— Коннор, Коннор, не останавливайся. Не останавливайся.
Он начал покусывать ее соски еще сильнее. Желание Коннора продолжало нарастать.
Скользнув ниже, он расстегнул молнию на шортиках Эммы, потом стащил их, затем — белые трусики.
Восхищенно глядя на Эмму, Коннор чуть не утонул в собственной нежности.
Все, что он хотел в этой жизни, было здесь, перед ним. И он собирался насладиться своим счастьем сполна.
А Эмме казалось, что она вот-вот загорится под устремленным на нее жарким взглядом. Во всех уголках ее тела словно вспыхивали искры. Руки Коннора гладили колени девушки, поднимаясь к бедрам и еще выше. Прикосновения сильных горячих пальцев были такими чувственными, что Эмма не понимала, как ей удалось прожить столько времени, не изведав ласк Коннора.
Кровь ее кипела, все тело трепетало. Никогда прежде ей не приходилось получать от близости с мужчиной такое наслаждение. Она будто отрывалась от земли, улетая в космическое пространство.
Коннор начал ласкать ноги Эммы губами, покрывая поцелуями внутреннюю поверхность бедер.
Эмма от страсти задыхалась, ее тело сводили сладкие судороги. Но она жаждала большего.
Рот его накрыл самое потаенное место.
— О, Коннор!
Сорвавшийся с уст Эммы крик еще сильнее распалил мужчину. И он пошел в атаку.
Она же раскрыла бедра шире, двигаясь в плавном ритме, продиктованном его губами и языком. Фейерверки любовных искр рассыпались внутри, и Эмме казалось, будто весь окружающий мир содрогается вместе с ней.
Девушка облизала пересохшие губы, уже предчувствуя близящееся наступление момента экстаза.
Подавшись вперед, Эмма обвила руками шею и затылок Коннора. Пальцы зарылись в его темные шелковистые волосы. Она стонала от удовольствия.
— Коннор, я чувствую… я…
Но слова тут были не нужны.
Мужчина отлично понимал, чего она хочет в данный момент. И крепко держа бедра девушки, он последним сильным движением языка толкнул ее в бездонную пропасть удовольствия, полную ослепительного света любви.
— Коннор! — Эмма не узнала свой собственный голос. Волна необыкновенно острого наслаждения захлестнула ее.
Эмма прикрыла глаза. Господи, какое блаженство.
Но Коннор, естественно, не мог остановиться на этом. Через несколько мгновений, уже обнаженный, он возвышался над девушкой.
И она приняла его в себя, и еще помнящее недавний экстаз тело Эммы вновь содрогнулось от наслаждения.
— Ты прекрасна, — шептал Коннор на ухо девушке, — ты так прекрасна…
Ноги Эммы обвили талию мужчины в попытке притянуть его еще ближе.
Постанывая от удовольствия, он стал умело двигаться внутри ее тела.
То замирал на мгновение, то опять усиливал натиск. Эмма вся трепетала и, охваченная страстью, стремилась к новому пику.
Плоть ударялась о плоть, рождая симфонию близости, звучавшую в тиши спальни. Два тела сплелись воедино — не разнять.
Но потом они все же оторвались друг от друга, собираясь сделать небольшую передышку.
В лунном свете крепкий загорелый торс Коннора смотрелся потрясающе. И Эмма не удержалась — начала гладить широкую мужскую грудь ладонями, пощипывая пальцами жесткие соски.
Коннор от удовольствия прикрыл глаза. А затем, перехватив руки девушки, прошептал:
— Еще раз, Эм. Давай еще раз…
Слова Коннора вызвали у нее новую вспышку желания. И она уже не могла остановиться. Несколько мгновений, и Эмма вновь принадлежала этому мужчине — извивалась и стонала, ощущая его твердь в самом центре своей трепещущей плоти.
Коннор наклонил голову, припав своими губами к губам девушки. Требовательный язык проник в ее рот. Их дыхания перемешались.
Его желание было ее желанием.
Его ненасытность — ее ненасытностью.
А потом они вместе взлетели в заоблачную высь. И были счастливы.
Эмма, буквально вдавленная в кровать весом Коннора, с трудом переводила дыхание. Но она не протестовала, уже успев полюбить ощущение тяжести его сильного тела, распростертого поверх ее собственного.
Девушка практически таяла от прикосновений Коннора, от пламени его горящих страстью глаз.
Может, она любит этого мужчину по-настоящему?
Эмма пыталась разобраться с охватившими ее эмоциями. Но это оказалось непросто. И потому в душе девушки нарастала тревога.
Ведь мужчины, они какие? Не тратят времени на серьезные раздумья. Озабочены лишь тем, как побыстрее уложить женщину в постель, а получив свое, ведут себя по-разному.
Но у них ведь не случайная связь, она же не девочка на одну ночь…
Однако Эмма сама соблазнила Коннора, согласно разработанному плану. И не думала о возвышенных чувствах…
В памяти неожиданно всплыло предостережение отца Лайема: «Иногда охотник попадает в расставленные им же самим ловушки».
Прикрыв глаза, девушка попыталась отогнать прочь беспокойные мысли. Но они не отпускали. Итак, ей удалось завлечь Коннора в постель. Эмма доказала ему, что может быть весьма привлекательной и сексуальной женщиной. Переспав с ней, он проиграл пари, заключенное с братьями. А дальше?
С губ Эммы сорвался стон. Почему же она не радуется победе над Коннором?
Мужчина приподнял голову, и взгляды их скрестились.
— Эмма… — Коннор отвел прядь светлых волос со лба девушки. — Это было… — он на секунду умолк, улыбнувшись, — восхитительно.
О да, конечно, подумала она, ощущая, как улыбка Коннора наполняет ее теплом. Восхитительно, великолепно, потрясающе. Но незачем впутывать сюда настоящие чувства. Им в этой истории нет места.
Она ведь не влюблена в Коннора Райли.
И не собирается отдавать ему свое сердце.
Таков ее план.
Она должна была наказать Коннора за нанесенное оскорбление, и ей это удалось. Коннор несколько минут назад стоял перед ней на коленях — в переносном и в прямом смысле слова. Эмма усмехнулась, вспомнив, как он ползал перед нею. Но игра подошла к концу.
Через силу улыбнувшись, Эмма по-дружески хлопнула Коннора по спине.
— Надо полагать, после всего случившегося я для тебя отныне не просто товарищ и друг?
Коннор приподнялся на локтях, перенеся на них свой вес.
— Товарищ и друг? — переспросил он.
— Разве ты забыл? — усмехнулась Эмма. — Около недели назад объяснял мне, что я вовсе и не женщина. Так, приятельница, которой можно поплакаться в жилетку.
— Я действительно такое говорил? — Коннор нахмурился, поворачиваясь на бок.
Их тела больше не соприкасались, и Эмма с трудом подавила рвущийся наружу стон.
— Да. Говорил.
