Ознакомительная версия.
– Не думаю, что смог бы.
– Возьми меня, Джефф. Сделай меня своей.
Он двинул бедрами и остановился.
– Если ты станешь моей, пути назад не будет, – предупредил он.
– О чем ты?
– Это не интрижка на одну ночь. Я не такой, как другие мужчины, с которыми ты встречалась.
– Не время для разговоров, – простонала она.
Джефф положил руки на ее бедра, притягивая ближе и входя в нее. Она была тесная и облегала его, как бархатная перчатка, сжимая его так крепко, что ему пришлось остановиться и перевести дух, чтобы не излиться сразу. Амелия попыталась двинуться, чтобы довести себя до предела, но он придержал ее за бедра. Он втянул в рот ее сосок, дразня его языком и легонько задевая зубами, пока она не стиснула его плечи, отчаянно пытаясь освободить бедра из его хватки. Джефф услышал ее долгий стон и почувствовал, как сокращаются ее мышцы, когда оргазм сотряс ее тело. Только тогда он отпустил ее бедра и ворвался в нее со всей своей силой, впиваясь в ее губы поцелуем и ощущая предательскую дрожь внизу спины.
Его оргазм приближался, и Джефф посмотрел Амелии в глаза и увидел, что они полуоткрыты. Он чувствовал, что она почти готова. Он сунул руку между их телами и нашел заветный бугорок, поглаживая его, пока снова не услышал восхитительные задыхающиеся звуки, от которых ему хотелось взорваться.
– Ну же, – простонал Джефф.
Она повиновалась, и он достиг пика наслаждения секундой позже. Она упала ему на грудь, и он обхватил ее руками. Джефф крепко держал ее и не знал, сможет ли когда-нибудь отпустить.
Амелия не могла восстановить дыхание, да и не хотела. Объятие Джеффа было крепким, и он держал ее так, как будто она могла исчезнуть, если он отпустит ее, и ей это очень нравилось. Она искала мужчину, который заботился бы о ней, сколько себя помнила, и сейчас, хотя это мог быть простой самообман, она чувствовала, что о ней заботятся.
Джефф наконец выскользнул из нее. Пот на ее груди начал подсыхать, но он все еще обнимал ее. Она лежала, уткнувшись лицом ему в шею и забыв, что есть что-то вне его объятия.
Чем дольше он обнимал ее, тем меньше ей хотелось вставать, однако она знала, что не может лежать так вечно, поэтому заставила себя сделать это. Амелия подняла голову, собираясь отстраниться, и Джефф поцеловал ее, когда она взглянула на него. Это был мягкий, нежный поцелуй, но она все еще чувствовала страсть, сжигавшую их минуту назад.
– Куда это ты собралась? – спросил он.
– Дай мне минутку, – ответила Амелия, внезапно почувствовав себя очень уязвимой.
Ей хотелось, чтобы он остался, хотела провести ночь в его объятиях, но это было их первое свидание. Черт возьми, была еще одна причина, почему секс на первом свидании был ошибкой: если ты действительно привязываешься к человеку, все слишком быстро может стать очень сложным.
Она оперлась на его плечи, слезла со скамьи и встала рядом с ней. Ее платье скользнуло вниз, но Джефф подхватил его, вставая и помогая ей одеться. Его сильная рука легла ей на плечи, и он снова поцеловал ее.
– Может быть, спустимся вниз? – предложил он.
Она кивнула. Он застегнул пуговицу на брюках и подхватил ее на руки.
– Что ты делаешь?
– Несу тебя, – ответил Джефф.
– Почему?
– Я еще не готов отпустить тебя.
Он отнес ее вниз, в ванную комнату, где опустил на пол у раковины. Ванная была большая и роскошная: Амелия специально оговорила этот момент, когда продумывала дизайн квартиры.
– Не желаешь ли принять ванну? – спросил он.
– Джефф, ты меня избалуешь.
– Это самое меньшее, что я могу сделать. Я порвал твои трусики.
Она вспыхнула, вспомнив, как завел ее звук рвущейся ткани:
– Да уж.
Она отвернула краны, и в огромную ванну полилась вода. Амелия сбросила платье; Джефф тоже разделся. Она взяла банку соли для ванн и бросила щепотку в теплую воду. Странно, но Амелия никогда не принимала ванну с мужчиной, однако Джефф, казалось, чувствовал себя как дома, и это успокоило ее.
Он оперся спиной о стену и притянул ее к себе так, чтобы ее спина прижималась к его груди, взял губку, лежащую на подставке рядом с ванной, выдавил на нее немного геля, и она вздрогнула в предвкушении.
– Расскажи мне о себе. Как ты стала всемирно известной наследницей?
Она откинула голову ему на плечо, пытаясь понять, не дразнит ли он ее, но его лицо выражало искреннюю заинтересованность.
– Скорее, печально известной.
– Ничего подобного, – возразил Джефф. – Рассказывай.
– А что ты знаешь обо мне? – спросила она.
– Я знаю, что твой отец – Огастес Манро, а мать – Миа Доменичи, легендарный дизайнер.
– Мой отец уже был женат, когда встретил мою мать. Между ними вспыхнула «огненная страсть», как она это называет, и от этого, по-видимому, невозможно было отказаться.
– Невозможно? – спросил Джефф.
Амелия покачала головой, чувствуя, что теперь понимает свою мать. До Джеффа ей не приходилось испытывать такую страсть. Почему он? Что так сильно привлекает людей друг к другу? Она была уверена, что ее мать тоже не могла понять, почему воспылала такой страстью к Гасу Манро.
– А с тобой такое случалось? – спросил Джефф.
– Только однажды, – ответила Амелия, но не уточнила, что имеет в виду его.
Он провел губкой по ее телу. На каждое движение ее тело отвечало пульсацией между ног.
– А с тобой? – спросила она.
– Расскажи, как это бывает, – попросил он.
Амелия пожала плечами, не в силах подобрать слова, которые не выдали бы ее чувств.
– Я не знаю, как это описать. В случае моих родителей этого было недостаточно – вот все, что я знаю наверняка. Они отчаянно нуждались друг в друге, но не могли жить вместе.
– Это больно, наверно. Ты поняла это еще в детстве?
– Нет. – Она покачала головой. – Мы с Огги часто чувствовали себя в лодке в бушующем море и изо всех сил пытались не перевернуться. – У Амелии снова возникло ощущение, что она выдает слишком много секретов. Она решила закрыть глаза – и рот – и наслаждаться его прикосновениями, сколько бы это ни продлилось.
– Не припоминаю, чтобы ты часто появлялась в газетах, когда была ребенком, – осторожно сказал Джефф, желая собрать о ней побольше информации: он уже понял, что, если станет требовать, она ничего ему не скажет.
– Большую часть детства я провела в Нью-Йорке, но мной не интересовались, пока мне не исполнилось восемнадцать. Признаться, тогда я была страшненькая.
– Ни за что не поверю. – Он покачал головой.
Амелия пожала плечами:
– Так или иначе, это правда: я носила брекеты и очки и была так ужасна, как только может быть девочка-подросток, к огромному огорчению моего отца.
Ознакомительная версия.
