По-видимому, Лоркан помнил. Глаза его метали молнии. Он знал, что увальню Кевину сейчас тридцать четыре года, но его умственное развитие застряло на уровне восьмилетнего ребенка. Помнится, он отлично ладил с пони и пек замечательные пирожные.
У Кетлин заискрились глаза. Ей, судя по всему, удалось-таки переспорить Лоркана!
— Я возьму его на работу. И… Деклана, — неохотно произнес он, задерживая взгляд на ее губах. — А тебя… нет. Ни за что.
Ее надежды рухнули. Она громко стукнула сковородой по сушилке. Что теперь делать? Лизать ему пятки?
— Думаю, ты достаточно богат, чтобы спокойно оставаться в Бостоне, — снова начала она. — Тебе-то зачем понадобился дом, с которым связаны тяжелые воспоминания?
— Но я люблю его! — тихо произнес он. — Каждую балку, каждый кирпичик. Это мой первый дом после череды приютов и опекунов. Кроме того… — он перешел на шепот, — я все-таки обрел здесь любовь. Ненадолго.
Глубина его чувств заставила ее сердце сжаться. Она впервые поняла, почему его приемная мать так много для него значила. Никто другой не обращался с ним с такой любовью.
— Пойми, Лоркан, — уговаривала она. — Тебе невозможно оставаться здесь. Сельчане не дадут тебе спокойно жить. Возвращайся в Бостон. Забудь Балликистин…
— Если б я мог! — с чувством сказал он. — Я всегда знал, что вернусь. И не отступлю от своего решения, Кетлин. Думаю, что сельчане изменят свое отношение ко мне. У меня серьезные планы относительно этого дома.
— Планы! — вскрикнула Кетлин, в тревоге цепляясь за это слово. — Какие планы? Дом нельзя перестраивать…
— Я буду делать что захочу! Ради бога, будь благоразумной. Дом — это колоссальная ответственность. Ты никоим образом не сможешь финансировать его содержание, и он постепенно придет в негодность. Вот… — Он вытащил чековую книжку из заднего кармана джинсов и раскрыл ее.
— Ты меня не слушаешь! — в отчаянии воскликнула она. — Я не уеду!
— Уедешь, — процедил он сквозь зубы.
Кипя от ищущего выхода гнева, она стала яростно драить сковороду жесткой мочалкой.
За ее спиной послышался легкий стук — это Лоркан швырнул через стол чековую книжку.
— Вот тебе мое предложение. Сумма будет понижаться на тысячу фунтов в день, чтобы ты не тянула время. Ты и твой незаконнорожденный ребенок…
— Как ты смеешь? — вспыхнула она, с возмущением поворачиваясь к нему. Он знает? Ее сын. Незаконнорожденный. Это звучало низко. Побелев, она уставилась на него. — По… почему ты употребляешь это слово по отношению к Конору?
— Видно же, что он не похож на Гарри! — фыркнул он. — Как ни странно, он вылитый Деклан!
Она ахнула.
— Возмутительно! — Разве она не пошла на адские муки, чтобы произвести наследника для Гарри? — Это ребенок Гарри, клянусь тебе!
— Может быть, ты обманула и его. — Лоркан вскочил на ноги. — Хочу ознакомиться с завещанием. После этого расскажешь мне, что ты сделала с несколькими ценными предметами, которых здесь недостает. Я хочу получить их обратно.
— Я не знаю, где они. Гарри их продал. Его бумаги вон там, в столе. Мне было некогда разбираться, там такой беспорядок. — Она смотрела на него вызывающим взглядом. — Пусть ожидаемое наследство тебя не радует. Ничего, кроме долгов, тебе не достанется.
— И тебе тоже, — процедил он. — Тем более есть смысл взять деньги и уйти. Предоставь мне заботиться о долгах.
Она гордо вскинула маленькое, разгоряченное личико.
— Меня ты не купишь!
Лоркан грозно надвинулся на Кетлин и зажал ее в тиски своих рук, опершись о край раковины.
— Но Гарри же купил тебя! — бросил он ей в лицо. — Он заплатил за твое тело, и ты продалась ему!
— Лоркан, пожалуйста, не говори так! — взмолилась она, понимая, что в его словах была доля правды.
— Ты хотела получить имение и фамилию Фитцджералд. Расплачиваться пришлось замужеством с Гарри! Боже мой! Твоя мать должна тобой гордиться! Она сама не смогла подняться выше положения любовницы! — Он смерил ее уничтожающим взглядом. — Но ведь она тебя годами натаскивала, верно?
— Это абсурд! Я вообще не знала, что она любовница твоего отца, пока ты не стал кричать об этом во всеуслышание! — возмутилась Кетлин. — Я была в шоке. Но мама, по-видимому, не считала, что вела себя предосудительно! Она потом говорила, что в этом мире надо хватать что можешь!
Его глаза беспощадно сверлили ее. Он пытался оценить степень ее искренности.
— Похоже на правду. Что еще она говорила?
Он слегка отодвинулся, и Кетлин почувствовала себя уверенней. До того скандала она представления не имела о том, какой материалисткой была ее мать.
— У нас была ссора из-за того, что она наделала, но я поняла, что ничего от нее не добьюсь. Тогда… я спросила, не Сейме ли мой отец, а она сказала…
Лоркан снова навис над ней, напряженный как сжатая пружина.
— Ну и?..
Кетлин проглотила комок в горле.
— Она сказала, что не знает. Это мог быть он, но мог быть и еще один или двое! — пробормотала она, розовея от стыда.
— О боже! — простонал Лоркан.
Кетлин опустила голову.
— Она мне прямо сказала, что я всегда была ей обузой. Надо быть слепой, чтобы не понимать, что она меня не любила, — пробормотала она.
— И как ты поступила?
— Ушла из дома. С тех пор я ее не видела. — Она опасливо подняла лицо. — Ты веришь мне?
— Не знаю, что и сказать. — Лоркан насупился. — Я был уверен, что тебе известно о ее связи с отцом.
Кетлин с болью вгляделась в глаза Лоркана и поняла, что их взаимное непонимание привело к катастрофе.
— Ужаснее всего то, что из-за нашей ссоры Кон ни разу не видел своей бабушки, — пробормотала она. — А это его единственная родня, если не считать меня.
Лоркан сочувственно рассматривал ее невеселое лицо.
— Может, так оно и лучше. Она годами вымогала у отца деньги и подношения, включая фамильные драгоценности. Собственно, занималась постоянным рэкетом. Несколько ценных предметов исчезли с ее уходом.
Кетлин ахнула.
— Какой ужас! Мне очень жаль! Понимаю, почему ты был так сердит на меня, — со стыдом сказала она. — Как могла моя мать так вести себя? Она предала меня. Я ее любила, а ей дела до меня не было! — всхлипнула она.
Лоркан опустил руки на ее сгорбленные плечи и стал их поглаживать, пытаясь успокоить ее.
— Понимаю твои чувства, — буркнул он.
— Никто их не понимает! — возразила она.
— Ошибаешься, Кетлин. Я побывал в пяти детских приютах и сменил девять пар приемных родителей до того, как попал сюда. Я ненавидел родную мать за то, что она меня бросила и заставила пройти через все это. Я не напрашиваюсь на жалость, — тихо произнес он. — Просто хочу, чтобы ты поняла, что и меня тоже бросила мать.
