Три дня спустя, в тот ответственный момент, когда Карина и Элен решили тряхнуть стариной и поупражняться в лазании по деревьям, выбрав для этой цели изумительный раскидистый бук, их застиг Джейми, явившийся с ошеломительной новостью: Майкл и Алан объявились одновременно и ждут их в гостиной! Карина немедленно отказалась от приглашения, Элен немедленно приняла его.
— Каждому свое, — шепнула Карина, глядя вслед Элен и Джейми и представляя шумный, веселый семейный сход клана Редфордов. — Каждому свое.
Она установила и открыла этюдник — ее верный спутник во всех переделках. Который раз прилив грусти и одиночества заставлял ее почти помимо воли наносить на белый лист новые образы. Медленно, штрих за штрихом, на бумаге появлялся поздний вечер, скорее даже ночь, уже полная звезд. Те звезды, что были наверху, светили равномерно и не слишком ярко, те, что внизу, были снабжены лепестками — цветы сада Редфордов — и тоже светились, образовывая новые, неизвестные науке созвездия. Карина вспомнила ту сказочную ночь, в которую оба упустили шанс столько сказать друг другу и либо молчали, либо говорили не о том.
Млечному Пути, текущему по ночному шотландскому небу, вторила внизу дорожка из светлого гравия, не уступая ему в яркости и красоте. Все это, — море звезд, два Млечных Пути да темные силуэты деревьев — дышало, таяло, жило своей жизнью, спрятанной от смотрящего на рисунок легкой кисеей летнего дождя. Там, на дорожке, теряющейся между деревьями, стояла то ли огромная черная птица со сложенными крыльями, то ли два человека, обнимающих друг друга. Это были два человека, и Карина уже давно узнала их.
Обитатели Килчерна прощали Карине ее маленькие странности. Тем более что, как начала замечать Джоан, с появлением гостьи Алан тоже сделался непредсказуемым и еще более замкнутым, чем раньше. На все вопросы он теперь отвечал, что его тревожат проблемы с работой, но мать хорошо знала цену таким отговоркам. Он был то лихорадочно весел, и тогда казалось, что все вокруг вот-вот воспламенится от его кипучей энергии, то угрюм и неразговорчив, и тогда погружался в свои дела и не хотел ни с кем общаться.
Стоял жаркий июльский полдень, когда Джейми по просьбе отца привел подруг к ангару, спрятанному за тенистой рощей, дальше которой Карина никогда не заходила.
— Привет всем! Итак, кто хочет быстро и безболезненно научиться управлять самолетом? ~ спросил Алан, пытливо оглядывая Карину и Элен. Он был в летной кожаной куртке, гладко выбрит, полон сил.
Карина молча смотрела на него. Элен ёжилась от одной мысли об управлении такой пугающей грудой металла на страшной высоте в полтора километра.
— Хорошо, я спрошу по-другому: кто из вас не трусиха? — продолжил он, глядя теперь уже только на Карину, и то ли вызывая ее на этот шаг, то ли просто любуясь ее прелестным лицом, которому она старалась придать самое холодное и равнодушное выражение.
— Ты это всерьез? — наконец не выдержала она и рассмеялась.
— Поясняю, — обратился лорд Редфорд к приятно удивленной Элен, — мисс Фриман и я решили перейти на «ты», чтобы способствовать атмосфере доброжелательности и теплоты на чудесном празднике, до которого осталось не так много.
Элен застыла, подняв голову и слегка приоткрыв рот, словно хотела произнести: «Ах вот оно что», — но забыла, как это делается. Затем уголки ее губ начали приподниматься в понимающей улыбке.
Карина проигнорировала многозначительную реакцию лучшей подруги.
— Я совершенно не боюсь и готова хоть сейчас за штурвал. Если, конечно, эта старая развалина не рассыплется в прах от моих виражей!
— Что-что? — Алан оцепенел от такого нахальства. — Этой «старой развалине» всего полгода!
— Каким же ты бываешь занудой, — шепнула ему Карина и запрыгнула в самолет, проскользнув мимо него. Легкий, ненавязчивый запах ее духов, близость ее гибкого стройного тела заставили Алана собрать волю в кулак и настроиться на безопасный взлет.
Оба помахали Элен через стекло кабины. Самолет был очень маленький и изнутри напоминал бы салон автомобиля, если бы не огромное количество рычажков, индикаторов и кнопочек, которые светились, мигали и всячески привлекали к себе внимание.
— Я поднимаю самолет, на километре переключаю на тебя. Пока смотри.
— Ты, видимо, отсчитаешь километр на глаз? — ехидно спросила Карина.
Он молча указал на какой-то прибор на панельной доске. Но тот снова, едва Алан убрал палец, затерялся среди двух десятков других стрелочек и указателей.
Говорить приходилось очень громко. Крохотный самолетик издавал жуткие сердитые шумы, свистел, урчал и, казалось, подтверждал теорию Карины о ее скорой и трагической кончине.
Они тронулись. У Карины ёкнуло в груди, Алан спокойно улыбался. Последовало страшное нарастание звука и скорости, деревья снаружи сплелись в непроходимый лес. Алан медленно, плавно потянул штурвал на себя, и самолет, недолго погостивший на земле, с радостной готовностью оперся на крылья и взмыл в воздух.
Вздрогнули и, подумав, остались внизу деревья, кусты, тысячи цветов. Сразу стало тише, слышался только мерный, бесперебойный звук мотора. Синева залила салон. Карина оглянулась через плечо, чтобы посмотреть на. сбежавшиеся к реке домики местных жителей, на бывшие грозные дубы и ясени, проросшие, как опята, на холмах и пригорках. Сам замок остался далеко позади. Алан постепенно выровнял самолет.
— Ты не хочешь мне ничего сказать? — внезапно произнес он, не глядя на Карину.
— Очень интересно! Что же, по-твоему, я должна тебе сказать? — ворчливо осведомилась она. — Прощения попросить?
— Тебе не кажется, что то, что мы тогда сделали, было ошибкой? — спросил Алан, внезапно выпустив штурвал из рук и повернувшись к ней.
— А тебе не кажется, что… — Она не нашла нужных слов и молча указала на оставленный без присмотра штурвал, который начал произвольно, как в страшном сне, покачиваться влево и вправо.
— Порядок, мы на автопилоте. Здесь можно — здесь сейчас никто не летает. У нас с тобой есть полчаса времени и сто километров в любую сторону. Возвращаясь к разговору… ты не думаешь, что это было нашей серьезной ошибкой? — Алан глядел ей в глаза, и этого взгляда Карина боялась больше всего — умного, проницательного, насмешливого.
— Серьезной? Может быть. Но… твоей серьезной ошибкой. Просто ты был сильнее. Я тут ни при чем, от меня ничего не зависело.
Ее дрогнувший голос давал понять даже человеку, неискушенному в психологии, что она хитрит. Продолжает играть роль жертвы, стараясь частично снять с себя ответственность за свое чувство к Алану Редфорду и взвалить эту ответственность на его плечи.
