Ознакомительная версия.
И Дженни пошла с ними.
Она даже не заказывала коктейль. Но Питер заказал, и все оглянулись на нее, когда принесли бокалы. И она знала причину. Дженни никогда не пила, даже пиво.
«Ты что, не пьешь, Джен?» – обязательно спрашивали ее. Или даже: «О, ты молодец! Я слышал, бывшие алкоголики могут сорваться и от бутылочки пива…»
В любом случае возможности отказаться не было…
Она уже устала от людей, украдкой глядящих на нее, пока она единственная из всех пьет колу.
Один глоток этой небесно-голубой «Маргариты». Что плохого может случиться от одного глотка? На вкус напиток был восхитительный.
И чувствовала она себя восхитительно. Не от алкоголя. Впервые за долгие месяцы она почувствовала себя нормальной.
К черту все! И Дженни выпила половину бокала. Всего половину бокала, а не целых два, как сказала Бренда.
И пару минут ей было действительно хорошо. Ей отчаянно хотелось почувствовать себя хорошо.
Перестать думать о том, что будет впереди, о том, как она это переживет. Перестать думать о прошлой неделе и о том, какой дурой она предстала перед этим мужчиной.
С этим мужчиной, который сейчас был столь же прекрасен и надменен, как и неделю назад.
По правде говоря, она запомнила слишком многое…
Прикосновения его рук. Его поцелуи. Почему все это должно остаться в ее памяти?
– Мы тут собираемся всю ночь сидеть? – спросил ее незваный спаситель.
И он на самом деле готов просидеть здесь всю ночь, Дженни знала это. Лучше всего было сдаться, позволить ему подвезти ее и навсегда о нем забыть.
– Я живу возле университета, – сказала она, устав от препирательств. – Фэрриер-Драйв. Пара километров от…
– Я сам найду, – кивнул он.
Она и не сомневалась в этом.
Кроме того, у нее сейчас были и другие заботы. Например, как сдержать снова подступившую тошноту. Но, боже мой, кажется, она не справлялась…
– Останови машину, – простонала она.
Он глянул на нее, затем пересек две сплошных и остановился у обочины. Дженни едва успела расстегнуть ремень, когда он уже оказался с ее стороны машины и раскрыл дверцу.
– Тихо, тихо… – шептал он, ведя ее под руку по тротуару.
Судорога прошла по ее животу, она застонала, наклонилась вперед… и ее стошнило. Нет, скорее она просто давилась и воспроизводила ужасные звуки, потому что в желудке у нее уже ничего не осталось. Но это ничуть не облегчало ситуацию, ведь Трэвис Уайлд, повелитель мерзавцев, сейчас стоял рядом с ней и вел себя так, будто мерзавцем совсем не был: он взял ее за плечи и поддерживал.
Все. Теперь она тряслась, как осиновый листочек.
– Не двигайся, – тихо произнес он.
Она почувствовала, как он убрал сначала одну руку, потом другую, снял свою темно-серую спортивную куртку, а потом накинул ее на Дженни.
Она хотела сказать, что ей это не нужно, ведь на улице, казалось, градусов тридцать, но, по правде, сама Дженни была ледяной.
– Спасибо, – пробормотала она прерывистым шепотом.
Он повернул ее к себе и достал белоснежный платок из кармана. Она попыталась его взять, но Трэвис не дал ей этого сделать.
– Я сам, – сказал он.
Она боялась встретиться с ним взглядом, пока он аккуратно вытирал ей губы, чтобы не прочитать в его глазах осуждение.
– Эй, – мягко проговорил он.
Трэвис взял ее за подбородок и поднял лицо вверх. В его глазах она увидела сочувствие. Ей захотелось прильнуть к нему и прижаться головой к его груди, но она знала: этого делать не следует.
Он был добр. Не этого она от него ожидала. И точно не в этом она нуждалась. Слишком много доброты она не выдержит.
– Я… Я в порядке.
Он кивнул:
– Разумеется. После прочищения желудка обязательно полегчает.
– Дело не в текиле, – услышала она собственный голос и была готова откусить себе язык.
– Конечно же. И если это улучшит твое самочувствие, я отнюдь не новичок. Черт, у меня три сестры, все младше меня, и я до сих пор помню, как приводил их в чувство после вечеринок.
Это не было правдой.
Он никогда не приводил Эм, Лиссу или Джейми в чувство и никогда не убирал за ними после вечеринок. Если уж сестрички перебирали, а это случалось с каждой хотя бы раз в подростковом возрасте, они сами прикрывали друг друга.
То же делали он, Джейк и Калеб.
Женевьеве же никто не помог. Никто, кроме него.
Эта мысль взбудоражила его.
Ее лицо было бледным. Эта круглая штука, как бы ее там девушки ни называли, начала соскальзывать с ее хвостика, и пряди золотых волос спадали на лицо.
Он убрал пряди ей за уши.
– Теперь все хорошо? – тихо спросил он.
Она кивнула.
Он дотянулся до машины, придерживая Дженни, и взял с передней панели бутылочку с водой, открыл ее. Она протянула руку, но все еще не могла справиться с дрожью.
– Вот. – И он поднес бутылку к ее губам.
Она откинула голову. Набрала воды, прополоскала рот и выплюнула на асфальт.
– Спасибо.
– Выпей все.
– Я правда не хочу…
– Ты почувствуешь себя лучше.
Он снова поднес бутылку к ее губам.
– Хорошая девочка, – сказал Трэвис. Он закрыл бутылку и кинул ее на заднее сиденье. – Хочешь походить, подышать свежим воздухом?
– Нет, мне гораздо лучше.
– Ты уверена?
Она не могла вынести его взгляда: в нем отражалось не только сочувствие, но и симпатия. Дженни не могла смириться с чем-то, хоть отдаленно напоминающим жалость. Именно поэтому она и переехала сюда, где никто ее не знал.
И теперь здесь оказался мужчина, внезапно явивший себя и заботливым, и учтивым, и добрым…
– Я уверена. – Дженни постаралась выпрямиться. – Слушай, я знаю, ты беспокоишься, как бы меня снова не начало тошнить в твоей машине…
– Я беспокоюсь не о машине.
– Да конечно о машине! О чем еще тебе беспокоиться?
Отлично. В его глазах снова появился этот обжигающий холод.
– Ну и мнение у тебя обо мне!
– Отлично идет к твоему мнению обо мне.
Трэвис раскрыл было рот, но промолчал.
– Ладно, – наконец сказал он, – как насчет перемирия?
Их глаза встретились. Дженни пожала плечами:
– Хорошо.
Он улыбнулся:
– Сколько энтузиазма в этом слове, Женевьева!
Она выпрямилась:
– Меня зовут не Женевьева. Меня зовут Дженнифер. Дженни.
Он вскинул бровь:
– Зачем такой псевдоним?
– Это не псевдоним.
Он слегка скривил губы:
– Как еще назвать использование чужого имени?
– Я назвалась другим именем, потому что… потому что это была не я в прошлую пятницу, понятно? Это… это разодетое создание, направившееся в бар. Я не была той женщиной, которая… которая поехала домой к незнакомцу и… и там…
На ее глаза накатили слезы. Она отвернулась. Или отвернулась бы, но Трэвис обнял ее лицо ладонями и вытер слезы большими пальцами.
Ознакомительная версия.
