— Ты прав, достаточно. — Элис наконец вырвала руку и отступила на шаг.
Аллан не сделал попытки задержать ее, но взгляд его серых глаз посуровел. Он выглядел потрясающе. Элис не могла не признать это. Длинное серое пальто отличного покроя подчеркивало ширину его плеч. В слабом свете уличных фонарей его волосы казались еще чернее, на лицо ложились резкие тени.
Элис торопливо застучала каблучками, чувствуя, как Аллан дышит ей в затылок. Проходя мимо своего дома, она не замедлила шага, даже не взглянула на него, чтобы ненароком не выдать свое убежище.
В ней снова разгорались слабо тлеющие до этого угольки страсти. От внезапного появления мужа и ощущения его дыхания у себя за спиной как от ветра раздувалось всепожирающее пламя любви. Слабый звоночек внутри нее настойчиво предупреждал об опасности. Не поддавайся минутной слабости, убеждала она себя. Ведь все равно, женщина для него собственность. Такая же, как машина, квартира, одежда, наконец! Только на ней ярлык — «жена». А настоящая Элис исчезла, получив бирку! Но разве не в настоящую Элис он влюбился? Не в ту девчонку, которая неожиданно появилась перед ним в дверях магазина в жаркий летний полдень? Так что же произошло с ним? О, Аллан! Она с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.
— Ты хорошо питаешься?
— Что? — Голос Аллана прервал ее размышления.
Глядя на побледневшее лицо жены, он повторил вопрос:
— Я спросил, как ты питаешься. Ты очень похудела.
Кто бы говорил об этом, подумала Элис, глядя на темные круги под его глазами и резко обозначившиеся скулы.
— Нормально, я ем достаточно, — вслух ответила она, стараясь говорить спокойно.
Не позволяй ему быть милым. Справиться можно со всем, только не с этим, звучало у нее в голове.
— Это безумие, Лис! Понимаешь ли ты это, а?
— Мы пришли. Бар внизу. — Не обращая внимания на его слова, Элис осторожно пошла вниз по ступенькам. Аллан последовал за ней.
Было тепло и шумно. Яркий свет лился с потолка. Они нашли свободный столик в углу, и Аллан направился к стойке за напитками. Элис исподволь любовалась его высокой спортивной фигурой, восхищаясь, как ловко он лавирует между столиками. Не одна пара женских глаз следила за его передвижением.
Уверенный, подвижный, излучающий какую-то темную силу, он был дьявольски привлекателен.
Конечно, Кристель тоже не смогла устоять. А кто бы устоял? — с грустью и горечью подумала Элис.
У стойки несколько мужчин дожидались заказа. Аллан о чем-то пошептался с барменом, тот кивнул головой и немедленно обслужил его. Аллан вернулся к столику с бутылкой красного вина и двумя большими бокалами.
— Я заказал столик на двоих в их бистро наверху, — объяснил он Элис, не дожидаясь вопроса. — Через полчаса.
— Но я не хочу есть, — запротестовала она.
— Тогда посмотришь, как я поем, хорошо? — Он оторвал взгляд от бокала, куда наливал вино, и она съежилась под его изучающим взглядом.
— Послушай, Аллан. Я согласилась поговорить с тобой, и только, — нахмурилась она.
Аллан протянул ей бокал.
— Беседа, бокал вина, обед — какая разница? — с раздражающим спокойствием произнес он.
— Жена, любовница… Продолжим список! — съязвила Элис.
— Кричи громче! — Пренебрежительное спокойствие исчезло, Аллан резко выпрямился, едва не разбив бокал. — Кристель мне не любовница, она временно работает на меня, вот и все, как бы ты это ни называла.
— Я называю это изменой, — сквозь зубы, с трудом сдерживая ярость, процедила Элис. — И так же сказал ее бывший, когда позвонил мне тогда ночью.
— Ее бывший? — Аллан недоуменно уставился на нее. — О ком ты говоришь?
— Я говорю о мужчине, который позвонил мне той ночью, когда вы с Кристель остались в отеле в Рединге, и сказал, что его только что из-за тебя бросила Кристель, — выпалила Элис. — Правда, судя по голосу, он не очень-то этим огорчился, но о вашей связи проинформирован превосходно.
— Никакой связи у нас с ней не было! — Аллан начинал злиться.
— Я тебе не верю, — грустно заметила она, и на мгновение ее слова повисли в воздухе.
— Значит, по-твоему, я лгун и изменник? — побледнев, прошептал он.
— Выходит, что так.
Аллан одним глотком допил вино и, тщательно выговаривая каждое слово, обратился к ней:
— Твое счастье, что ты женщина, Элис. Будь на твоем месте мужчина, я не знаю, что бы с ним сделал.
— И что бы изменилось?
— Ладно, ты мне не веришь. — Аллан откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. Глаза его лихорадочно блестели. — Ты не веришь мне, но ты все еще любишь меня?
— Что? — Элис ошарашено взглянула на мужа.
— Лис, это очень простой вопрос, — спокойно продолжал Аллан. — Я спросил, ты по-прежнему любишь меня?
— После всего, что ты сделал?
— После всего, что, как ты думаешь, я сделал, — поправил Аллан неожиданно мягко.
— Не представляю, как ты вообще можешь об этом спрашивать? Как только язык у тебя поворачивается?!
— Ну, хватит ругаться и изображать оскорбленную невинность, — с убийственным самообладанием произнес Аллан. — Просто ответь мне на вопрос: ты любишь меня?
— Я тебя ненавижу, — прошипела она со злостью потревоженной змеи. На мгновение ей показалось, что его взгляд, будто лазерный луч, пронзил ее насквозь, обнажив в душе сокровенное. Но чары рассеялись, как только он отвел глаза.
— Выпей вина, Лис.
— Я серьезно говорю, Аллан. Я ненавижу тебя.
— Возможно, — ответил он и неожиданно нежно дотронулся до ее подбородка. — Но любовь и ненависть — две стороны одной медали. От любви до ненависти, как и обратно, один шаг, пусть это и звучит банально, любовь моя.
— Я не твоя любовь, — почти рыдая, выдавила она, чувствуя, как от его прикосновения все сжимается внутри.
— Нет уж, нет уж! Моя! — любуясь ее пылающими щеками, невозмутимо продолжал Аллан. — Ты моя и останешься моей, Лис. Я не позволю, чтобы недоразумение зашло слишком далеко. А сейчас ты расскажешь мне об этом… скажем, любовнике Кристель. Как можно подробнее о том, что он тебе сказал. И поточнее, слышишь?
— Иди к черту!
— Знаешь, я нахожусь у него последнее время, и что-то мне там не очень нравится, — сказал Аллан так мрачно, что Элис почувствовала, как по коже побежали мурашки. — И кому-то следует за это заплатить! Вот так-то, моя милая, недоверчивая малышка!
Ночь вылилась в сплошной кошмар. Элис долго не могла уснуть. Она ворочалась и то и дело вскакивала. А когда под утро наконец удалось задремать, ей приснился Аллан.
Сейчас она снова не могла вспомнить, что именно ей приснилось, но ускользающий эротический привкус сновидения оставался еще долго…
