И все же разум осознал, что моего защитника больше нет, сердце не желало смириться с потерей.
О Боже, мы были знакомы с Джеймсом не больше суток, но он каким-то невообразимым способом сумел забраться ко мне в душу.
— Милый, ну открой глаза! — взмолилась я. — Вернись ко мне. Я же люблю тебя, Джеймс.
Слезинка скатилась по моей щеке и упала ему на лоб. А потом еще одна. И еще.
И вдруг Джеймс вздохнул. Судорожно. Жадно. Неожиданно! Я с удивлением наблюдала, как возвращаются краски не его лицо. Вот его веки приподнялись: голубые глаза смотрели недоверчиво — похоже, он тоже удивился, увидев меня.
— Что? Как?
Его слова или, может быть, мои мысли?
Но так ли важно, как и почему? Главное, он жив! Мне требовалось более существенное подтверждение. Я приподняла окровавленный свитер и в руки мне упала пуля. Осторожно прикоснувшись пальцем к затянувшейся еще красноватой ране, я по-прежнему не верила своим глазам.
Джеймс приподнялся, притянул меня к себе и поцеловал. И в ту самую секунду, когда его губы прикоснулись к моим, я забыла все вопросы, требующие ответов, забыла о недавнем убийстве, забыла обо всем, кроме удовольствия. Была только я и он. Были мы!
Однако реальность требовала нашего внимания. Лишив меня чарующего прикосновения своих губ, Джеймс поднялся, но сразу же обнял. Осознав, что ему тоже необходимо чувствовать меня рядом, не смогла сдержать довольную улыбку.
Впрочем, в данный момент его интересовала Мелинда.
— Знаю, ты хотел лично поквитаться с ней, но…
— Ах, милая Кэт, не факт, что мне бы это удалось. Да и неважно, кто стал орудием судьбы, главное, что Мелинда больше никому не причинит зла.
— Ну и хорошо, что все закончилось, — сказала я и шагнула из круга, вернее, попыталась это сделать. Какая наивность! Я полагала, что со смертью Мелинды, ее колдовская ловушка утратит силу, но этого не случилось. — Джеймс?!
— Да, вижу, — ответил он. Его попытка выйти из круга тоже закончилась ничем.
— Ну что же это такое! — воскликнула я и нагнулась за пистолетом. Не в силах сдерживать негодование выстрелила в один из камней, пуля, срикошетив, пролетела между нами с Джеймсом и засела глубоко в стене.
— Больше так не делай, — посоветовал мне он.
— Не буду, — кивнула я. Да и безрезультатно это: камень не сдвинулся ни на дюйм. — А ты не можешь прочитать какое-то заклятие?
— Магия тут не поможет. Нужно, чтобы кто-то извне убрал один камень.
— А если никто этого не сделает, мы так и умрем здесь?
Джеймс молчал, и я ощутила, как надежда по капельке растворяется во вдруг накатившем отчаянии.
Засунув пистолет в карман, я со всего размаху хлопнула себя по лбу.
— Ты что? — уставился на меня Джеймс.
— Фиона! — вместо ответа прокричала я. — Фиона, иди сюда!
Послышались легкие шаги, и появилась она, та, что заманила меня в ловушку в Брок-Хаусе. Ее глаза покраснели от слез, видимо, она тяжело переживала смерть своей госпожи.
— Фиона, пожалуйста, освободи нас, — попросила я.
— После того, что вы сделали с Мелиндой? Никогда!
— Немедленно освободи нас… — начал Джеймс.
Засадив ему локтем в живот, я выступила вперед. Ну, кто так ведет переговоры! Мы не в том положении, чтобы угрожать.
— Фиона, давай забудем о том, что случилось с Мелиндой.
— Я не собираюсь ничего забывать!
— Ты ведь понимаешь, что если бы я не убила ее, то умерла бы сама. Однако ничего этого не случилось бы, не притащила ты меня в Брок-Хаус. Поэтому, давай, не будем искать виноватых, ладно? — Она молчала, видимо, чувствуя собственную вину, и я продолжила. — Мелинду уже не спасти, но ты можешь помочь Дарле.
— А разве она еще жива? — удивилась Фиона. — Мелинда сказала, что Джеймс, узнав нужную ему информацию, обязательно ее убьет.
— Дарла жива. И мы можем обменяться: ты уберешь камень, а я скажу, где наша пленница.
— А если ты лжешь?
— Клянусь тебе, Дарла жива. — Заметив, что Фиона хочет возразить, и я поспешила сказать: — Ты можешь мне не поверить, но тогда смерть Дарлы окажется на твоей совести. Как думаешь, сколько она продержится без еды? Она умрет в мучениях. И как думаешь, кого будет проклинать? Конечно, тебя.
Последнее было уже самой настоящей бравадой — Дарла никак не могла знать, что виной всему Фиона, я же надеялась, что она просто не успеет сообразить это.
— Хорошо, но если ты меня обманула…
— Я говорю правду.
Фиона наклонилась и забрала один из камней, и в тот же миг свет, наполнявший каждый из них, потух.
— Ты на машине? — поинтересовался Джеймс.
— Да.
— Тогда мы ждем тебя в Брок-Хаусе.
Взяв меня за руку, он поспешил покинуть этот дом.
Через сорок минут мы отпустили Дарлу, и остались одни в доме.
Едва только за ними закрылась дверь, Джеймс притянул меня к себе и поцеловал.
***
Много позже мы лежали в его кровати — на этот раз у меня не было никаких возражений по поводу совместного пребывания там — я водила по его груди и вдруг наткнулась на едва заметный шрам. Воспоминания о смерти Джеймса нахлынули с новой силой.
— Все еще не могу поверить, что ты жив, — пробормотала я.
Джеймс перекатил меня на спину и, нависая надо мной, прорычал:
— Разве похоже, что я мертв?
— Нет, ты определенно жив, — усмехнулась я. — Но мне сложно поверить в твое необычное воскрешение. Расскажи, что именно случилось.
Джеймс отпустил меня, а потом взбил подушку. Устроившись поудобнее, сказал:
— Я и сам не знаю. Помню лишь боль. А когда она утихла, я увидел белый свет и пошел на него, не хотел, но все же шел. А потом меня потянуло обратно.
— Ничего не понимаю.
— Думаю, это ты вернула меня обратно.
— Но как?
— Полагаю, ты не менее сильна, чем Мелинда, недаром вы духовные двойники. И я рад, что это именно ты.
Чтобы переменить тему, Джеймс снова меня поцеловал.
Ночь уже давно вступила в свои права, а сон все не шел ко мне. Так хорошо было лежать рядом с любимым и мечтать, что же ждет нас дальше, как вдруг Джеймс сказал:
— Я должен вернуться обратно.
— Обратно? Что ты забыл в доме Мелинды?
— Обратно в прошлое.
Я не почувствовала в его словах никакой угрозы.
— Зачем?
— Там мой мир.
— Ты живешь здесь, — приподнявшись на локте, я удивленно посмотрела на Джеймса.
— Пока не решу вопрос с Мелиндой.
— И тебя больше ничего здесь не держит, не так ли?
— Кэт, пойми…
Он умолк, а я силилась справиться с эмоциями, бушевавшими в моей душе. После всего, что было между нами этой ночью, услышать подобное… Боль перехлестнула через край, заставив меня прокричать ужасные слова:
