После этого вечера мы практически не виделись. Он работал с утра до вечера. Ночью он запирался с Мишей-Доктором, или другими ребятами в гостиной. Я была не против побыть одна, т. к. информации за день набегало так много, что не хватало времени все переварить. Мне объяснили мои новые права и обязанности; проинструктировали как себя вести в различных ситуациях, чем заниматься. После дали полный расклад на будущего мужа: его привычки, пристрастия и т. д., чтобы знала о нем все и могла отвечать правильно на любые вопросы. До дня свадьбы я ничем конкретным не занималась, а лишь входила в образ. Хорошо, что рядом был Николай, который помогал мне в этом. В принципе, я неплохо проводила время. И, кажется, не жалела о своем решении.
Свадьба была шикарной. Я мечтала о такой всегда. За 2 дня до этого события, меня отвезли в московскую квартиру Володи, откуда мне предстояло ехать в ЗАГС.
Утром приехала Лана с девчонками. Они одели меня, в тайне завидуя роскоши и богатству, окружающему меня. Лана твердила, что была права, заставив меня согласиться на переезд в Москву: «Вот увидишь, будешь самой счастливой женщиной. Поживешь и полюбишь его. Да еще и детей родите. Такой обеспеченный парень! А, любовь, что? Пыль. Ничего, еще вспомнишь и поблагодаришь меня, подруга».
Напрокат был взят лимузин, за которым целой чередой следовали иномарки. Девчонки решили просто так меня не отдавать, а «продавали» жениху, как полагается, с шутками, прибаутками, взимая мзду за каждый пролет лестницы (до третьего этажа). Наверное, жених пожалел, что живет не на первом этаже и что именно в этот день лифт, как назло, «сломался», чего ни разу до этого не случалось.
Для деловых людей, живущих минутами, а не часами, такой напор со стороны моих подруг был неожиданным и удивительным. Так, пока они не пришли в себя, 3 этажа были пройдены, деньги вытянуты из их карманов, а для девчат, видеоператора и Кирилла, которому только это и было нужно, все прошло весело и беззаботно.
В ЗАГСе нас «завалили» цветами и поздравлениями. Как положено, сфотографировали и повезли в ресторан. На вопрос Ланы: «А разве мы не поедем кататься по городу?» — за Володю ответил Николай. «Чего мы забыли в городе?» Лана лишь хмыкнула. По мобильнику с нашей машиной связался Кирилл. Видимо, он ехал с моими подругами, и они задали тот же вопрос. Через 5 минут мы уже были на Красной площади, где прогулялись вместе с камерой и всей компанией. Затем побывали на Воробьевых горах, где Володю заставили нести меня на руках. Короче, на видео и фотографиях было запечатлено так много всего, что придраться к нам по поводу несоблюдения ритуалов было невозможно.
Лишь через неделю мы все пожинали первые плоды своих стараний, когда в центральной газете вышла статья о молодом и перспективном кандидате в депутаты, у которого не только «голова на плечах и прочный бизнес, но и крепкая опора за спиной — это его любящая красавица жена».
Не скажу, что моя жизнь была раем. У меня была масса свободного времени. Я занималась домом, хозяйством, общалась с прислугой, составляла меню на приемы, старалась быть дружелюбной с каждым в этом доме: с телохранителями, водителями, присматривалась к Володе. Я видела мужа нечасто, но, когда он бывал рядом, пыталась «раскусить» его: чем он живет, чем дышит, — ведь я так мало его знала. Тоже я делала по отношению к Мише — Доктору. Это была самая загадочная и темная фигура в доме. Наверное, он мог говорить только с хозяином, как я называла Володю. На меня он смотрел как на необходимый предмет обстановки, отвечая односложно «Да», «Нет», «Не могу сказать» на все мои вопросы. Кроме забот по дому я проводила время с новыми подругами — женами коллег Володи; мы ездили в бассейн и тренажерный зал. По их совету, 2–3 раза в неделю посещала косметолога и парикмахера, изредка бывала в магазинах (хотя это была обязанность других людей). Вечерами читала книги в Володиной библиотеке, смотрела телевизор или гуляла по саду. Это тоже стало для меня отдушиной после недавних бурных событий. Сад был ухоженный, а сейчас, осенью, когда листва уже опала и шуршала плод ногами, мне было тихо и уютно. Его тишина и умиротворение успокаивали. Там же в саду, я познакомилась с Семенычем — садовником, пожилым, но еще довольно крепким мужчиной, который увидел во мне дочку и относился ко мне соответственно. Я свободно заходила к нему во флигель, пристроенный сзади дома; Семеныч разводил огонь в камине, и мы молча сидели, глядя на огонь; или Семеныч рассказывал истории из своей насыщенной событиями жизни, и я удивлялась, какой витиеватой может быть судьба обычного человека.
Но все же, меня не покидало чувство одиночества. После свадьбы Володя не стал мне ближе. Мы встречались во время обеда или ужина у нас дома, на различных приемах, приглашая гостей к себе или выходя в свет. Мы мало говорили. Володя вел себя вежливо, галантно, можно даже сказать, заботливо; это создавало впечатление счастливой супружеской пары. Но все эти мероприятия были лишь показной ширмой нашей безоблачной семейной жизни. Вне этих событий мы почти не общались, не говоря уже о ночах. Все соответствовало полностью статьям в брачном договоре, составленном нотариусом и подписанным нами. Все в нем сводилось к следующему: верная жена, заботливая хозяйка и никаких сексуальных отношений и имущественных претензий с моей стороны в случае расторжения брака.
Впрочем, меня это не волновало. Я не думала о том, где проводит ночи мой муж. Однако мне хотелось побольше внимания с его стороны, немного искренности и тепла, ну, и какой-то большей деятельности для себя. Но никто не обременял меня делами. Я жила сама по себе, а Володя и его сотоварищи — сами по себе. Мне было скучно и одиноко.
Прошло уже 2 месяца моего замужества. Я неплохо узнала людей, обитающих вокруг, и в особенности, Володю и его характер. Он оказался не таким бессердечным и суровым, как казалось поначалу. Да он был немного замкнут, неразговорчив, себе на уме; зато достаточно умен и предприимчив. У него было много идей по ведению бизнеса (его фирма занималась продажей бытового оборудования и строительством квартир, коттеджей и дач). У него было отменное чувство юмора, и никто не умел так серьезно и так смешно рассказывать анекдоты как он. Пару раз я даже слышала, как Володя поет под гитару. Его низкий тембр варьировал от низких до высоких частот; голос менялся в зависимости от настроения песни: то веселый и задорный, а то грустный и щемящий душу. Но петь на людях Володя не любил, поэтому делал это только в узком кругу своих товарищей. Володя знал себе цену, а поэтому много времени тратил на физическую тренировку тела (сказывался выбранный им факультет в университете). Он любил читать художественную литературу. Часто, поздно вечером, проходя мимо библиотеки наверху, я заставала его там с книгой в руке. Но чаще всего свободное время он проводил на своей половине, как я ее называла — на «минус первом» этаже дома, в кабинете или в зале с коллекцией оружия. Меня туда не допускали, и бывала я в его святая святых лишь, когда приходили коллеги, сотоварищи, и Володя демонстрировал всем свою гордость и страсть — коллекцию оружия и трофеев.
