Кэролин Зейн - Неукротимый Бру

Боже праведный! Откуда такие непрофессиональные мысли? Он ведь ее клиент! Никогда прежде, за все годы ее успешной работы консультантом по имиджу, у нее не возникало и мысли о том, чтобы поцеловаться с клиентом. На ее щеках вспыхнули два ярких пятна румянца, и Пенелопа резко отвела глаза, чтобы не видеть его опасных губ. Бешеное биение сердца породило в глубине ее души что-то новое. Боль. Желание. Потребность в чем-то, чего до сих пор не было в ее жизни.

Еще сильнее сжав ее талию, Бру привлек Пенелопу к себе и коснулся подбородком ее щеки. Руки, огрубевшие от работы на ранчо, прижимали к ее бедру кожаные поводья.

Откинувшись назад, Пенелопа позволила себе посмотреть туда, где соприкасались их бедра: ее в легкой летней юбке, его — мускулистые, обтянутые поношенными джинсами, мягкими, как кожа ребенка. Пенелопа чувствовала, это обнаженной ногой. Его рабочая рубашка тоже была мягкой и до того удобной, что Пенелопа не удержалась и прильнула к груди Бру, прислушиваясь к его мерному дыханию. Девушка снова почувствовала, как его руки сжались вокруг нее, и сердце ее забилось быстрее.

Можно будет заняться обучением эффективности диалога в другой раз, решила она, отбрасывая все опасения. А сейчас она постарается понять причины непокорности Бру. Знать своего врага всегда необходимо для успеха в борьбе.

Молния легко поднялась на склон холма, словно не замечая двойного груза на своей спине. Солнце только поднялось с золотого ложа у самого горизонта и теперь озаряло мягким светом все владения Брубейкеров. Остановив лошадь у развесистого дерева, Бру широким жестом указал на другую сторону холма.

— Вон та серебряная лента внизу, в долине, — прямо над ее ухом пророкотал низкий голос Бру, — это оросительный канал. На другом его берегу — водопой для скота. Мы в детстве часто там купались. Да и сейчас иногда случается.

Пенелопа улыбнулась, представив, как весь многочисленный выводок Большого Дедди блаженствует в воде в жаркий день. Как бы счастлив был ее брат Рэнди, если б в его распоряжении был такой простор. Не решаясь поглядеть на Бру, она упорно смотрела вдаль.

— А что там, дальше? — спросила она.

Из его груди вырвался смешок.

— Там, сколько видно глазу, лежит земля ранчо — около десяти тысяч акров. По большей части это пастбища. Кое-где есть огороженные поля, там кормовые травы. А там — вышки, видите? Это нефтяные скважины. Наши ребята зовут их жеребцами, потому что со стороны они похожи на пасущихся лошадей.

Пенелопа чувствовала, как Бру улыбается рядом с ее виском. Его подбородок терся о ее волосы, и, подняв руку, Бру отвел пряди с ее плеча. Когда его пальцы медленно соскользнули с плеча по обнаженной руке, глупое девичье сердце опять забилось сильнее.

— О-о, — только и произнесла она, с трудом выдохнув воздух из сжавшихся легких. Когда Бру так близко, вести умный разговор совершенно невозможно. — А куда ведет эта дорога? — пропищала она, недоумевая, почему обычные приемы эффективной речи на сей раз подводят ее.

— К нефтяным вышкам, по ней подъезжают специальные цистерны и перекачивают нефть. — Его рука скользнула по ее обнаженной шее, спустилась вниз по внутренней стороне руки, до кисти, где и остановилась.

— О-о, — повторила Пенелопа. Ничего другого она не смогла бы придумать сейчас, даже если бы ей предложили за это миллион долларов.

Ее сердце гулко застучало, когда Бру прислонился подбородком к ее виску.

— Ну, мне, наверное, пора возвращать вас назад.

Нет! — хотелось ей крикнуть. Не пора. Ей хотелось посмотреть на дальние выгоны, на пастбища и на нефтяные скважины. Она согласна была ехать до самой границы владений Брубейкеров, лишь бы только не кончалась подольше эта скачка на ветру. Лишь бы провести побольше времени с Бру, в его руках, прижавшись к его сильному телу.

— Д-да, — пролепетала она, чувствуя, как тоска сдавливает ей грудь. Вздохнув, она подумала, что похожа сейчас на капризного ребенка. — Наверное, мне пора возвращаться. — Хотя к чему она возвращается? Ее ученик остается здесь, на ранчо.

— Наверное, у вас много дел, — как бы между прочим вставил Бру. Дернув поводья, он тронул каблуками бока Молнии и погнал ее назад, по направлению к ранчо, той же дорогой, какой они ехали сюда.

Пенелопа метнула на него негодующий взгляд.

Откинув голову, Бру громко расхохотался.

— Вам нечего делать? Бедняжка. Думаю, вам лучше всего вернуться домой. Или можете лежать в бассейне, отдыхать и получать свою плату.

— Я заработаю свою плату, — парировала Пенелопа. — В котором часу вы будете дома? — Не глядя на Бру, она положила голову ему на грудь и подняла подбородок. Ей очень нравилось слушать, как его голос гулко отдается в его груди.

— Не знаю… — протянул задумчиво Бру. — Вечером, надо полагать.

— К четырем часам? — высказала она предположение.

— Да. Потом мне надо сделать несколько телефонных звонков. Потом я поеду в город на аукцион скота, чтобы узнать цены. Потом заеду к ветеринару и договорюсь с ним насчет прививок и опрыскивателя от мух. А потом, — в его голосе зазвучала усмешка, — я должен встретиться с одним парнем насчет лошади.

Отодвинувшись, Пенелопа недоверчиво подняла брови.

— Честное слово, — рассмеялся Бру.

— Вы успеете все это сделать до половины пятого? — со значением спросила она.

— Может быть.

— О'кей. Мы встретимся с вами в пять часов в библиотеке и просмотрим то, что вы уже прочитали.

Бру только фыркнул.

Пенелопе показалось, что до дома они доехали невероятно быстро. Но она понимала, что ее наняли вовсе не для того, чтобы она изучала жизнь и работу на ранчо, целыми днями катаясь верхом с непокорным сыном работодателя. Сердито тряхнув головой, она приказала себе не распускать нюни и взяться за работу, как подобает профессионалу. Впереди уже показались конюшни.

Бру провел Молнию мимо конюшен к главному дому и, остановившись у порога, взял Пинелопу за талию, снял и поставил на ступени. Не дыша, она вцепилась в перила, чтобы не упасть, и подняла на него глаза.

Он с таинственным видом наклонился к ней, и у Пенелопы замерло сердце. Может быть, он собирается ее поцеловать, подумала она, чувствуя, как от подобных мыслей начинают полыхать щеки.

— Не говорите моей матери, что я ездил на поля, — с улыбкой прошептал он. — Ей это никогда не нравилось.

— Не скажу, если вы придете в пять, — парировала она с такой же улыбкой.

— Эй, босс! — раздался голос Фаззи. — Ты где был?

За спиной Фаззи стоял ковбой со шрамом на щеке, ничуть не пытавшийся скрыть своего интереса к голым ногам Пенелопы.