Филип с нежностью смотрел на ее поникшие плечи. Ему хотелось обнять и расцеловать Джинни так, чтобы все ее страхи улетучились. Сказать, что все будет хорошо. Беда, однако, была в том, что он не знал, будет ли все хорошо. Но увидев, как задрожала ее нижняя губа, понял, что не в силах дольше сдерживаться. Он обнял ее за плечи. Джинни не оттолкнула его, и он притянул ее к себе.
Джинни спрятала лицо у него на груди, ее волосы коснулись его подбородка. От них исходил удивительный аромат — так пахнет весна в Лондоне после долгой-долгой зимы.
— Как все сложно, — прошептала Джинни.
— Вовсе нет, — тихо сказал Филип, гладя ее шелковистые волосы.
Что же так ее беспокоит? Боится, что Джейсон откажется признать внука? Если бы она позаботилась заранее выяснить побольше об их семье, то знала бы, что никогда Джейсон не примет ее с распростертыми объятьями.
Возможно, Креон был единственный богатый мужчина из тех, с кем ей довелось встретиться, подумал он, целуя ее глаза и чувствуя, как ее густые ресницы щекочут ему губы.
Но у него и у самого есть деньги, гораздо больше, чем у Джейсона. Достаточно для то го, чтобы удовлетворить любое его желание. Или ее. Он пристально взглянул на Джинни.
Его восхищало упорство, с каким она отстаивает права сына, хотя способ выбрала и не лучший. А что, если ему взять на себя заботу о малыше? Это был бы прекрасный повод навещать ее в Нью-Йорке. Возможно, если она не будет так беспокоиться о мальчике, то сможет сосредоточиться на других вещах. Например, на нем и на том, что он сойдет с ума, если они сейчас же не займутся любовью.
— Сколько тебе нужно для ребенка? — спросил Филип.
Джинни в изумлении посмотрела на него, тщетно пытаясь разгадать его мысли. Может быть, Джейсон попросил Филипа выяснить это? Глубоко вздохнув, она сказала:
— Надо узнать, сколько стоит хорошая частная школа плюс четыре года в университете, и выделить десять процентов на долгосрочный вклад. Главным образом в ценных бумагах, чтобы компенсировать нестабильность инвестиционного рынка.
— Нестабильность? — ошеломленно повторил Филип.
Джинни кивнула.
— Я не хочу вкладывать все деньги Дэймона в акции, так можно потерять приличную часть капитала. Одни акции повышаются, другие падают.
— Откуда такие познания? — Филип и вправду не понимал, как воспитательница детского сада могла настолько хорошо разбираться в акциях.
— Хобби, — не моргнув глазом, парировала Джинни. В самом деле, почему нет?
Филип, похоже, поверил.
— А еда, одежда и прочие расходы? — спросил он. Джейсон сказал, что Джинни требует денег, но умолчал, что это только плата за образование. Если Дэймон действительно сын Креона, она могла бы просить больше, гораздо больше. Ведь она имеет на это право.
Джинни пожала плечами:
— Дэймон живет со мной. Ест он не слишком много, а медицинские расходы покрываются страховкой.
Вот это похоже на Джинни Элтон: независимая женщина, способная справиться с любой напастью. Так почему же она просит денег? Тут концы с концами не сходятся, что-то не так, но что?
— Было бы проще получить деньги от меня, а не от Джейсона.
У Джинни от ужаса похолодели кончики пальцев. Неужели он думает, что она намерена отдаться ему за деньги?!
— Лучше бы ты этого не говорил! — вы дохнула она.
Филип удивленно взглянул на нее и внезапно понял.
— Что за скверный у тебя характер! — зло бросил он.
— Извини. Я просто как-то не могу представить тебя в роли филантропа. — Его явная злость немного успокоила Джинни.
— Я не филантроп, я реалист. Я хочу, чтобы ты была подальше от Лидии. А единственный способ добиться этого — дать тебе то, что ты требуешь. Кроме того, если мальчик действительно сын Креона, то я как-никак родственник.
— Мальчика зовут Дэймон, — напомнила Джинни. — А ваше родство так ничтожно, что его, можно сказать, и нет вовсе.
— Но мужчинам нравится угождать своим любовницам, — добавил Филип.
— Я тебе не любовница.
— Надежда умирает последней, — и он достал из кармана маленький плоский пакетик и протянул ей.
Джинни взяла его. Да, Филип явно подготовился к визиту. Она положила презерватив на тумбочку и взглянула в темные как ночь глаза Филипа. Странное дело, ей казалось, она знакома с этим человеком целую вечность. И вся ее предыдущая жизнь была лишь прелюдией к этому моменту — главному моменту. Она накрыла его руку своей и торжественно произнесла:
— Больше всего на свете я хочу твоей любви, Филип Лизандер.
Некоторое время Филип молча смотрел на нее. О чем он думал? Может быть, уже видел ее в постели рядом с собой? Он поднял руку и медленно провел пальцем по ее лбу, носу, коснулся губ. Она чуть вздрогнула.
— Ты очень красивая женщина, Джинни Элтон.
— Знаю, — хрипло отозвалась она. Казалось, ей не хватает воздуха. Она чувствовала, как наливается сладкой тяжестью ее грудь, и ей уже трудно было сосредоточиться на чем-то другом, кроме этих волнующих ощущений и предчувствий. — Но красота — не моя заслуга.
— А в чем твоя заслуга? — И он коснулся губами ее маленького ушка. — Может быть, в том, что твоя кожа нежна, как бархат? Такая теплая и мягкая. Я хочу поцеловать каждый дюйм… И твои волосы, такие шелковистые, — тихо говорил он, гладя ее по волосам. А потом зарылся в них лицом. — Они так чудесно пахнут. Как цветы. Дикие цветы, наверное, потому что аромат у них легкий. Нужно быть очень близко, чтобы его почувствовать. Да, очень близко.
Джинни затрепетала, когда он прижался щекой к ее щеке и стал покрывать ее лицо поцелуями. Закрыв глаза, она запрокинула голову, ища его рот.
Он крепко сжал ее в объятьях и уложил на кровать.
— Ты просто невероятная женщина, — сказал он. — Я хочу… Я не могу решить, что я хочу сделать прежде всего.
Джинни негромко рассмеялась:
— Тяни жребий!
— Думаю, я вытяну суперприз, — и он распахнул халат.
Джинни прижалась к нему, целуя его обнаженные грудь и плечи.
Неожиданно Филип отстранился от нее. Она хотела было запротестовать, но увидела, что он расстегивает пуговки ее ночной рубашки. Она принялась ласкать его гладкую кожу, почти пугаясь того возбуждения, которое поднималось в ней. Близился миг, когда чувство окажется сильнее ее, сильнее всего на свете, и тогда оно захватит ее целиком. Джинни жаждала наступления этой минуты.
И, разделяя ее нетерпение, Филип мягко опрокинул ее на спину и потянулся за презервативом.
— Ты просто опьяняешь меня.
Его глубокий голос достигал слуха Джинни словно издалека.
Филип бережно снял с нее ночную рубашку и нагнулся к ней. Его горячее дыхание обожгло ей грудь. Джинни притянула к себе его голову.
