— притянул к себе Вику и впился в её губы.
— Пусти! — промычала вредная колючка, тарабаня по мне своими кулачками.
Лишь сильнее прижал, к себе, выпивая из неё весь воздух.
В дверь стучали. Вика ещё сопротивлялась, но уже не так яростно. Отпустил её губы.
— Ты! — выпалила Вика, жадно хватая ртом воздух. — Да ты знаешь, что с тобой сделает папа?!
— Мне пофиг! — Подхватил свою вредину и закинул на плечо. Вика завизжала.
Распахнул дверь, в которую продолжали долбиться, и решил, что нам нужно более спокойное место для разговора.
— Ясенев! Ты что себе позволяешь?! — Рыкнул на меня Ковалёв, стоило мне только выйти, но заметив мою ношу, замолчал.
Здесь же стояла и его спутница. Её испуганный взгляд сменился на удивлённый. Поправил брыкающуюся Вику, чтобы было удобнее, и направился к выходу.
Но потом остановился, посмотрел на ошарашенного Ковалёва, его, я так понимаю, будущую жену, и спокойно произнёс:
— Вика домой не вернётся. Заявление напишу утром. Всего доброго!
— Пусти! — Пищала Вика, колотя своими кулачками по моей спине.
— Не пущу! Сама виновата! — приложил рукой по попке.
— Ясенев! — возмутился Ковалёв, но его мягко тронули за рукав, и он остановился.
— Она позвонит. Только позже, — успокоил папашу, и вышел на улицу.
— Ясенев — ты труп! — изрекла Вика.
— А ты, моя дорогая, будешь некроманткой! Так как проведёшь остаток своей жизни с «трупом»!
— Пусти! Я сама пойду!
— Даже не надейся.
— Да с чего ты решила, что я буду об этом просить?
Вика заявила, что я был с ней только ради своей карьеры. Ничего глупее я не слышал!
— А тогда зачем?
— А просто так, потому что мне понравилась девушка быть вместе нельзя?
Вика скептически на меня посмотрела.
— Я похожа на дуру? Посмотри на меня и на девиц, которые возле тебя вертелись!
— Я на них и не смотрел!
— Ещё бы! Там такой бюст перед глазами маячил, — ухмыльнулась Вика.
— Вика! Силиконовые бюсты меня не интересуют.
— Тогда почему ты не сказал, что пойдёшь на этот долбанный юбилей, или что там у них?
— Потому что я не собирался туда идти.
— А потом передумал? Да?
— Ковалёв сам давал мне приглашение. Подумал, что будет невежливо, если я его проигнорирую как раз накануне этой долбанной аттестации.
— Ну да, конечно! Так я тебе и поверила! Гордый и благородный Даниил Ясенев охмурил дочку Ковалёва, надеясь, что место зама у него в кармане!
— Вика, я понятия не имел, что Ковалёв твой отец. Это я уже тебе говорил.
Разговор зашёл в тупик. Вика ничего не хотела слушать, упрямо стояв на своём.
— Хорошо, будь по-твоему. Ты получишь свою должность, только выпусти меня отсюда. Видеть больше тебя не хочу. Можешь прямо сейчас ехать обратно, чтобы зацепить силиконовую куклу, пока всех не разобрали!
Не знаю, как сдержался, чтобы не нашлёпать её по губам, за такие слова. А так хотелось вымыть рот с мылом, чтобы думала, что говорит.
— Не получится. Твоему папе я уже сказал, что не отпущу тебя.
— Ха-ха! Статью 127 уголовного кодекса ещё никто не отменял!
Понятия не имел, что за статья.
— О, так мы ещё и уголовным кодексом интересуемся? Эколог, юрист. Чем ещё удивишь?
— Папа хотел, чтобы я училась на юриста, — буркнула Вика.
— Но ты его не послушалась, и пошла на бюджет, чтобы не выделяться среди одногруппников. Да, Ковалёв радоваться должен, что я тебя забрал!
Вика недобро зыркнула в мою сторону.
— Всё сказал?
— Почти.
— Тогда открывай двери, и я пошла. Должность зама будет.
— А если я скажу, что мне на фиг не упала это должность, тогда чем откупаться будешь? Хотя могу предложить один вариант. Тебе он тоже нравился.
— Ясенев! Не смей об этом говорить!
— Почему? Или ты сейчас скажешь, что ничего ко мне не чувствовала?
— Это уже не имеет значения.
— Имеет, Вика! Ещё как имеет! Я хочу это знать.
— Я больше ничего не скажу.
— А это какая статья?
— Что? — переспросила Вика.
— Какая статья за молчание? — я просто над ней издевался, любуясь, как эмоции меняются на её лице.
— Я хочу домой, — заявила Вика.
— Ты дома. Я тебя предупреждал, что заберу. Произошло чуть раньше. Вот и всё.
— Ясенев, ты нормальный?
— Вполне. Куплю тебе мешок миндаля и будешь сидеть под замком, пока до вот этой хорошенькой головки не дойдёт, что мне нужна ты, а не должность твоего папы. И что завтра я могу написать заявление, даже выплатить всю сумму, которую они потратили на моё обучение, и работать исключительно Дедом Морозом, чтобы ты не думала, что я был с тобой в корыстных целях.
— И летом? — спросила Вика.
— И летом! Сяду на лавочке, и пусть дети подкармливают безработного дедушку Мороза.
— Ты ещё и детьми манипулировать собрался?
— А куда деваться? Ты же мне не веришь.
— Почему ты сразу не сказал, что работаешь с папой?
— Я уже в который раз тебе повторяю, я понятия не имел, что Ковалёв твой отец.
— И фамилия тебя не смутила?
— Нисколько. Ты не одна Ковалёва в городе. Тем более про дочку Андрея Станиславовича ходили такие сказки, что ты никак не подходила под её описание.
— Это не сказки.
— Не понял?
— Всё что ты слышал, это правда, — призналась Вика.
— То есть ты хочешь сказать, что выставляла себя в … — я запнулся. Юрский описывал настоящую страхолюдину, а назвать Вику я так не мог. — В неприглядном свете?
— Ты очень мягко выразился. Было намного хуже.
— А зачем?
— Чтобы распугать всех силиконовых кукол от папы. Все знали, что он души во мне не чает. Он очень долго хотел ребёнка.
— Подожди, так ты говорила, что у тебя есть брат?
— Да, но папа о нём ничего не знал.
Я нахмурился. Ведь, по сути, я ничего не знал о её семье. Абсолютно ничего!
— Получается, ты не хотела меня знакомить ни с папой, ни с братом только потому, что боялась, что я воспользуюсь этим знакомством в
