class="p">– Это твой занудный спорт. Бегать, потеть, вонять, толкаться, что-то там растягивать. Обижаться друг на друга. А потом ещё смотреть тоже самое по телику. Очень весело.
– Кому как, знаешь ли.
– Вот именно, Кит, вот именно!
Мы помолчали. Каждый остался при своём мнении.
– Так значит Марты нет дома…
–Неа. Она прелесть! Правда? Как хорошо, что она у нас есть.
–Да, Софи, очень хорошо.
София одарила меня довольной улыбкой и вновь уткнулась в книгу. Таким образом, наш разговор был окончен. Я поднялся, потрепал её по голове и, под недовольный возглас, поднялся домой. День был долгим и жарким. Хорошо было бы искупаться, но одному ехать на озеро не хотелось. Мне не хотелось быть одному. Я растянулся на кровати. Я хотел быть с Мартой. Обнимать её, жить с ней, жить ею. Она, как будто, в один миг превратилась в моего самого главного человека на свете. Я не преуменьшал значимость моей семьи. Но это было совершенно другое чувство. Я никогда в жизни ничего особо не хотел. Я шел туда, где дорога уже была ярко освещена. Мне не нужно было что-то выдумывать и придумывать. Искать тайные смыслы и знаки. А теперь я всем сердцем, всей душой знал, что мне нужно её общество. Мне нужен её смех, её вопросы, её издёвки.
Всё это радовало и озаряло бы мою жизнь. Как будто на пыльную поверхность навели яркую лампочку, провели рукой, а под слоем пыли – замысловатый рисунок. Моя душа была этим самым рисунком. Её же рука, неосознанно стёрла пыльный налёт. В то же время я прекрасно понимал, что люди мало меняются. Всё, что они, как будто бы, неожиданно открывали в себе, всегда и было в них же самих заложено. Родителями, обществом, весёлой птичьей трелью в раннем детстве. Но для того, чтобы показать лучшие или же наоборот худшие свои качества, необходим катализатор. Какое-то обстоятельство, слово, какой-то человек. Марта. Её бескрайние глаза и открытый смех. Часто можно услышать от моих друзей, что они влюбились потому, что у той или иной девчонки были стройные ноги необходимой длины, красивое лицо, та самая фигура. Потом они открывали, что в их возлюбленных, помимо физической красоты, есть что-то большее: эрудиция, юмор, стремления к чему-то. Я не претендую на роль моралиста. Я не такой. Мне тоже нравится смотреть на симпатичных девушек. Но для меня внешность —это только яркий цветок на лугу. Физическая красота определенно радует глаз. Но мне никогда не хотелось подойти к цветку и сорвать его, только потому, что он красив.
Мне нужна была определенность. Мне нужно было привести свой внутренний мир в норму. Я хочу четкого ответа. Наверное, нужно позвонить ей и поговорить, прояснить всё. Я взял телефон, покрутил его в руках. Потом встал и пошел в душ. Постоял под холодной водой. Наверное прошло большое количество времени, так как я услышал настойчивый стук в дверь.
– Кит? – Послышался мамин голос. – Ты как? С тобой всё в порядке? У тебя телефон разрывается. Выходи, пожалуйста! Или я выключу его совсем. Скоро ужин. Спускайся, поешь с семьей.
– Да, мам! Хорошо!
Я быстро вышел из ванной. Было около пятнадцати пропущенных от моего управляющего Гарри. Оказалось, что дерево привезли, но оно было не того качества, что мы получали в прошлые заказы.
Гарри же не мог дольше оставаться на работе, так как дома настойчиво ждали дамы разных возрастов. После того, как Гарри остался в семейном меньшинстве, он из грозного отца семейства превратился в ванильный шарик мороженого, который потакал всем капризам своих женщин. Он довольно легко освоился в статусе папули и радостно позволял вить из себя верёвки темноглазым проказницам. Сейчас же он изрядно нервничал, так как пропускал очередной вечер в кругу семьи. Пришлось возвращаться на производство. Все мысли о звонке Марте быстро ушли и не посещали мою голову ещё пару недель. Работа вновь поглотила меня. Я врал сам себе, что у меня нет ни единой свободной минуты, загружая себя ещё больше.
10.
Я не заметил, когда точно закончилось лето. О наступлении осени я знал только из финансовых накладных, бухгалтерских отчетов и утренней сводке по радио. В середине сентября мне позвонила мама:
– Кит, я понимаю, что у тебя много работы. Но даже таким занятым людям, иногда хорошо было бы отдохнуть. Так что в субботу вечером я приглашаю тебя на наш задний двор. Придут соседи. Будет небольшой пикник. Пожалуйста, постарайся прийти.
– Да, мам. Хорошо. Что-то нужно от меня?
– Нет, только твоё присутствие.
– Ладно, ма. Я постараюсь.
Это была ежегодная традиция. Все соседи собирались у кого-нибудь во дворе в конце сентября ( обычно это был наш двор), приносили закуски, салаты, напитки. Кто чем гордился, что считал нужным. Приходили с детьми, внуками, собаками. Веселились, пели, во что-то играли, даже танцевали. Моя мама обожала этот пикник. Она специально собирала на барахолках подсвечники, тарелки, стаканы, кувшины. Придумывала тематику пикника.
Праздники были её особой радостью, отдушиной. В тайне она всегда мечтала быть праздничным организатором. Ей бы это удалось. Но, она осталась верной отцу. Даже в выборе профессии. Все домашние мероприятия всегда оставались за ней. У нас были самые чудесные дни рождения, ёлки, юбилеи, даже обычные пикники она превращала в событие. На этих мероприятиях всем можно было делать всё. Но только не опаздывать. Мама не любила, когда опаздывают на её праздники. И если друзьям мама ещё могла простить пятиминутное опоздание, то мы, дети, ещё долго выслушивали её негодование при любом удобном случае. А удобный случай был для неё всегда. О, да! Эта женщина очень долго отходила и обладала чертовски хорошей памятью. Так что я, как мог, постарался закончить свои дела и спешил домой. Но, конечно же, опоздал. Я надеялся на всеобщую суету. Тихонько прошмыгнул на свободное место за столом и старался не встретится глазами с мамой. Завёл какой-то разговор со старенькой соседкой, был весьма любезен. В какой-то момент мама всё же подошла ко мне сама. Похлопала по плечу и слегка его сжала, так чтобы я понял, что от её зоркого глаза ничего не скрылось.
День выдался необычайно жарким. Для детей поставили бассейн, разрешили брать поливочный шланг и они как безумные носились в другом конце двора.
Стол поставили под большой раскидистый вяз. От него тянулись тонкие линии световых лампочек, которые были привязаны к деревьям поменьше. Когда родители купили этот дом – вяз уже рос во дворе. Мама так радовалась большому двору
