Она вмешивалась не в свои дела, а когда сказал ей об этом сегодня утром на подъемнике, серые глаза Лилиан наполнились такой обидой, что он готов был сквозь землю провалиться за свою бестактность. Она сбивала его с толку, доводила до грани эмоционального срыва. Ничего похожего он не испытывал с тех месяцев, которые последовали за смертью Морин. И это беспокоило его больше всего.
Тимоти не хотел вникать в причины. Проще было списать все на издержки профессии: время от времени попадались трудные гости. На этой неделе, рождественской, когда это было совсем некстати, случилось, что такую гостью зовут Лилиан Моро.
Труднее оказалось отмахнуться от реакции, вызванной видом Лилиан, катающейся на коньках с Виктором. Тим возвращался домой, чтобы принять душ и надеть смокинг к предстоящему обеду, когда вдруг заметил их, скользящих по льду. Виктор обхватил рукой ее талию, а она смотрела на него так, как умеют женщины — словно ей внезапно поднесли на блюдечке с голубой каемочкой предмет ее романтических мечтаний. Тим слышал звонкий смех, далеко разносившийся в морозном воздухе, видел, как удобно ее спина вписалась в изгиб руки Виктора.
Как уже неоднократно случалось в последние дни, Тим обнаружил, что стоит в тени сосны, украдкой наблюдая за происходящим. Солнце уже скрылось за хребтом, оставив лишь оранжевые отблески на замерзшей поверхности озера. Тени под деревьями сгустились, надежно укрывая его от посторонних взглядов.
Он говорил себе, что лишь занимается своим делом — следит за тем, чтобы гости должным образом развлекались. Большая их часть каталась на неровном пятачке рядом с берегом. Все, за исключением Виктора, который увлекал Лилиан все дальше по льду, — и Стеф, которая в одиночестве стояла у берега и теребила перчатки. Неужели этот болван не понимает, как много значат его визиты для ребенка?! Что же касается Лилиан, то хваленой заботы о Стеф ненадолго хватило. Она отшвырнула ее, едва замаячила более приятная перспектива.
Выйдя из-под дерева, Тим направился туда, где стояла, словно никому не нужный беспризорник, его дочь, наблюдавшая за двумя далекими фигурками на льду. Его сердце обливалось кровью. Она казалась такой одинокой, такой… заброшенной.
— Эй, малыш, — сказал Тим, подходя к ней и обхватывая руками ее плечи, — почему не пойдешь и не покажешь остальным, как это делается?
Стефани пожала плечами, скорее в попытке освободиться от его рук, а не для того чтобы обозначить свое настроение.
— Скучно все время заниматься одним и тем же.
Скучно. Это слово в последнее время довольно часто слетало с ее губ.
— С каких это пор Рождество стало для тебя скучным, Стеф?
Она закатила глаза.
— Не Рождество, а это место, пап! Почему ты не отпускаешь меня в школу-интернат?
— Потому что я буду тосковать без тебя.
— Ах да! Вот только почему-то тебя не оказывается рядом, когда ты мне нужен!
О Господи! Интересно, все ли дети знают, как побольнее уколоть родителей, или его дочь обладает особым талантом?
— Я стараюсь, Стеф, но в последнее время тебе, кажется, не очень-то интересно мое общество. Только сегодня утром, когда я предложил покататься вместе, ты настояла на том, чтобы взять с собой Лилиан.
При упоминании ее имени Стеф не смогла сдержать тихого стона.
Но она уже устала от тебя, детка, и нашла себе новую игрушку, мысленно посочувствовал дочери Тим. Ему было невыносимо смотреть на Стефани, не отрывающую горестного взгляда от Лилиан и Виктора.
— Послушай, — сказал он. — Дядя Виктор не единственный, кому нравится появляться в обществе с хорошенькой девушкой. Как ты посмотришь на то, чтобы сопровождать сегодня к обеду пожилого мужчину? Джино столько всего наготовил для открытия официальной рождественской программы.
— Зачем тебе таскать за собой повсюду глупого, уродливого ребенка? — всхлипнула она.
— Ты вовсе не глупый, уродливый ребенок. Ты — моя красавица-дочь.
— Даже если это и так, я не смогу. — Стеф отстранилась от него и оттянула до колен край отцовского старого свитера. — Мне нечего надеть.
Да простит его Бог, Тим рассмеялся перед лицом этой очередной трагедии.
— Женщины всегда так говорят, но каким-то образом все же умудряются разодеться в пух и прах. Вот что я тебе скажу: ступай под душ, а я пока что-нибудь придумаю.
— Что именно? Па, ты же не разбираешься в женской одежде. Да ты и о женщинах-то ничего не знаешь!
— Спасибо за доверие, малыш! — Он легонько шлепнул ее по заду. — Пойди-ка соскреби с себя грязь, а в остальном положись на меня. Пусть ты больше не веришь, что я Санта-Клаус, но у меня еще осталась в запасе пара фокусов, и гарантирую тебе, что сегодня вечером ты будешь выглядеть на миллион долларов.
Когда Стефани с сомнением посмотрела на него, Тим удержал ее взгляд, стараясь внушить дочери, что сможет выполнить обещание. Конечно, она была права: в том, что касалось женщин, Тим был профаном. Если он намерен заслужить ее доверие, ему придется использовать любую помощь, в том числе и со стороны Лилиан Моро.
Проводив дочь, он вернулся к озеру в тот самый момент, когда к берегу подъехали Виктор и Лилиан. Виктор обессилено упал на скамейку и огляделся.
— Эй, а где ребенок?
— Если ты имеешь в виду Стефани, — сказал Тим, изо всех сил сдерживая злость, — то она пошла домой.
— Зачем? Мы же сказали ей, что скоро вернемея, и просили подождать нас.
— Может быть, она придумала что-нибудь поинтереснее, чем торчать на морозе в ожидании людей, которые не очень-то заинтересованы в ее компании.
Самовлюбленный кумир не сообразил, что речь идет не только о погоде, но Лилиан поняла намек. Она, склонившись, развязывала ботинки, но замечание Тима достигло цели, и она искоса посмотрела на него.
По-прежнему оставаясь в неведении, Виктор надел чехлы на коньки и сказал:
— Да, действительно холодно. Кто-нибудь пойдет со мной в бар пропустить стаканчик горячего пунша?
Приглашение было адресовано Лилиан, но Тим не дал ей времени ответить.
— На нас не рассчитывай, — резко сказал он, хватая женщину под руку. — У нас другие планы.
Лилиан вопросительно подняла брови, но, не сказав ни слова, последовала за ним. Только когда они оказались на значительном расстоянии от людей, Лилиан нарушила молчание.
— Какие-нибудь проблемы со Стефани?
— Нет, — сказал он. — С вами.
— Со мной? Но почему, в чем я опять провинилась?
— Ни в чем, кроме того, что оставили Стеф мерзнуть одну, в то время как сами кокетничали с ее дядей.
— Но все было совсем не так! Она сказала, что лучше посмотрит, как мы катаемся.
