– Я и не говорил, что из-за меня. Но меня бы это заинтриговало.
Ей не нравился издевательский блеск в его глазах, так же как и чуть сдерживаемая дрожь в его голосе. Найна нахмурилась и отдернула руку. Черт, что за мужчина, которого одновременно хотелось и поцеловать, и ударить ногой?
– Извините, – сказала она, вскидывая подбородок. – Пропустите меня.
Фэн очень медленно потянулся рукой за спину, чтобы открыть дверь. Еще медленнее он повернулся боком, так что, если бы Найне пришло в голову протиснуться мимо него, она не могла бы его не коснуться.
Она стала с опаской продвигаться вперед. Он ухмылялся.
Эта ухмылка окончательно сломила ее оборону.
Пока Найна силилась справиться с нервами и выйти из купе, томный изгиб губ Фэна заставил ее задержать дыхание, и она перестала смотреть, куда ставит ноги. Ее коричневая туфля наткнулась на его до блеска начищенный черный ботинок. Она ахнула. Фэн протянул руку, чтобы подхватить ее, но она так рвалась из купе, что, к своему ужасу, запуталась ногами в его ногах. Перед глазами у нее замелькали эротические сцены. Она ничего не соображала. Метнувшись к выходу, она потеряла равновесие и вывалилась в коридор, как раз когда худосочный юноша с миниатюрными черепами в ушах, насвистывая шлягер, проплывал мимо двери.
Найна машинально схватилась руками за его талию, и секунду-другую они судорожно пританцовывали в такт движению поезда. Затем юноша споткнулся, и оба повалились на пол, хватаясь за воздух руками.
– Как раз вовремя, – протянул Фэн, пока Найна, выпростав руку, пыталась встать.
– Ох, я не… не… – Она осеклась, заметив, что юнец лежит на полу и не делает попытки подняться, по-видимому довольный своим положением. – Простите, пожалуйста, – твердо сказала она ему. – Это все я. Нам, кажется, надо как-то разобраться с ногами.
Юнец распалился.
– Я не спец по ногам. – Он чуть шевельнул рукой и как бы невзначай опустил руку ей на бедро. – Предпочитаю места повыше. – Он скользнул рукой ей под ягодицы.
– Вы что себе позволяете! – прохрипела Найна, когда он начал медленно, с чувством делать круговые движения пальцами. Она вскинула глаза, инстинктивно проверяя, как смотрит на это Фэн. Но Фэн, скрестив руки и откинувшись на косяк двери, казалось, веселился: его совершенно не трогало неловкое положение, в которое она попала.
Ну хорошо же, подумала Найна. Хорошо. Мне следовало знать, что ты не придешь мне на помощь. Она глубоко вздохнула. Рывком откатившись в сторону, она оказалась прижатой к стене под окном, и только одна нога ее оставалась в плену – под ляжками похотливого юнца. Извиваясь, он пополз за ней.
Тут Найна услышала где-то над головой смиренный вздох, и мгновение спустя две крепких руки схватили ее за запястья.
Еще через мгновение она оказалась в объятиях Фэна.
– Сожалею, это мое, – сказал Фэн растянувшемуся на полу юнцу. – Марш отсюда.
Тот взглянул в лицо Фэну, встал на ноги и послушно пустился наутек по коридору.
– Вы не могли прийти мне на помощь раньше? – проворчала Найна.
– Зачем? Я понял, что уволен с поста твоего телохранителя. К тому же тебе, казалось, было так весело. Я и то развеселился.
– Ах, вы!.. – Найна подавилась, глубоко вздохнула и сдержала бранные слова. Фэн прав: она действительно его уволила. Да, она вполне способна сама о себе позаботиться. Она уже много лет справляется сама. Тогда с чего ей было в данном затруднительном положении так откровенно искать защиты у Фэна?
Найна в недоумении качала головой и смотрела на белую пуговку на его рубашке. Потом она заметила, что его рука все еще лежит у нее на талии.
Желание зашевелилось глубоко в ее теле и рванулось в поисках выхода. Она почувствовала, как ее кожа оживает и накаляется.
Медленно, очень медленно, Найна подняла глаза.
Фэн опустил на нее взгляд. Между бровями у него пролегла маленькая морщинка, как будто он с трудом понимал, как она попала к нему в объятия.
– Я действительно уволила вас, – безжизненным голосом произнесла она, – но мне совсем не было весело.
Однако накал не спадал, и она убедилась, что с самого начала была права, когда решила, что главное – постоянно соблюдать безопасную дистанцию между собой и Фэном.
Вот только в таком положении, всем телом прижимаясь к нему и ощущая каждый дюйм его упругого, соблазнительного тела, она была не в состоянии убедить себя, будто желала, чтобы между ними пролегла хоть какая-то дистанция. Тем более – безопасная…
Она облизнула верхнюю губу.
– Вы… теперь отпустите, – наконец выдавила она из себя. – Он… этот подонок, убрался.
– Верно. – Фэн кивнул и стал прощупывать ладонью ее позвоночник. Наконец его ладонь мягко опустилась ей на ягодицы. – Он убрался. Остался я.
– Вы не должны… – прохрипела Найна, но его рука продолжала легко поглаживать ее тело.
– Не должен? Прекратить?
Нет-нет. Только бы не прекращал. Но ведь нельзя: тут общий коридор. А если закрыть дверь, тем более нельзя позволять ему заниматься этим. Ясно ведь, чем все это кончится.
Почему? Ну почему именно этот мужчина должен был пробудить в ней все те чувства, которые до сих пор она испытывала лишь смутно, как во сне? Этот мужчина, позволивший ей купить его?..
– Да, – стонала она, – да, прекратите же, наконец!
С поразительной четкостью движений он убрал руку, взял ее за плечи и повернул кругом.
– Хорошо, – сказал он так, будто ему это безразлично. – Даю тебе фору. Ступай прямо в ресторан, присмотри себе столик, и, если тебе повезет, когда я приду, ты будешь сидеть в безопасности вон с теми австралийцами, которые сейчас поднимаются к нам.
Найна тоже заметила двоих высоких молодых мужчин с матерью. Они говорили все одновременно, казались общительными и жизнерадостными, но ей совсем не хотелось сидеть за одним столом с ними. Ей хотелось вернуться в свое маленькое купе и поплакать. Только, конечно, не из-за Фэнтона Хардвика.
– Я не хочу есть, – упрямо заявила она, но это было ложью.
– Отлично. Немного разгрузить желудок, скорее всего, будет полезно. Давай, пошла.
Он гнал ее. Вот так. Но когда она, выпятив подбородок, направилась, как думала, торжественным шагом к своему купе, ей почудилось, что ее легко шлепнули по ягодицам. Она с возмущением повернулась кругом, чтобы отчитать нахала, но Фэн успел исчезнуть в купе.
Наверное, ей это померещилось.
Вернувшись к себе, она тяжело опустилась в кресло и спрятала лицо в ладонях.
Курам на смех! Не знаешь, отчаиваться или смеяться. Она ровно два дня как знакома с Фэном. Она не влюблена в него, не желает влюбляться. Когда он исчезнет с ее пути, эти тревожные сомнения пройдут. Иными словами, сейчас достаточно оставаться в купе до тех пор, как поезд подъедет к Чикаго. Тогда Фэн пересядет, как собирался, на поезд в Нью-Йорк, и таким образом кончится это недоразумение. Не более чем недоразумение.
