— Мисс Кларк, мистер Ван Занд успешно приземлился и уже едет к нам. Легкий завтрак накрывают в зимнем саду, у вас есть минут пятнадцать…
— Если я увижу еду, меня точно стошнит.
— Не выдумывай. Вот, я тебе приготовила. Только не спрашивай, что это, просто пей.
— Оу-у-у-фрхст!!! Мо… ни… ка…
— Ничего страшного. Знаешь, для алкоголички ты на редкость хорошо выглядишь.
— Знаешь, чего мне это стоило? Господи, что за дрянь я пила?
— Говорю же, не спрашивай. Туда входит перец…
— Это я почувствовала. Как ты думаешь, Ван Занд заметит?
— Заметит? Ха! Его папаша торговал самогоном во времена сухого закона, а сам Ван Занд служил в джунглях — там пили все, что горит, чтобы не было дизентерии. Естественно, заметит.
— Ох…
— Вот графики. Вот отчет. Вот предложения по реорганизации, прочитай страницу семь, там мы элегантно переводим стрелки на партнеров…
— Моника?
— Что?
— А почему он не назначил на эту должность тебя?
Моника О'Брайен выпрямилась, усмехнулась — и вдруг погладила Бриттани по голове.
— Второй этап похмелья — вселенское чувство вины и осознание того, как несправедливо устроен мир. Держись, Брит, скоро настанет третий этап, и тебе полегчает.
— Какой еще третий?
— Ненависть ко всему сущему. Тут надо поесть и лечь спать. Работать все равно не сможешь. Слушай, чего ж ты так напилась? Неужели только из-за Пола?
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Насчет должности… Видишь ли, я хороший второй. Надежный, исполнительный, решительный — но второй. Брать на себя окончательные решения я не умею и не люблю. Кроме того, я не особенно стервозна и не умею ходить по трупам.
— Браво! Блестящая характеристика для Бриттани Кларк.
В зеленых глазах Моники блеснул чуть заметный ледок.
— А разве это не так? И разве ты этого не знала? Думаю, Ван Занд тебе все внятно объяснил, когда приглашал на должность. Он всегда так делает.
Бриттани закусила губу и уставилась в пол. Вспомнила яркое африканское солнце, смятые шелковые простыни в лучшем номере лучшей гостиницы города, высокого статного старика с мощной волосатой грудью и фигурой тридцатилетнего мужчины… Его насмешливый голос: «В любовницы я тебя не возьму — это дело хлопотное, семья будет против, да и ты, скажем прямо, технична, но не зажигательна. Это не твое, поверь мне… Я хочу предложить тебе пост главного редактора в одном моем издательском доме… Хватка у тебя есть, принципов — ноль, ты цинична, хорошо соображаешь и выросла в провинции. Из таких, как раз и получаются акулы… Если все пойдет гладко, через пару месяцев войдешь в совет директоров. Не думаю, что я в тебе ошибся, так что… Удачи».
Она медленно кивнула:
— Да нет, все правильно. Просто сегодня… я не в форме.
Моника вздохнула.
— Я не имею права давать тебе советы, но… Брит, может, это нечто вроде знака свыше? Ну, насчет того, что пора бы остановиться, передохнуть, взглянуть на свою жизнь и что-то в ней изменить?
Бриттани Кларк подняла голову и посмотрела на свою помощницу спокойным и странным взглядом. Еще вчера на такое предложение она ответила бы резко и холодно, но сегодня… Сегодня с ее уст сорвались совершенно другие слова:
— Возможно, Моника. Все возможно. Ты даже не представляешь, до какой степени…
Ван Занд приехал — и сразу заполнил собой все окружающее пространство. Дело было даже, не в том, что по сравнению с ним самые дюжие охранники на входе выглядели изящными и хрупкими юношами. Дерек Ван Занд напоминал матерого льва: гривастого, мощного, страшного — и царственно красивого. Бриттани Кларк в который раз подумала о том, что в случае семидесятипятилетнего Ван Занда разговоры о десятке молодых любовниц и целом выводке внебрачных младенцев — вовсе не досужие сплетни.
Лев сейчас был несколько в ярости и потому желал крови. Взрыкнул на охрану, обжег взглядом помертвевшую девочку-референта, не глядя бросил плащ куда-то назад — и ведь поймали, естественно! — после чего в несколько шагов пересек зеркальный холл и остановился перед Бриттани, грозно сдвинув мохнатые брови. В зеленовато— серых глазах полыхал гнев.
— Н-ну? И что это значит, мисс Кларк?
Моника, верная Моника кашлянула откуда-то сбоку, готовясь изобразить собой спасительную кавалерию — но Бриттани пас не приняла. Она задрала голову и сняла очки.
— Доброе утро, мистер Ван Занд. Надеюсь, полет прошел успешно. Я не смогла вас встретить и приношу свои извинения. Вчера у меня был не лучший день, и я отреагировала на него не лучшим способом. Короче говоря, напилась и проспала все на свете. Если хотите, стукните меня, только не по голове, она очень болит.
Ван Занд помолчал еще немного. В холле воцарилась прямо-таки хрустально звенящая тишина. Потом раздалось странное глухое ворчание — и Ван Занд захохотал во все горло. Будто лавина в горах сошла…
Отсмеявшись, он крепко шлепнул Бриттани по тугой заднице, приобнял за плечи и увлек к лифту. Охранник шел рядом. Следом потянулись блондинистые брюнетки из пиар-отдела. Моника, пряча улыбку, последовала за ними. В лифте Ван Занд, окруженный истинным цветником, окончательно развеселился.
— Нет, все-таки я был прав восемь лет назад! Какова! Напилась — и смело мне об этом сообщает! Мисс Кларк, не думай, что я поощряю пьянство! Просто люблю честных и незатейливых, а ты именно такова. Когда знаешь, что тебе это выгодно… Так, птички мои, и как нас зовут?
— Элли…
— Джилли…
— Прекрасно! Мы у нас кто? Манекенщицы?
— Мы из пиар-отдела…
— Замечательно! Юбки нужно подкоротить еще на пару дюймов… а лучше вообще долой — и пиар-отдел нам просто не понадобится. Все и так на все согласятся. Моника, девочка, мне бы чаю…
— Мы едем завтракать, Дерек. Я заварила ваш любимый, с каркаде и лимонником.
Вот это всегда Бриттани страшно интриговало. Моника звала Ван Занда исключительно по имени — единственная из всех его подчиненных.
Лифт вознес всю компанию на крышу здания, где под стеклянным колпаком зимой и летом щебетали тропические птицы и цвели нездешние, пряно благоухающие цветы. Здесь Ван Занд посуровел, отправил брюнеток восвояси, охраннику нетерпеливо мотнул головой на скамейку под сенью рододендронов, Монику потрепал по щеке и вполне галантно придвинул стул Бриттани.
Некоторое время они молча и чинно пили чай, глядя, как Ван Занд поглощает сандвичи с ветчиной, потом настало время разговоров. Седовласый лев откинулся на спинку стула и удовлетворенно прорычал:
— Мне уже лучше, но я все еще зол. Перелеты в моем возрасте не так уж легки.
