что-то непонятное. Мышцы на шее натянулись. Как будто он нервничал и чувствовал себя неловко... и когда он начал промокать ее лицо сухим чистым полотенцем, его движения вдруг стали медленнее, еще медленнее... и даже нежнее.
Джонно не сводил взгляда с ее губ.
В ее голове вспыхивали картинки, показывавшие, как он мыл бы все ее тело. Как ловил бы струйки воды на ее бедрах... и его руки...
Она вдруг ощутила такое напряжение внутри, от которого перехватило дыхание. Где-то в глубине жаркой волной разливалось желание. Что-то тяжелое и горячее сжалось в животе. Ноги вдруг онемели и перестали слушаться.
Джонно поднял глаза на нее. Их взгляды встретились, и Камиль поняла, что он чувствует себя таким же беспомощным кроликом, попавшим в ловушку, как и она. Его охватила та же нереальная, неразумная страсть. Нечто такое, что не поддается контролю.
Воображение бежало впереди событий, и ей уже чудилось, что он нежно касается ее губ. И от этих волнующих мыслей в голове образовался плотный, непроницаемый туман.
