— Возможно, я действовал импульсивно, — сказал Росс. — Я бы потом горько сожалел, пропустив столь удачную сделку, как женитьба на тебе. Ну, ты понимаешь.
— Сожаление ничего не значит, — опрометчиво сказала Клэр. — С тобой и так тяжело жить из-за твоего бешеного темперамента, но чтобы спать в непосредственной близости друг от друга…
— Тебе придется спать рядом со мной, малышка! — Неожиданно Росс подскочил к ней, схватил за хрупкие плечи и крепко прижал к себе. Голова Клэр по инерции опрокинулась назад, и он запустил пальцы в ее волосы, и в следующий миг толстая прядь черных волос обвивала его руку. Клэр была в его власти. В таком положении она не могла сопротивляться, иначе Росс вырвал бы ей все волосы.
— Пусти! — закричала она.
— Классическая женская мольба, моя дорогая. — Казалось, Росс наслаждается ее беспомощностью. — Если бы ты была поменьше, я тебя отшлепал. Но больших девочек принято целовать.
Он наклонил голову и припал к ее губам, прижимая Клэр все крепче и крепче к своей груди. Затем, после долгого, страстного поцелуя, Росс отстранился, нагло посмотрел ей в глаза и отошел на пару шагов. От бушевавшей в ней ярости Клэр не могла произнести ни слова. Ее губы побагровели, а на лице застыло выражение обиженное и в то же время влюбленное.
— Ну давай. — Росс казался отстраненным и усталым. — Назови меня скотиной. Еще одно классическое женское слово.
Гнев, подобно яду, попавшему в кровь, разлился по всему телу, он бушевал в ее венах и требовал возможности вырваться наружу. Наконец Клэр взорвалась:
— Никогда! Слышишь? Никогда больше не прикасайся ко мне! Я знаю, зачем ты привез меня сюда. Потому что тебе доставляет удовольствие иметь в своем распоряжении почти все местное население и белую женщину в придачу! Это тешит твое разбухшее тщеславие! Разве не так? Хорошо, признаю, с моей стороны было полным безумием приехать сюда только потому, что хотелось выбраться из опостылевшего Ридглея. Но ты не можешь ничего сделать, чтобы я перестала тебя ненавидеть. Мне противен один твой вид, противны прикосновения твоих рук!
Несколько минут он стоял, тяжело дыша, удивленно уставившись на взъерошенную Клэр. Затем он отвернулся и сорвал с шеи галстук.
— Я никогда не отступаюсь от того, что делаю или говорю, — с угрозой в голосе сказал Росс. — Мы сегодня разделим эту комнату, как до этого делили дом. И ничего личного, если ты не хочешь, чтобы весть о том, что мы уже воспринимаем друг друга в штыки, разлетелась по всему Онитсло. Для этого незачем далеко ходить — миссис Прайс уже здесь.
В привычно сухом тоне его голоса скользило раздражение, которое Клэр при всем желании не могла не заметить. Она знала, что в некотором роде получила именно то, что хотела. Она причинила ему боль. К сожалению, Клэр не испытывала всплеска радости и триумфа, внутренне она все еще остро переживала несколько минут, проведенных в его грубых объятиях. Ее чувственные губы мечтали ответить на поцелуй, а кожа еще хранила тепло его рук. То, что он тогда сказал ей в Онитсло, было правдой. Он женился на ней для удобства. Клэр должна была следить за тем, хорошо ли готовится обед и прибирается дом. Она была не более чем домоправительницей.
Но ведь случались же дни, когда жизнь здесь казалась радостной и счастливой, как будто мечта становилась явью. Однако сегодня ночью ее мечта казалась несбыточной. Когда Клэр наконец легла на свою кровать под полог из противомоскитной сетки, она не стала сдерживать слезы и горячие соленые капли потекли по ее щекам. Она не могла жить без любви. Клэр была создана для любви: она мечтала о ней всеми клетками своего тела. Ее ум, красота нуждались в любви, без нее дух Клэр будет сломлен. Она вздохнула и смахнула слезы с глаз. А еще хвасталась, что редко ссорится с мужем! Ну вот, сегодня они нагнали упущенное, и она наговорила такого, чего Росс никогда не сможет простить. Он уже спал, Клэр слышала его размерное дыхание, и он даже не сказал «спокойной ночи», прежде чем растянуться на кровати под зеленой сеткой. Когда он в последний раз обернулся и взглянул на жену, его лицо было похоже на камень.
Миссионеры провели весь следующий день в деревне, возвращаясь только к обеду и ужину. После ужина они вчетвером сидели на веранде, распивая джин и слушая магнитофон. Мужчины обсуждали проблемы лесоводства, а Клэр и миссис Прайс говорили об Англии. Перед отъездом Клэр с Россом сходили на некоторые неплохие театральные постановки в Уэст-Энде. Воспоминания помогли ей отвлечься от неприятных мыслей и переживаний, которыми ей нельзя было поделиться с другой женщиной.
На следующей неделе, возвращаясь из деревни, мистер и миссис Прайс принесли с собой несколько резных работ по дереву и кости, украшения из перьев и расписную глиняную посуду. Некоторые из вещей местные жители преподнесли им в подарок, а остальные Клэр решила выкупить, хотя миссис Прайс и предупредила, что в Лагосе можно купить более ценные и красивые сувениры.
— Но эти сделаны руками жителей моей деревни, — возразила Клэр. — Я хочу отвезти их в Англию.
Сочувствуя пожилой женщине, пожертвовавшей своей молодостью ради миссионерского дела, Клэр сделала все возможное, чтобы дни, проведенные в ее доме, оказались незабываемыми для миссис Прайс. Она готовила для гостей лучшие блюда из самых свежих продуктов, которые только могла достать. По возвращении из деревни их ждала освежающая ванна с травами, ужин и спальня, надежно защищенная от нападений кусачих насекомых. Клэр приказала выстирать и перегладить всю их одежду и спальные принадлежности, отремонтировать снаряжение и самолично заштопала огромную походную сумку, треснувшую по швам.
— Куда бы мы ни пошли, везде за нами ухаживают, — сказала миссис Прайс. — Но никто и никогда не проявлял о нас с мужем столько заботы, как вы, моя дорогая. Если бы я только знала, как мне вас отблагодарить!
Миссионеры задержались на три недели. Даже в Була они проводили меньше времени, чем в гостях у Клэр.
— О, Клэр! Дом выглядит сейчас таким милым и ухоженным, — со вздохом сообщила миссис Прайс, сожалея, что им с мужем предстоит уезжать. — Когда мистер Брэннан жил здесь один, дом был совсем другим. Ваш муж — везучий человек, раз у него есть вы, моя дорогая.
Клэр молилась, чтобы Росс не услышал этих слов, но миссис Прайс специально повысила голос и обернулась к другому концу веранды, где сидели их мужья. Росс курил сигарету, а мистер Прайс сигару особого индийского сорта, которую позволял себе лишь раз в день.
— Я как раз говорила, мистер Брэннан, что вы очень счастливый человек, — писклявым голосом проворковала она. — Вам удалось найти жену, которая привнесла гармонию и уют в эту дикую страну.
