— Мы были тогда совсем детьми, — пожав плечами, как можно более легкомысленным тоном произнес Байрон. — Слишком молодыми, чтобы знать, чего же мы все-таки хотим. — Это было не совсем верно. По крайней мере к нему все сказанное не относилось.
— Это невероятно. — Род покачал головой, все еще недоумевая. — Так жаль Джона! Он был хорошим человеком.
— Да, я слышал, что с ним произошел несчастный случай, — подтвердил Байрон.
— Если можно это так назвать, — холодно возразил ему Род.
Байрон нахмурился.
— Что ты хочешь этим сказать? Намекаешь, что это был не несчастный случай?
Но ответа Байрону не суждено было услышать, так как Эвелин подхватила Рода под руку и утащила с собой. На Байрона она даже не взглянула.
Байрон направился в сад, продолжая думать о загадочном замечании, брошенном Родом. Если гибель Джона была вызвана не несчастным случаем, то тогда чем? На что Род намекал? Из-за Даниэллы Байрон сейчас не хотел поднимать этот вопрос, но в этом замечании, несомненно, что-то скрывалось. И поэтому он решил в следующий раз вызвать Рода на откровенность. А пока его мысли были совсем о другом…
Сад был большим, со множеством скрытных уголков. Поэтому Байрону не сразу удалось отыскать Даниэллу. Глубоко задумавшись, она сидела в беседке, увитой розами. Воздух был напоен сильным ароматом желтых вьющихся роз. Ромашки, которые в изобилии росли вокруг, заглушили его шаги. Какое-то время он стоял и просто смотрел на Элли.
Какая она красавица! Да, он был самым большим глупцом на свете, когда позволил ей уйти. Вся беда в том, что в те дни он был слишком незрелым и неуверенным в себе. Но все равно — он должен был приложить больше усилий! Если бы он только настоял тогда на своем и не обращал внимания на ее мать, ничего бы и не случилось. Они никогда бы не развелись, она бы не вышла снова замуж, и они до сих пор были бы вместе. К тому же у них сейчас уже было бы трое или четверо детей. Больше всего на свете он хотел детей — детей от Элли.
— Элли, — позвал он чуть слышно, и Даниэлла вздрогнула от неожиданности. — Куда ты подевалась?
— Не можешь оставить меня в покое? — Она была в ярости. — Почему, как ты думаешь, я пришла сюда?
Он и не подумал уходить, а вместо этого присел рядом с ней и туг же почувствовал аромат ее духов, смешанный с запахом роз. О, каким возбуждающим был этот аромат!
— Не понимаю, зачем ты меня мучаешь, — зло проговорила Даниэлла.
— Не думаю, что это можно так назвать.
— Ты продолжаешь появляться — этого уже достаточно! Ну сколько раз тебе нужно говорить, что я не хочу, чтобы ты был в моей жизни?
Эти слова ядом проникли в его сердце.
— Элли, я думаю, это невозможно! Даже если бы я начал свою жизнь сначала, я бы опять был с тобой. — Он взял ее руку и прижал к своему сердцу. — Ты чувствуешь? Чувствуешь, как сильно оно бьется? Это — от любви к тебе. И так будет всегда.
В тот момент, когда произносил эти слова, он уже понял, что совершил еще одну ошибку.
Даниэлла вскочила на ноги, глядя на него полными ненависти глазами.
— Держись от меня подальше, Байрон Мередит. Ты слышишь? Держись подальше! — И с этими словами она бросилась к дому.
На землю упали первые капли дождя.
Сейчас Даниэлла мечтала только о возвращении домой, чтобы быть как можно дальше от Байрона. Она жалела теперь, что приехала сюда на такси, а не на своей машине. Скрыться от Байрона прежде, чем он ее найдет, было очень непросто.
Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди, пульс зачастил, когда она сидела рядом с Байроном в беседке, прикасаясь к нему и слыша, как бьется его сердце. Но он не должен догадаться об ее истинных чувствах, никогда не должен узнать, какой уязвимой была она тогда рядом с ним.
Ей очень хотелось выпустить на свободу свою любовь к нему — самую большую и самую сильную любовь на земле. Но она не могла и не смела позволить себе сблизиться с ним. Ведь если Байрон узнает, что она никогда не сможет родить ему детей, это разобьет его сердце.
Воспоминания вернули ее в то время, когда она была совершенно сломлена и думала, что для нее все кончилось. В течение долгих месяцев Даниэлла была выбита из колеи. Она ни с кем не хотела общаться, никого не хотела видеть, ничего не хотела делать, полностью погрузившись в себя. Чувствуя себя неполноценной и уродливой, она думала только о том, что было бы, если бы Байрон узнал ее тайну.
Даниэлла почувствовала, что начинается головная боль — в те долгие черные дни она часто страдала от мигрени. Сейчас бы ей помог свежий воздух. Может, отправиться домой пешком? Ведь до ее дома всего несколько миль.
Байрона поблизости не было видно. Род с матерью о чем-то увлеченно беседовали, и она незаметно для всех выскользнула из дома. Возможно, ей следовало предупредить кого-нибудь о своем уходе, но сейчас была дорога каждая секунда.
Поначалу она совсем не чувствовала, что идет дождь. Ее голова была занята мужчиной, от которого она сейчас убегала, мужчиной, которого она любила и который любил ее. «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он был от меня подальше, — молила Даниэлла. — Мне кажется, что я больше не выдержу».
Только услышав сильные громовые раскаты, она наконец поняла, что идет дождь и что она промокла — а ведь идти еще две мили! Даниэлла ускорила шаг, покорившись этому проливному дождю.
Платье липло к телу, ноги в изящных босоножках отказывались идти. Но пути назад не было. Ничего, когда она доберется до дома, то примет душ и ляжет в постель, выпив горячего молока. А маленький дождик — он ведь еще никому не приносил вреда.
Но дождь был отнюдь не маленьким. Потоки воды обрушивались на землю, совсем близко от нее грохотал гром, вспышки молний освещали небо, словно стараясь в темноте отыскать Даниэллу.
Из-за потемневшего от дождя неба на город раньше времени опустилась ночь, и Даниэлла только сейчас осознала, как безрассудно она поступила, отправившись домой пешком. Мчавшаяся на стремительной скорости машина окатила ее грязной дождевой водой. Даниэлла погрозила ей кулаком. Она шла по довольно спокойной полосе дороги, где не было оживленного движения. Но когда проехала следующая машина, она все-таки перешла с проезжей части на тропинку, чтобы больше не попадать под струи грязной воды.
Когда машина стала замедлять ход, она мысленно поблагодарила водителя за любезность. Затем автомобиль окончательно остановился, с ее стороны открылась дверь, и свирепый голос Байрона приказал ей забираться внутрь.
Благодарная и в то же время испуганная, Даниэлла залезла в машину и пристегнула ремень безопасности. Больше всего на свете она не хотела, чтобы на дороге ее подобрал именно он, но не тащиться же по такой отвратительной погоде пешком еще целую милю!
