Рядом с ней зашелестели страницы, щелкнул замок закрываемого кейса и шорох кожи сиденья.
Бенедикт устраивался поудобнее, его локоть соприкоснулся с ее, и через несколько минут она услышала" как стало ровным и спокойным его дыхание.
Прошло десять минут… Мужчина через ряд сопел так громко, что вполне мог соперничать с ревом мотора, не то что Бенедикт. Он и спал так же безукоризненно, как делал все остальное.
Наконец она осторожно повернула голову. Да, он спал, раскинувшись в кресле, уронив руки на колени. Давая ей возможность рассмотреть крупные, чистые черты его лица.
Он выглядел в точности как и предыдущим утром, когда они обменивались брачными клятвами: сочетание угольно-черного и бронзового цветов, упрямо выдвинутая челюсть и никакой улыбки.
Сто процентов мужественности, сто процентов сдержанности.
Ресницы, густые и длинные, чтобы заставить завидовать многих женщин, лежали ровными полукружиями. Волосы, обычно идеально причесанные, немного растрепались, упали на брови.
Она пристально рассматривала его губы, и горло у нее постепенно пересохло.
Что говорить! Она многое знала об этих губах, какими они могут быть теплыми и нежными, сводить с ума, будить жаркие желания.
И какого же рода основу подобные чувства могут составлять для крепкого брака?
Она продолжала думать об этом, когда обнаружила, что он смотрит прямо на нее.
— Итак? — сказал он голосом низким и повелительным. — Гожусь я?
Заметавшись в поисках лазейки, она ответила:
— Я думала, ты спишь, Уголки его губ приподнялись в намеке на улыбку.
— Твое пристальное рассматривание, Кассандра, мертвого поднимет, не то что спящего. Но ты не ответила на мой вопрос. Гожусь я или ты уже жалеешь, что вышла за меня замуж?
— Ты очень красив, — признала она. — У тебя аристократичная и очень добропорядочная внешность. Надо быть сумасшедшей, чтобы не хотеть иметь такого мужа.
— И в данный момент ты как раз сомневаешься в собственной нормальности, верно?
Она хотела отвести глаза в сторону и обнаружила, что не может. Поняла, что не в состоянии уклониться от брошенного вызова.
— Признаюсь, что чувствую себя немного не в своей тарелке.
— Хотелось бы мне успокоить тебя, — сказал он, но есть вещи, которые понимаешь только со временем. Единственное, в чем я могу заверить тебя: я действительно такой человек, которым кажусь. Превыше всего для меня честь и традиции, требующие верности супружеским клятвам, заботы о жене и детях. Со своей стороны хочу сказать — я счастлив найти женщину такой красоты и ума, готовую стать матерью моего ребенка. , Он потянулся через разделяющий их поручень и коснулся рукава ее свадебного наряда — шелкового платья синего цвета. Они с Патрицией купили его во время обеденного перерыва, на этой неделе. Она снова надела его, потому что оно было удобным и стильным, а ей хотелось произвести впечатление на его родственников.
— Свадьба у нас вышла скомканной, — сказал он, — тем не менее невеста была обворожительна.
— Надеюсь, что твои родные тоже так подумают. Ты не рассказал мне, как они встретили новость о твоей женитьбе. Когда ты звонил, чтоб предупредить, что приедешь с женой. Они были довольны?
— Они отреагировали именно так, как я и ожидал.
От нее не ускользнула двусмысленность ответа. Она с заминкой прокомментировала:
— Звучит не слишком обнадеживающе.
Он ободряюще потрепал ее по руке, словно она была ребенком, не способным понять сложности взрослой жизни.
— Оставь мне заботы по поводу моей семьи, Кассандра, и сосредоточься на вынашивании здорового малыша.
— Нечего меня так трепать, — резко сказала она. Наш так называемый брак имеет шанс лишь в том случае, Бенедикт, если ты будешь откровенен со мной, ожидая, естественно, от меня того же.
Он тяжело вздохнул, хотя понять, от усталости или от раздражения, она не могла.
— Справедливо будет сказать, что мои родственники были удивлены.
— И счастливы за тебя?
— Я их не спрашивал.
С возрастающим беспокойством она поинтересовалась:
— Почему же?
— Потому что звонок был коротким, связь плохая. В Италии мы проведем неделю, максимум две. Что делает отношение моих родных несущественным.
Хотя он ответил достаточно прямолинейно, она уловила в его словах скрытый подтекст. Жестко сжавшийся рот, нетерпеливые жесты подтверждали ее догадку.
— Они не одобрили, да? — догадалась она. Они не хотят, чтобы ты привез домой жену.
— Какая разница, Кассандра? У них нет выбора, кроме как принять тебя. — Полная отрешенность, с которой он об этом поведал, практически свела на нет те крохи утешительной надежды, которые у нее еще оставались. — Наша с тобой свадьба, как говорят французы, fait accompli [6], и черта с два кто сможет сказать и сделать нечто, меняющее ситуацию. , Ошеломленная, она отвернулась, слепо глядя в расстилающееся за иллюминатором звездное небо. Любой другой муж, везя свою жену знакомиться с родственниками, сказал бы «они будут обожать тебя, так же как я». Но Бенедикт повел себя нестандартно, не сделав даже попытки приукрасить положение дел.
Все закономерно, ведь причиной их брака, как ей неоднократно объяснялось, стала ее злосчастная беременность. Тогда откуда эта внезапная пустота в груди, такое чувство, будто у нее что-то украли?
— В Милане нас встретит вся семья? — спросила Касси, молясь, чтобы этого не было. Девять часов пути, в каких бы комфортабельных условиях путешествие ни совершалось и сколь ни удобна была бы одежда, не красят женщину.
— Нет. Там будут только Бианка и Энрико. Я уже объяснял, с тем местом, где проживает моя семья, прямого воздушного сообщения нет. А Милан почти в тысяче километров от Калабрии. Маме и Франческе нет смысла пускаться в такой дальний путь, если они все равно увидят тебя на следующий день. — Бенедикт зевнул и прикрыл глаза. — Попробуй поспать, Кассандра. У тебя была два трудных дня — вчера перелет из Сан-Франциско в Нью-Йорк, теперь этот! Ты, должно быть, измучилась.
Измучилась? — подумала она, отворачиваясь от него и пытаясь сдержать слезы. Не правильнее ли сказать — лишилась последних иллюзий? Да кто они такие, его драгоценные родственники, которые считают себя вправе осуждать ее, даже не видя?
— Кассандра говорит по-итальянски? — спросила Бианка.
— Два-три слова, не более: ciao, grazie, arrivederci. To, что у всех на слуху. Достаточно, чтобы быть вежливой, но не поддерживать разговор.
— Бенедикт, чем ты думал, когда вез ее сюда сейчас? Ты представляешь, как примет ее моя мать?
Он пожал плечами и продолжал идти. Вечер для марта был удивительно мягким. Тропинки парка загородного дома сестры, находящегося в часе езды от города, манили к прогулкам. Деревья и масса цветов, уже начинающих распускаться, радовали глаз.
