– Ничего не изменится? Эх вы! Тоже мне, родители! Вот сейчас и обнаружился тот факт, что Тим приемный ребенок. Ничего не изменится! Скажете тоже… Это ж надо такое выдумать! Ничего не изменится! – в третий раз повторила она. – Разве что семья разрушится и весь мир для ребенка перевернется вверх тормашками. А в остальном да, ничего!
– Мама… – начала было Джин, однако выяснилось, что Дебби еще не все сказала.
– Кто поцелует Тима на ночь, кто подоткнет под него одеяло, кто скажет ласковые слова? А? Я вас спрашиваю!
– Ну, я всегда… – вновь попыталась что-то произнести Джин.
Энди заговорил одновременно с ней:
– Я тоже, когда Тим будет ночевать у меня. Ведь я не собираюсь уезжать в другой город, остаюсь здесь, в Скрантоне. Тим сможет бывать у меня по уик-эндам, по праздникам и вообще…
– Не каждый уик-энд, – быстро произнесла Джин.
Энди поскреб в затылке.
– Ну… хорошо…
– Ах так? – язвительно усмехнулась Дебби. – Вы уже все решили? Расписали роли и успокоились? А Тиму отвели роль статиста? Молодцы, ничего не скажешь! Только не забывайте: Тим тоже живой человек. Мало того, ребенок. И у него свое представление о том, каким должно быть общение с мамой и папой.
– Кстати, – вдруг произнес Энди, взглянув на Джин, – мы договорились, что, как и раньше, я буду играть важную роль в жизни Тима, не так ли? А сейчас ты как будто заранее ограничиваешь его общение со мной.
– Я лишь сказала, что не каждые выходные ты станешь забирать Тима к себе. В конце концов, мне тоже нужно проводить с ним какое-то время, ведь я мать.
– А я отец.
– Никто и не спорит.
– Вот и замечательно.
– Постойте! – воскликнула Дебби. – Вы так и не сказали, как ко всему этому относится Тим.
Повисла тишина. Джин и Энди отводили взгляд – похоже, никому из них не хотелось отвечать на этот вопрос.
– Ну что же вы молчите? – требовательно произнесла Дебби.
После чего Энди, по-видимому, решил поступить как джентльмен и нерешительно пробормотал:
– Вообще-то, мы… кхм… Словом, мы пока… э-э…
– Что? Вы до сих пор ничего не сказали Тиму?
– Разумеется, мы скажем, мама, – заверила ее Джин. – К сожалению, без этого не обойтись. Просто нам нужно подобрать правильные слова.
– Я так и знала! – вздохнула Салли, отодвигая опустевшую тарелку.
Они с Джин, как обычно во время перерыва, сидели за ланчем в итальянском кафе «Беллиссимо».
– Брось, – нахмурилась Джин. – Как ты могла знать? Для меня самой все это в какой-то степени неожиданность.
– Ну, я не говорю, что знала точно, – поправилась Салли. – Но что-то такое чувствовала.
– Интересно что? – хмыкнула Джин.
– Милая моя, ты уже с месяц рассказываешь о том, что недовольна своей жизнью. Поневоле возникает ощущение, будто ты сама себя уговариваешь сделать наконец… э-э… какой-то решительный шаг.
– Сделать какую-нибудь глупость, ты хотела сказать?
Салли усмехнулась.
– Заметь, не я произнесла это слово.
– Но подумала именно так.
– Какая разница, что я подумала? – вздохнула Салли. – Важно другое: правильно ли ты поступаешь?
– Правильно, – ответила Джин без малейшей запинки. – И не только я, Энди тоже. В данный момент это единственный вопрос, по которому мы имеем одинаковую точку зрения. Как выяснилось, в последнее время ни один из нас не был счастлив, просто мы не решались друг другу об этом сказать. Я не хотела причинить боль Энди, а он – мне.
Салли задумчиво покачала головой.
– Тебе самой не странно, что вы так заботитесь друг о друге накануне развода? Как правило, в подобных ситуациях супруги ведут себя иначе.
– Потому что мы не разводимся, – спокойно пояснила Джин.
Салли удивленно уставилась на нее.
– Что-то я не пойму… Может, я ослышалась? Разве не ты несколько минут назад сказала, что вы с Энди решили развестись?
– Да, – кивнула Джин, – я так сказала, но лишь для того, чтобы было проще объяснить происходящее.
– Проще? – вновь усмехнулась Салли. – Да ты меня вконец запутала! Теперь я уже не понимаю, разводитесь вы или нет.
– Пока нет. – Джин тоже не понимала, но другого: почему нужно делать на этом акцент? – Мы поживем немного врозь, потом начнем формальную процедуру расторжения брака. Кстати, пока о нашем решении разойтись никто не знает, кроме моей матери. Ты первая, кому я это говорю, поэтому пока придержи информацию при себе, ладно?
Салли нахмурилась.
– У меня нет особого желания обсуждать твою жизнь с кем бы то ни было. Зато, если не возражаешь, есть вопрос.
– Конечно, – пожала плечами Джин. – Спрашивай.
– Ведь у вас есть Тим, почему же ты сказала, что о разводе не знает никто, кроме твоей матери?
Джин отвела взгляд.
– Что? – удивилась пристально наблюдавшая за ней Салли. – Вы ничего не сказали Тиму? Боже правый!
Вздохнув, Джин произнесла:
– Конечно, Тим вправе знать о том, что его мама и папа разводятся. В конце концов, к нему это имеет самое непосредственное отношение. – Она нервно потерла висок. – Но если бы ты знала, как трудно это сделать!
Салли повела бровью.
– Догадываюсь. Но представь, что будет с Тимом, если новость о разводе родителей ему сообщит кто-нибудь посторонний.
Или он узнает от чужого человека, что мы с Энди вообще не являемся его родителями, пронеслось в мозгу Джин, и она внутренне содрогнулась.
– Что, задумалась? – негромко спросила Салли. – То-то!
Джин мрачно кивнула.
– Твоя правда, нужно как можно скорее рассказать обо всем Тиму.
Когда Энди наконец вывел свой «вольво» на шоссе, ведущее из Скрантона домой, в юго-восточные пригороды, было уже довольно поздно.
Он мог бы оказаться на этой трассе гораздо раньше, если бы после работы не отправился подвозить домой свою помощницу, медсестру Риту Маккей.
В последнее время Энди беседовал с Ритой чаще, чем с Джин. Правда, именно о Джин они и разговаривали. Так было и в этот раз, пока Энди вел «вольво» на Голдсмит-стрит, где жила Рита.
– Значит, все-таки разводитесь? – с плохо скрываемым любопытством произнесла та.
Энди повернулся к ней и немного растерянно улыбнулся.
– Сам еще не привык к этой мысли. Тем не менее мы уже все обсудили – к счастью, без слез и бурного выяснения отношений – и пришли к выводу, что так будет лучше для нас обоих. Единственное, что беспокоит и Джин, и меня, это реакция нашего сына, Тима.
– Он плохо воспринял новость?
– Нет, Тим не…
– Неужели ему безразлично? – удивилась Рита. – Даже не верится. Если бы мне было восемь лет и я узнала, что мои папа и мама больше не будут жить вместе, то…
– Нет-нет, Тим просто…
Однако Рита не слушала.
