— Двадцать шесть — это уже не цыпленок.
— Спасибо за такое... мм... определение моей неприспособленности. Все, что мне сейчас нужно, — это сесть в автобус.
Его губы дрогнули, но он не ответил на ее горький юмор.
— Если вы в течение последних лет не пребывали в вакууме, то, должно быть, чем-то занимались.
Она вздернула подбородок, стремясь не замечать тот оскорбительный факт, что ее соски нахально выпирают даже под бюстгальтером.
— Я работала официанткой.
— А вы были хорошей официанткой? — спросил Финн с неподдельным интересом.
Брови Люси озадаченно приподнялись. Ей было известно, что своим постоянно меняющимся друзьям Энни не говорила о том, что ее сестра работает официанткой. Однако интерес Финна казался не только искренним, но и полностью лишенным какого-либо снобизма.
— Я была очень хорошей официанткой, — с некоторой гордостью объявила она.
Это правда, она наслаждалась своей недолгой работой в маленьком семейном ресторанчике, расположенном среди кривых улочек Плаки недалеко от Акрополя.
— Значит, у вас есть опыт в поставках, — отметил он. — А что вы делали до этого?
Люси в очередной раз рассердилась.
— Вы всегда даете советы тем, у кого рухнула карьера? — прямо спросила она.
Она ни на мгновение не поверила, что Финна Фицджералда, с его многомиллионным оборотом, действительно могут интересовать ее карьерные перспективы.
Уголки его губ приподнялись.
— Мне нравится, как хорошо вы думаете о людях.
Его тон заставил ее покраснеть.
— Добрые мысли о мужчине могут принести девушке много страданий. — Озорной огонек в его глазах заставил ее подумать: не лучше ли держать свое мнение при себе?
— Вы не в состоянии предположить, что я чувствую некоторую ответственность за то, что вы не получили работу?
— Почему?
— Вы опоздали из-за меня.
Она по своему опыту знала, что мужчина, обладающий хоть каким-то чувством ответственности, — большая редкость.
— А, это! — Люси пожала плечами. — Я не получила бы работу, даже если бы явилась минута в минуту... Просто она меня не интересовала. Вы были правы.
— Чем вы занимались до того, как стали официанткой?
Люси раздраженно вздохнула.
— Я была няней. Теперь, если не возражаете... — Настало время закругляться.
— Няней, — Финн смотрел задумчиво, — так, это интересно.
Люси пришла в замешательство.
— Не понимаю, почему. Я официально считалась помощницей по хозяйству, работала за квартиру и питание, попутно обучалась языку, но большую часть времени проводила с детьми.
Финн увидел, как ее расстроенное, застывшее от напряжения лицо смягчилось, когда она упомянула о детях.
— Вам это нравилось? Вы любите детей?
— Ради бога, я!.. Господи боже! — Люси хватала ртом воздух, глаза, округлившиеся от ужаса, были прикованы к паре, только что появившейся в дальнем конце зала. Она съежилась, стараясь укрыться за массивной фигурой Финна. — Не двигайтесь! — умоляюще прошипела она.
— И не собираюсь, — откровенно признался он, — но я думал, что вы хотели уйти. Рад, что вы решили остаться, но, — добавил Финн, видя, как она пытается сжаться в комочек, — что вы делаете?
Повинуясь инстинкту, давшему команду «прячься», Люси схватила Финна за руку и скользнула в кресло рядом с ним.
— Я только что увидела кое-кого, кого очень не хотела бы встретить... Нет, не смотрите... — Положив палец на его твердую скулу, Люси резко повернула его голову к себе. Их глаза встретились. От того, что она обнаружила в его взгляде, у нее перехватило дыхание.
После нескольких мгновений неподвижности она тряхнула головой и, испуганно охнув, попыталась убрать палец, но он ладонью накрыл ее руку.
— Пожалуйста.
Финн не сразу отозвался на ее просьбу, но потом, пожав плечами, выпустил ее пальцы. Люси испытала двойственное чувство, облегчения и разочарования, как будто в глубине души ей не хотелось, чтобы он ее отпускал.
— Они... они увидят меня... Если мы встанем, и я пойду с той стороны от вас, то можно добраться до двери... на счет три...
— Черт, мне всегда хотелось быть шпионом, но могут подумать, что мы смываемся, не заплатив по счету, и, кроме того, одной стычки с законом в день вполне достаточно.
— Все, слишком поздно — он меня увидел! Идет сюда! — сказала Люси осипшим от страха голосом. — И она с ним! Как я выгляжу? — забеспокоилась Люси.
Как раз тогда, когда ей требовался от Финна хоть какой-нибудь ответ, он, казалось, потерял дар речи.
— Вы выглядите прекрасно, — проговорил он наконец.
— После всего, что случилось, — подавленно объявила Люси, — я этого просто не перенесу. Господи помилуй! — добавила она, потому что Руперт был уже так близко, что стали видны белки его глаз. — Да не стойте же, словно манекен в магазине, делайте что-нибудь!
Совершенно бессмысленное заявление. Собственно, она и не рассчитывала, что Финн что-то может сделать. И уж никак не ожидала, что он поступит подобным образом!
Как утопающему, стремящемуся выбраться на поверхность, Люси не хватало воздуха. Сначала лицо человека, склоняющегося над ней, показалось ей темным пятном, но, когда кровь начала стучать у нее в висках, лицо приняло ясные очертания.
Она в ужасе широко раскрыла глаза, все ее тело охватила мучительная, но прекрасная дрожь. Люси поднесла трясущиеся пальцы к губам, на которых все еще ощущалась твердость и нежность его губ.
— Вы поцеловали меня!
Люси тряхнула головой, чтобы разогнать густой туман.
— Вы поцеловали меня! — повторила она с запоздалым возмущением.
— Вы просили что-нибудь предпринять, — невинно напомнил Финн.
Ты ведешь себя так, будто до этого никогда не целовалась, подумала Люси и решила, что в ее же интересах лучше сделать вид, что ничего особенного не произошло.
Призвав на помощь всю свою самодисциплину, девушка глубоко вздохнула.
— Делайте что-нибудь, но ведь не это, — выразительно прошипела она.
Финн вгляделся в ее карие глаза и улыбнулся.
— Что я могу сказать? — Он пожал плечами. — Я проявил инициативу.
— Ту самую, по которой ваша рука оказалась на моей талии? — Другая рука покоилась на ее затылке и слегка его поглаживала. Эффект был гипнотический!
— Это — поясничный отдел вашего позвоночника. А вот это... — Его рука скользнула ниже.
— Когда мне потребуется урок анатомии, я скажу вам об этом... — вскрикнула Люси и оттолкнула его, но не раньше, чем он почувствовал тепло ее тела.
Она просто физически ощущала, как он сдерживает смех, и почувствовала себя оскорбленной десятикратно.
